Елена ФЕДОРЕНКО

23.02.2013

Алексей Шалашов снова стоит у руля Московской филармонии. Впервые он пришел сюда в начале тысячелетия, когда на некоторых фортепианных сольниках посещаемость не превышала 12 процентов. Пришлось сделать трудный шаг — сократить количество концертов. Многим это показалось убийственным. Шалашов же думал иначе: выходить артисту на сцену в пустом зале — все равно что расписываться в собственном бессилии. Он оказался прав: прирост аудитории на 5-7 процентов в год на протяжении десятилетия привел к тому, что залы оказались заполненными.

Приближается пора продажи абонементов. В преддверии открытия касс мы побеседовали с генеральным директором.

культура: Что такое филармония в большом столичном городе? Организация, которая обеспечивает досуг или формирует вкус слушателей?

Шалашов: «В большом столичном городе» — важная характеристика. Во всех странах — будь то Франция, Англия или музыкальная держава Австрия, даже при том, что там есть Зальцбург, пульс концертной жизни в столице бьется интенсивнее. Почему? Все дело в насыщенности программ, концентрации творческих сил и искушенной аудитории. Московская филармония ориентируется прежде всего на академические жанры и стремится к сотрудничеству исключительно с выдающимися солистами и коллективами.

культура: Так ведь было всегда. Что, собственно, изменилось в постсоветские времена?

Шалашов: В советские годы большинство солистов и коллективов зачислялись в штат филармонии. Концертная жизнь была полным оттиском советской системы, жестко регламентировались цены на билеты, зарплата, ставки. Филармонии оставалось обсудить с исполнителем программу и поставить ее в план. Эта работа имела оборотную сторону — филармония никак не регулировала спрос и предложение. Слово «регулировала» тут ключевое. К новым временам, когда на артистическом рынке стали действовать международные законы, эта структура оказалась не готовой. Продолжали сотрудничать с теми, кто обращался, не имели возможности выбирать лучшее, не имели собственных приоритетов. В 1990-е филармонию накрыл серьезный кризис. Оказалось, что в наступившей реальности роль посредника, то есть организатора концерта, должна сочетать высокие идеалы (удерживать верхнюю «планку») с точным пониманием того, что сегодня соответствует спросу. Соединить желаемое с действительным оказалось непросто. Менеджмент, занимающийся продвижением искусства, все время испытывает шатания: то в сторону артистического идеализма, то в сторону кассового прагматизма.

культура: На Западе тот же маятник?

Шалашов: Подобной борьбой противоположностей управляется мировая концертная жизнь. Российский менеджмент близок к мировому и по методам, и по приемам, но — с одним отличием: нашим концертным организациям приходится осваивать международный опыт экстерном. На Западе традиции складывались десятилетиями. Выдающиеся интенданты оперных домов и концертных залов, с некоторыми мне посчастливилось сдружиться, получили колоссальные профессиональные дивиденды от предшественников. Рудольф Бинг в книге «За кулисами Метрополитен-Опера» описывает, как при новой постановке отстаивал бюджет перед попечителями, сталкиваясь с дилеммой: сэкономить или пригласить великих артистов и тем самым повысить расходы. Но ведь это — для достижения художественного результата, вот в чем дело.

культура: Чем Вы особенно гордитесь?

Шалашов: Абонементной системой. За ней — огромное количество людей, которые многие годы и даже всю жизнь — каждую весну приобретают абонементы. Иногда — по несколько. Стоит ли говорить о том, что культурная среда — отнюдь не меньшая ценность, чем само исполнительское искусство артистов и музыкантов? Количество абонементов на следующий сезон увеличивается, их более двухсот, в каждом — три-четыре, иногда пять, концертов, проходящих в восьми залах. Приоритет — родному Залу имени Чайковского. Традиционно «оккупируем» три зала Консерватории, еще два — на Поварской и один — в «Оркестрионе». Стараемся удерживать позиции, хотя это и непросто. Из-за серьезного удорожания всего, что составляет концертный процесс, количество вечеров в камерных залах сокращается. Это огорчает. Для полноценности музыкальной жизни нужны разные уровни: для звезд, как во всем мире, — большие залы, для известных исполнителей, имеющих свою аудиторию — залы поменьше, для художественно состоятельных артистов, кто по разным причинам еще только борется за своего слушателя, — камерные площадки.

