Алексей КОЛЕНСКИЙ

28.09.2016

На экранах первый санкт-петербургский вестерн и третий российский блокбастер, снятый в формате IMAX, — «Дуэлянт» Алексея Мизгирева.

1860 год, столица Российской империи. Бретер Яковлев (Петр Федоров) бьет аристократов, как куропаток. В поредевшем высшем свете ходят слухи, что вольный стрелок — не тот, за кого себя выдает. Присвоивший чужие документы герой и впрямь мечтает вернуть себе титул и разобраться: кто заказывает «клиентов» и платит за смерть звонкой монетой? 

Но благородное общество не желает якшаться с изгоем. От скуки «Яковлев» выдумывает изощренные правила для дуэлей, балуется русской рулеткой и  напивается до положения риз в антрактах между расстрелами. Попутно выясняет, что его патрон и спонсор — граф Беклемишев (Владимир Машков) — тот самый негодяй, из-за которого он был лишен звания и дворянства, выпорот шпицрутенами, сослан на каторгу и обучен мокрому ремеслу. Наемник жаждет отомстить супостату... Однако дуэли допустимы лишь между равными — «Яковлев» не может вызвать графа, ведь тот разоблачит его инкогнито, и самозванца прибьют как собаку.  

Готовясь к съемкам, режиссер пересматривал «Дуэлянтов» Ридли Скотта, снятых по мотивам повести Джозефа Конрада, вдохновленного пушкинским «Выстрелом». В сюжете британского классика затянувшийся поединок наполеоновских вояк разыгрывался как архетипическая дуэль героя с тенью. У Мизгирева антагонисты не спешат встать к барьеру, обмениваются скупыми репликами и никак не дотягивают до знаковой пары. Большую часть времени постановщик отводит детективным интригам, блужданиям по закоулкам и разборкам со второстепенными персонажами. Уместными лицами в массовке выглядят лишь «ангел» и «бес» — публично объявивший себя родственником дуэлянта офицер (Александр Яценко) и сподручный палач Беклемишева (Сергей Гармаш). Пару раз они материализуются, как из-под земли, и стараются услужить своим господам, пока те путаются в показаниях на себя. 

Якобы «Яковлев» клянется, что хочет передать титул наследникам, но едва ли успеет ими обзавестись. На самом деле бретера волнует лишь ответ на вечный вопрос — тварь он дрожащая или право имеет? Представляющийся королем лжи, которому нельзя говорить «нет», злодей Беклемишев эту дилемму для себя давно решил. Он убежден, что сумеет подставить под пулю любого, кто не подчинится его воле. Однако, встретив в недобрый час женщину мечты, лишается ума: вместо того чтобы очаровать княжну Марфу (Юлия Хлынина), принимается ее шантажировать и убивает будущего шурина (Павел Табаков). Перед развязкой конфликт худшего с худшим обращается в пар — отбившийся от рук «голем» завоевывает зазнобу графа и делается второстепенным героем-любовником.

Чувствуя, как уплывает из рук основная сюжетная линия, постановщик добивает картину контрольным выстрелом, ставшим эмблемой и проклятием «Дуэлянта»: мрачный бретер овладевает Марфой в карете с распахнутыми занавесками среди бела дня на оживленной улице — теперь убийце есть ради кого жить и умирать. Пикантная сцена девальвирует идейные разногласия — рассуждать о моральной победе имморалиста над аморалом уже не приходится. 

Зато уместно сравнить нетрезвого «Дуэлянта» с образцовым «Престижем» Кристофера Нолана. Лента 2006 года развивает коллизию повести Конрада, но вместо гусар в ней фигурируют иллюзионисты-шоумены, а главной музой и предметом их соперничества служит незримая власть над толпой. Впрочем, и герои Мизгирева не только меряются злодеяниями, стволами и смекалкой, но внушают публике легенду о своем особенном статусе и выдающемся предназначении. По сюжету и изобразительной фактуре головоломка Нолана куда ближе замыслу Мизгирева, чем обширный список картин, вдохновивших визуальный ряд «Дуэлянта»: в букете эффектных локаций  сверкают натуральные пистоли и фужеры, лоснятся безукоризненные сюртуки и мундиры, хлещет дождь, хлюпает грязь, брызжут солнечные лучи. 

Художник-постановщик Андрей Понкратов и оператор Максим Осадчий продемонстрировали высший класс игры — в салонах и дворцах бретер смотрится героем «Статского советника», городские джунгли навевают ассоциации с «Шерлоком Холмсом» Ричи и «Видоком» Питофа. Даже архитектурный стимпанк — смахивающий на венецианский канал рынок, напоминающий недостроенный Бруклинский мост, переехавший поближе к Неве Исаакиевский собор — не портит ретрофантазм продюсера Роднянского и режиссера Мизгирева. Только их творческий тандем не задался. Первый решил завоевать мировой прокат суровым вестерном о звероватых и загадочных аристократах а-ля рюс, а второй хотел вступиться за их честь, да дрогнула рука.