Андрей САМОХИН

25.07.2016

Не первый год на разные лады бьют у нас в колокола по поводу утечки мозгов — отъезда перспективных вузовских выпускников, ученых и инженеров на Запад. Неоднократно обращался к проблеме и Владимир Путин. Последний раз совсем недавно — в Сочи на годовщине Образовательного центра «Сириус» для одаренных детей. Уже действует президентский указ о выделении лучшим студентам грантов с ежемесячной стипендией в обмен на обязательство трудоустроиться на Родине. 

Что интересно, в негативной тенденции вплоть до середины нулевых первенствовал Московский физико-технический институт (государственный университет): около трети всех наших ученых, работающих в дальнем зарубежье, окончили МФТИ. Еще десять лет назад уезжали порядка 15 процентов здешних воспитанников. Невольно способствовала тому знаменитая «система Физтеха», сочетающая фундаментальную научную подготовку с практическими инженерными и управленческими навыками. Ведь и создавался он после войны как кузница прорывных научно-технических кадров. Кадры эти оказались весьма востребованы и там... Однако в последнюю пятилетку университету удалось развернуть пагубный тренд вспять, показав пример коллегам. Мы решили взглянуть на физтеховский маячок своими глазами.

Эмиграция или стажировка?

От Савеловского вокзала минут двадцать на электричке. Под стук колес просматриваю выписки из интернета: термин «утечка мозгов» — калька с английского brain drain — появился в Великобритании после Второй мировой как реакция на массовое отбытие британских ученых и инженеров за океан. Процесс, свойственный с прошлого века, кстати, всем странам, за исключением разве что США. При этом «отток» во многих из них грамотно перекрывается притоком. В связи с чем сторонники трансграничной свободы говорят все чаще об «обмене мозгов» — brain exchange. Отъезд ученого ныне не бесповоротен, как при железном занавесе, и при грамотной политике способен принести пользу. Судите сами: больше половины новых наукоемких компаний Тайваня основали китайцы, вернувшиеся из Штатов. 50 процентов крупнейших IТ- фирм в Индии создали американские индийцы. В Китае профессору-репатрианту платят больше, нежели он получал за океаном. А с другой стороны: те же Великобритания и Германия, утеряв многих своих высоколобых, благополучно восполнили недостачу за счет понаехавших коллег из Азии и, между прочим, России. Скептики, правда, пожимают плечами: мол, все эти прекрасные примеры не про нас. А что про нас?

...От Новодачной до институтских корпусов — быстрее, чем от Долгопрудного. Едва спускаешься с платформы, и путь начинают указывать пришпиленные на встречных березках двуязычные таблички с названием очередной международной конференции. Идиллическая лесная дорожка выводит в городок, чье имя теперь прочно связано с прославленным на весь мир гнездом отечественных физиков. И не только. Птенцами его, помимо 150 академиков и членов-корреспондентов РАН, стали три летчика-космонавта, три министра правительства РФ, главный конструктор Системы предупреждения о ракетном нападении Владислав Репин, два нобелевских лауреата: Андрей Гейм и Константин Новоселов; бизнесмен Давид Ян — основатель компании ABBYY, получившей широкую известность благодаря распознавателям текстов FineReader и словарям Lingvo...

От микроскопа к банкомату

Элитарность образования, многоплановая, но вместе с тем точечная подготовка с прицелом на конкретные НИИ и предприятия быстро дают блестящие результаты.

— Наши студенты под руководством ведущих ученых проходят практику в лучших научных и технических центрах, — рассказывает ректор МФТИ, член-корреспондент РАН Николай Кудрявцев. — Так всегда было: помимо учебы, студент обязан стажироваться в науке. Для этого в академических и других институтах основаны базовые кафедры Физтеха. Подобная деятельность занимает почти столько же времени учащегося, сколько лекции и семинары. К старым связям мы наработали в последние годы много новых — например, в IТ-отрасли. К окончанию института юноши и девушки, как правило, имеют не одну публикацию в международных научных журналах.