культура: Давайте вернемся к абонементам…

Шалашов: Прежде всего, надо отметить, что в абонементную программу входят выступления ведущих оркестров Москвы, известных российских и зарубежных солистов с интересными программами. Дорожим «Оперным абонементом» с концертными исполнениями опер и участием певцов, уже известных и востребованных на Западе, но не знакомых москвичам. Все эти годы мы боролись с некоей вторичностью музыкальной жизни, когда звезды приезжают на закате мировой и личной певческой карьеры.

О серии фортепианных абонементов: подтвердили приезды зарубежные пианисты — Джон Лилл, Нельсон Фрейре, Рудольф Бухбиндер, Валерий Афанасьев, которые выступят наряду с нашими выдающимися исполнителями разных поколений Элисо Вирсаладзе, Денисом Мацуевым, Николаем Луганским и Борисом Березовским. И, конечно, совсем молодое поколение — их абонемент «Звезды XXI века» становится все более популярным, исполнительское поле расширяется и обновляется. Пригласили несколько первоклассных зарубежных оркестров, симфонических и камерных. Слушатели не будут разочарованы.

культура: А детские абонементы, на которых выросло не одно поколение меломанов?

Шалашов: Несколько лет назад я с гордостью говорил, что у нас их целых 19. Так вот сейчас уже стало сорок! Это помимо концертов в школах и детских домах. Согласитесь, когда родители приводят ребенка в концертный зал, у него рождается особое ощущение.

культура: Сегодня нельзя выстраивать профессиональную концертную жизнь без достойных гонораров, ведь правда?

Шалашов: Если мы хотим, чтобы молодые музыканты оставались в России, а именитые соотечественники из зарубежья чаще приезжали к нам, — нельзя. Создает же Россия конкурентоспособные условия для спортсменов. Заслуга нашей филармонии в том, что она впервые в таком объеме создала для исполнителей условия оплаты, конкурентные мировым. Теперь музыканты приезжают в Москву не только вспомнить друзей, отдать дань любимому залу — они включают московские выступления в гастрольный график охотно, наравне с выступлениями в других странах. Появляются взаимные обязательства. А еще десять лет назад российские звезды переносили концерты, если им предлагали выступить на Западе, со словами: «Как же отказаться от такого выгодного предложения?». Сейчас так не говорят.

культура: Ваш камерный зал тоже обречен на простой?

Шалашов: Спрос на него огромный. Именно там проходит большая часть концертов актуальной музыки и дебюты молодых музыкантов. Там звучат абонементы, востребованные искушенной публикой — «Персона — композитор», «Играем XXI век», «Живая дорожка».

культура: У музыки актуальной есть свои слушатели?

Шалашов: В объемах камерного зала. Долгое время современную музыку представляли только на отдельных фестивалях и концертах. Таким образом, наметился разрыв в восприятии музыкального языка между композиторами и слушателями. Преодолеть его не так просто. Недавно в одном вечере Госоркестр соединил симфонию Бетховена с симфонией Селиверстова. Полторы тысячи человек, затаив дыхание, прослушали совсем непростую музыку.

культура: Что ожидать в конце нынешнего сезона?

Шалашов: Представим талантливую вокалистку Сару Кобурн, пройдут замечательные фортепианные вечера, приедет ансамбль 12-ти виолончелистов Берлинской филармонии, ряд мировых солистов выступят с российскими оркестрами. Есть и сюрприз. На июнь запланировали фестиваль Владимира Юровского. Нам давно хотелось попробовать новый тип просветительских концертов — ярких и увлекательных путешествий в мир музыки с комментариями талантливого дирижера, выдающимися солистами и чтецами.

культура: Если бы все Ваши желания выполнялись — как смоделировали бы музыкальное пространство мегаполиса?

Шалашов: Мечта — расширить аудиторию, хотя не питаю иллюзий: эта работа требует времени, сил, средств. Подход к художественному качеству должен быть един, а вот к репертуару для разных аудиторий — различен. Кто-то предпочитает популярную музыку, кто-то — высочайшие откровения и глубины интерпретации. Последнее могут дать только избранные артисты. Их единицы. Спрос на них велик в мире, для приглашения нужны значительные ресурсы, и в этом мы еще не можем тягаться с европейскими столицами.

Важна для меня тема государственной поддержки филармонии, ее просветительской миссии. Если концертную жизнь отдать только частным продюсерам, то они ангажируют 5-10 звезд и будут исполнять Рахманинова и Верди. Безусловно, это два гения, но идти по пути эксплуатации популярной классики — значит, сделать наш мир однообразным. Мы будем сопротивляться, понимая, что Мясковского не хватает или Танеева мало, — и расширять репертуар, и приглашать не известных еще у нас выдающихся исполнителей.