Татьяна МЕДВЕДЕВА

10.10.2014

Какие опасности подстерегают Россию на пути борьбы за реальную независимость и суверенитет — об этом рассуждает известный философ Александр Дугин.

культура: Мир лихорадит. Россия больше не хочет жить по указке Запада и напоминает бунтующую колонию. Вы согласны с такой оценкой? 
Дугин: Мне нравится эта метафора. Ситуация в определенном смысле именно такова. В условиях однополярного мира, в которых мы жили до последнего времени, отстаивать многополярность — это и есть бунт. Америка стремится сохранить свою гегемонию, выраженную в форме глобализации: всем народам навязывается единая система правил и ценностей. Россия бросает вызов этой гегемонии. Есть такое понятие — эпистемология, наука о знаниях. Смысл ее в том, что тот, кто управляет знанием, управляет всем, — человек полностью подконтролен той силе, которая устанавливает параметры восприятия действительности. Сейчас Россия находится в эпистемологической оккупации. Речь вот о чем. Существуют зримые признаки оккупации: внешнее управление, отсутствие суверенитета, колониальная администрация, отсутствие вооруженных сил. Но бывает и эпистемологическая оккупация. Когда то или иное общество или страна оказываются в концептуальной или интеллектуальной зависимости от гегемона. Россия живет по либеральной конституции, скопированной с западных образцов, руководствуется либеральными принципами экономики, навязанными нам Западом. Следует либеральным установкам в культуре и образовании. Мы живем в условиях либеральной диктатуры. Если человек не признает нормативов и догм либерализма, он маркируется как бунтовщик. И сегодня можно говорить, что мы имеем дело с восстанием в эпистемологической колонии. Россия настаивает на своем суверенитете, на своей свободе, отвечает на вызовы, которые ей бросают, например, на Украине. Она пытается интегрировать постсоветское пространство, отстаивает свои национальные интересы в Новороссии, что вызывает бурю протеста на Западе, сближается с другими странами БРИКС. Выстраивает асимметричные альянсы. Но проблема в том, что либеральные западные модели уже укоренились в нашем обществе. Они в значительной мере определили сознание нашей экономической, политической и административной элиты. 

культура: Элиты — слабое звено России? 
Дугин: Большая их часть лояльна президенту. Но это поверхностная лояльность. Они в глубине своей прошиты либеральной матрицей, являются носителями либерального вируса, который предопределяет их сознание, и транслируют этот контур во все российское общество. Общество этому сопротивляется. Оно поддерживает Путина, пытается противостоять их атакам, война идет очень серьезная. Наша борьба за многополярный мир напоминает восстание Спартака. Восстание эпистемологической колонии против глобальной олигархии, которая по ряду параметров держит нас под своим контролем. А возглавляет восстание Путин. Но драма в том, что мы еще не уверены, хватит ли у нас сил, решимости. Мы не понимаем, насколько глубоко либеральный тоталитаризм поразил наши нервные центры, проник в сознание людей. И насколько серьезна и опасна такая оккупация. Только самый радикальный, маргинальный сегмент этого либерального оккупационного контура выступает против Путина открыто — в лице «пятой колонны» на марше предателей. Основная же часть находится внутри. Она встроена в систему российского государственного управления с 90-х годов, а может быть, и раньше. Я называю это «шестой колонной». Нам нужно вести борьбу с пятой и шестой колоннами.

культура: Сейчас говорят о «великой России», о больших задачах, которые должен ставить перед собой русский народ. Нет ли здесь «игры с мессианским огнем»? На какие амбразуры нас хотят бросить?
Дугин: Я полагаю, что высокая идея составляет ядро российской идентичности. Мы всегда считали себя народом, наделенным исторической миссией. И любое обращение к этой теме всегда находит широкий отклик в душах людей. Может быть, не все об этом задумываются, но это предопределяет нашу культуру. Все, что для нас ценно, было пронизано этим мессианским чувством: и церковь, и литература XIX века, и русская религиозная философия, и Серебряный век. Мы мессианский народ. И всякий раз, когда государство или политики обращаются к этому началу, они получают позитивный отклик. Либеральная элита очень боится этой темы. Всякий раз, когда она возникает в политическом дискурсе, либералы пытаются ее высмеять, погасить порыв. На мой взгляд, мессианский огонь есть наша сущность, великая, высокая и глубокая вещь. «Русская весна» тоже была мессианским движением нашего народа. И как против нее ополчились представители либеральной элиты! Любое обращение Путина к этой теме нещадно охаивается. Но мессианский огонь неизбежно вспыхнет вновь. На протяжении всей истории мы по-разному оформляли свое мессианское чувство: в православном контексте, в секулярном, коммунистическом. Но мы никогда не забывали о нашей сути. И только тоталитарная либеральная идеология пыталась выкорчевать все формы русского мессианства: и белый, и красный, и религиозный, и коммунистический. Но им это не удалось. Мессианский аргумент — он ключевой и главный. Когда политические круги России обращаются к этой «инстанции», они всегда поступают правильно. Они будят нас, возвращают к нашей сути. 