Практическая жилка и умение соображать в разные стороны сильно выручали в годы ельцинского погрома науки, когда ослабли или прервались связи института с НИИ и предприятиями, севшими на мель; заросла быльем широкая дорога в оборонку. Многие выпускники находили способы личного выживания, эмигрируя за границу или уходя в бизнес, где преуспевали. Но вот для самой альма-матер — это был тупик, так же, как, собственно, и для большой Родины. Понимая это, успешные питомцы создали «Физтех-Союз» — своеобразный клуб патриотов института, сыгравший весомую роль в преодолении кризиса. Во многом благодаря ему в 2011-м на базе МФТИ сформировался биофарм-кластер «Северный». Позже «Физтех-Союз» и его конкретные члены, возглавляющие крупные мировые компьютерные компании, поспособствовали устройству IT-кластера «Физтех». А в 2013-м на Первой конференции выпускников МФТИ состоялось учредительное собрание, образовавшее Фонд целевого капитала — эндаумент, без которого уже не живет ни один крупный западный университет. Частные вложения бывших студентов и энергичность ректора помогли организовать с нуля и оснастить на мировом уровне несколько десятков лабораторий с фундаментальным и прикладным назначением. Ныне впервые в России кластер университетских лабораторий объединяется в исследовательский центр для решения глобальной задачи — борьбы с возрастными заболеваниями. Было также закуплено новейшее оборудование для Центра коллективного пользования, создана «чистая зона» для микроэлектроники. Все вместе это привело к резкому снижению утечки молодых мозгов с неприемлемых 15 до терпимых среднемировых 3–4 процентов. При этом заметно выросло число публикаций аспирантов и аспиранток в индексируемых журналах.

Кстати, женские лица в коридорах Физтеха всегда были большой редкостью. Сегодня все изменилось. Новое — биологическое — направление привело к тому, что прекрасный пол в этой обители суровых физиков — еще в меньшинстве, но уже не в диковинку. И «свалить» поскорее никто, равно как и мужская часть, не спешит...

Чем богаты

О своей работе с увлечением рассказывает Галина Нифонтова — младший научный сотрудник лаборатории дизайна лекарственных форм Центра живых систем МФТИ. Она аспирантка... отнюдь не Физтеха, а Первого меда, фармфакультет которого и оканчивала.

— Мы разрабатываем новые порошки и таблетки с видоизмененным высвобождением фармацевтических субстанций. Так можно повысить безопасность и удобство медикамента для человека. Например, сократив объем и частоту приема, что в свою очередь снизит побочные эффекты без потери общего лечебного результата. Оборудование МФТИ позволяет произвести начальные экспериментальные серии лекарства. Даже доклинические испытания на животных возможны в здешнем Центре живых систем, где есть виварий...

Спрашиваю, имеются ли коммерческие заказчики?

— Исследования по новым лекарственным носителям нам заказывало непосредственно правительство РФ, — говорит Галина. — Оно же помогло найти промышленного партнера. Сейчас наши труды по этому проекту близки к завершению. Оборудование ничуть не хуже, чем в лаборатории компании «Филлипс» в немецком Марбурге, где мне довелось поработать. У нас все только начинается, есть темы для грантов и грантовые партнеры, так что мне как медику весьма интересно научное будущее именно здесь.

Заходим в другую лабораторию с мудреным названием — структурной биологии рецепторов, сопряженных с G-белком. Хрупкая девушка в зимней куртке поверх халата колдует с пробиркой за стеклянной дверью «холодной комнаты». Выйдя, представляется Александрой Лугининой, младшим научным сотрудником, оканчивающим аспирантуру. Тут также куют прорывы в медицине. Задача ученых — манипулируя белками, сконструировать высокоточные лекарства без побочных эффектов. Это альтернатива долгому и не слишком точному химическому подбору нужной лекарственной формулы. 