культура: Проблема в том, что у нас нет образа будущего. Или на роль «русской мечты» может претендовать Новороссия. Что Вы об этом думаете? 
Дугин: У нас нет образа будущего в виде оформленной концепции. Но этот образ мы носим в своей душе. Он просто еще не родившийся. Мы чреваты им. Это образ духовности и справедливости. Есть две вещи, которые определяют идентичность русского народа. Это его стремление сказать духовное, важное слово — слово спасения, истины, добра — в историческом пути Руси. Для нас важно, чтобы последнее слово в мировой истории осталось за нами. И чтобы это было слово духа и красоты, а не слово уродства и материи, прагматичности. Это с одной стороны. А с другой — для нас важна социальная справедливость. Русское общество не мыслит себя в условиях капитализма, в условиях индивидуализма, раздробления социума на атомы. И свободу мы понимаем совсем не так, как народы Запада. Субъектом для нас является коллектив, весь наш народ — вот кто должен быть свободен. Именно поэтому мы готовы жертвовать собой во имя общего блага. Свобода без справедливости для нас бессмысленна и непонятна. Новороссия стала для нас символом именно такого образа будущего. Когда мы говорим, что Новороссия — наша утопия, это не так. Это образ довольно внятный. Он уже обозначен в первых набросках Конституции Новороссии, в утверждении традиционной семьи, Православия как государствообразующей религии, попытках национализации частного крупного капитала. Конечно, на Новороссию набросились самые отпетые представители «шестой колонны» — наиболее эффективные разрушительные менеджеры либерального сегмента. Но борьба далеко не закончена. Образ будущего Новороссии — это образ русского будущего. Победа духа над материей, преображение материи во имя светлой и священной цели. И социальная справедливость. Из этих двух частей состоит образ русского будущего, который проглянул в Новороссии. Но глобальная либеральная сеть не дремлет. Идет война. Это не наша война, нам ее навязали. Но мы сделали ее своей священной войной. Мы поднялись на защиту Русского мира. Сейчас русская кровь, которая льется там ежедневно, в том числе кровь невинных детей, женщин, она пробуждает в нас древнюю волю, древний голос нашей истории, нашей сущности. Это страшный обряд. Когда мы видим врагов, уничтожающих наш народ, и не можем дать достойный отпор, это невозможно пережить. Борьба за Русский мир будет продолжена. 

культура: Главком вооруженных сил Новороссии Игорь Стрелков, когда вернулся в Россию, предупреждал, что возможен мятеж против Путина. Существует такая опасность? 
Дугин: Мятеж против Путина не просто возможен, а очень вероятен. Этого хотят его противники на Западе, этого хочет глобальное мировое правительство, представители глобальных либеральных сетей. Путин — как восставший против мировой гегемонии герой, за ним стоит народ. Но не политические институты. Он находится в окружении русофобской элиты — это предатели. В этом его драма. Свержение Путина может идти по циничному и подлому сценарию. На него давят с разных флангов. Либералы при всей их активности и финансовых возможностях сами ничего не могут сделать — их слишком мало. Им необходимо привести в стан оппозиции патриотов. Этим и занимается «шестая колонна», которая настаивает на том, чтобы «слить» Новороссию. Что возмутит патриотов, и они выступят против президента. На это и делается расчет. Страшный сценарий. Чтобы он не осуществился, нам нужно пройти между Сциллой и Харибдой. Это прекрасно понимают и Игорь Стрелков, и любой настоящий патриот. 

культура: Мы привыкли говорить, что у России только два союзника — армия и флот. И все-таки, на какие страны мы можем рассчитывать как на надежных партнеров? 
Дугин: У нас может появиться много союзников. За нами стоят люди, которые тяготеют к многополярному миру. И это не отдельные партии или страны, но целые континенты. Латинская Америка себя мыслит только как часть многополярного мира. Индия и Китай — его естественные полюса. И даже народы Европы, которые тоже далеко не во всем согласны с американской гегемонией, являются нашими сторонниками. А противники наши — политические либеральные элиты. Они правят, но одновременно являются врагами своих собственных народов, поскольку выступают не в их интересах, а в интересах глобальной финансовой олигархии. Поэтому простые люди во многих странах — наши естественные союзники. Чтобы  у нас были хороший флот и армия, надежные дипломаты, надо нанести сокрушительный удар по упомянутым  колоннам, которые находятся внутри российского общества и саботируют многие позитивные процессы. 

культура: Как Вы оцениваете перспективы евразийской интеграции? 
Дугин: Мы не сможем стать полюсом многополярного мира, если Россия не объединит  вокруг себя страны постсоветского пространства. Лишь восстановив Большую Россию, то есть Евразийский союз, мы можем стать полноценным мировым игроком. Сейчас эти процессы очень сильно затормозились. Украинский майдан был ответом Запада на продвижение российской интеграции. Сейчас, после присоединения Крыма и при наличии нерешенной ситуации в Новороссии, России стало труднее проводить эти процессы. Тем не менее это наша цель, наш горизонт. Мы должны работать в этом направлении не покладая рук.