Спрашиваю об условиях: есть ли с чем сравнить? Александра отвечает, не задумываясь: 

— Я работала в Университете Южной Калифорнии, с которым у нас коллаборация. Там свои преимущества в научном плане, но хватает и недостатков, каких нет здесь. Мне нравится творить в России, и уезжать насовсем просто не вижу смысла...

Заместитель заведующего лабораторией нанооптики и плазмоники, член ученого совета МФТИ Алексей Арсенин свидетельствует, что подобных групп в мире не более четырех-пяти. Причем и там сильны позиции именно российских физиков. В лаборатории сегодня два прорывных направления: оптические соединения для следующего поколения компьютеров и особо чувствительный биосенсорный чип, умеющий тестировать новые лекарства вне живого организма. Отметим, это уже практически готовый запатентованный продукт. Его надо лишь доработать под конкретные коммерческие задачи и девайсы, для чего ученые раздали образцы знакомым в университетах разных стран.

— Не опасаемся ли, что разберут и скопируют? — переспрашивает Алексей. — Нет. Даже если это произойдет и кто-то опередит нас в коммерции, научный приоритет все равно останется за нами. А будешь всего бояться — никогда ничего не сделаешь в науке.

Спокойная увлеченность сквозит и в рассказе аспиранта МФТИ — сотрудника лаборатории компьютерного дизайна материалов со сказочной фамилией Олег Фея.

— Еще недавно новые материалы открывали случайно или путем проб и ошибок, что не очень продуктивно. В нашей лаборатории, образованной три года назад, мы рассчитываем на компьютере свойства кристаллических структур, информируя экспериментаторов о наиболее перспективных условиях появления таковых: температуре, давлении, других параметрах. Главный инструмент — получившая широкую мировую известность компьютерная программа USPEХ, созданная научным руководителем лаборатории Артемом Огановым, профессором Сколтеха и американского университета Stony Brook. В нашей копилке уже немало удачных находок в этой сфере, сделанных, что называется, «на клике мышки». Например, три года назад было выявлено целое семейство неизвестных доселе хлоридов — производных от всем знакомой поваренной соли. А недавно коллеги открыли борофен — плоский лист бора (по аналогии с графеном). Его тяжело было синтезировать, поскольку он норовил свернуться в шарик. Уже сейчас понятно, что новый материал — рекордсмен по прочности на растяжение.

Задаю провокационный вопрос: кто же станет бенефициаром этих исследований?

— Мы теоретики, а экспериментаторы в нашей коллаборации работают в Институте Карнеги (США), — признается Олег. — Руководитель американской лаборатории — также бывший физтех. Где данные вещества могут быть применены? Это уже не наша забота. Мы мостим фундаментальные дороги в новую химию. Дальше очередь технологов и маркетологов. Работаем ли мы в итоге на Америку? Нет, я так не считаю. Наше сотрудничество приносит большую пользу не только науке, не знающей границ, но и Физтеху, и России в целом.

Ничье — значит общее

Очевидно, что в озвученных коллизиях не все так однозначно. Наука не знает границ? Безусловно, но до тех пор, пока НИР (научно-исследовательские работы) не превращаются в ОКР (опытно-конструкторские), а лабораторные образцы — в прототип изделия. Чьей страны компания или госструктура сможет быстрее внедрить научный результат в промышленность, найдя для него верную нишу, та и пожнет главный, а то и единственный коммерческий и имиджевый урожай. Достаточно напомнить несколько цифр: российские специалисты, живущие в США, обеспечивают выход на рынок порядка четверти американской и около десятой части мировой высокотехнологичной продукции. При этом доля таковой в мире с маркой «сделано в России» — менее 0,3 процента, у Штатов — 39, Японии — 30, Германии — 16.

Так кто же прав — президент РАН Владимир Фортов, год назад забивший тревогу насчет второй волны оттока ученых, связывая это с увеличением разрыва зарплаты с их западными коллегами в результате падения курса рубля? Или нобелевский лауреат Жорес Алферов, заявивший тогда же, что основная проблема отечественной науки — не в низком финансировании, а в невостребованности научных результатов экономикой и обществом. Вторит этому и глава Фонда перспективных исследований Андрей Григорьев: «Чем больше мозгов утекает, тем больше их появляется. Дело не в мозгах, а в том, чтобы эти мозги правильно озадачить, направить».

Руководство МФТИ, похоже, движется путями разными — от широких международных коллабораций до закрытых оборонных проектов, которые никто не отменял. И все же большинство передовых научно-исследовательских проектов и разработок, ведущихся в здешних лабораториях, вполне или до некоторой степени открыты для внешнего мира. Оттуда приходит не только известность и реноме, но подчас научная и методическая помощь. Из свежих замеченных всюду физтеховских прорывов (совместно с коллегами из других центров): лазерный скальпель на основе керамики; способ использования многоуровневых квантовых систем как ячеек для будущего квантового компьютера; метод синтеза вещества с противораковой активностью из семян петрушки и укропа. Спрашивается: и кто все это будет внедрять, как сегодня говорят, «коммерциализировать»?

Парк инновационного периода

Вообще-то в Физтехе давно действует факультет инноваций и высоких технологий, плюс учебная программа инновационного менеджмента. Но главный ответ, как предполагается, — в полукилометре от корпусов института, в поселке Северный, через «железку». Комплекс зданий футуристического вида под названием «Физтехпарк» возведен в рекордно короткие сроки правительством Москвы (торжественно открыт в мае 2015-го) в рамках программы Минкомсвязи РФ. Технопарк — первая очередь строительства кластера «Физтех-21»: вокруг МФТИ должны вырасти новые учебные корпуса, лаборатории, инжиниринговые центры. Общая площадь превысит 400 000 кв. метров, а число новых рабочих мест — 30 000. Планы поистине наполеоновские, задачи самые высокие: «подготовка технологических лидеров, считающих Россию своим домом, принимающих на себя ответственность за судьбу страны».

Пока же директор по развитию «Физтехпарка» Леонид Елисеев проводит для меня экскурсию по почти пустым корпусам — с великолепными аудиториями, холлами, даже спортзалом с боксерским рингом. Все это, по его словам, вскоре оживет и заполнится гулом молодых голосов. Впрочем, и сейчас в здании уже обосновались несколько компаний-резидентов, проходят практические семинары по инноватике для студентов. Планируются центры коллективного пользования 3D-принтерами, в том числе для детей — в русле научно-технического творчества и ранней профориентации.

— Нет, большим торговым центром наш технопарк не станет, фирмами купи-продай не заполнится, — срезает с ходу мой скепсис директор «Управляющей компании Физтех-21» Александр Вехорев. — Это прямо запрещено уставными документами и госнадзором. На 70 процентов резиденты будут IT- компаниями — таковы условия Минкомсвязи. Мы ждем от Физтеха первых стартапов. Инкубационным периодом займется сам институт, для этого с сентября там организуется бизнес-инкубатор. А у нас они получат дальнейшую поддержку-акселерацию, переселившись в итоге в это здание. Мы, со своей стороны, обязательно наладим контакты с лабораториями МФТИ...

Складывается впечатление, что пока эти контакты не слишком-то сильны: ученые и инноваторы, как водится, говорят на разных языках. Процесс этот, подобно проходке туннеля с разных сторон, должен закончиться смычкой — то есть созданием новых предприятий, выпускающих наукоемкую продукцию. Здесь. У нас в стране, на наших глазах. А иначе ни новейшее лабораторное оборудование, ни футуристика технопарков с продвинутым отраслевым сленгом не помогут достичь главной цели: чтобы российская наука перестала так или иначе «утекать» от нас, если не людьми вживую, то плодами их труда. Хочется надеяться, что именно легендарному Физтеху подобный интеграл окажется по зубам.