Андрей САМОХИН

26.09.2019

Добродушно-лукавый взгляд, большая, некогда смоляная, а ныне поседевшая борода — облик этого человека знаком многим, ведь он уже давно является «медийной фигурой». Но его достижения, увы, известны гораздо меньшему числу соотечественников, чем следовало бы. Как-никак  Герой Советского Союза и Герой России в одном лице! И звания свои заслужил отнюдь не в теплых кабинетах... 25 сентября «Культура» поздравила с 80-летним юбилеем члена-корреспондента РАН, депутата Госдумы, первого вице-президента РГО, спецпредставителя президента РФ по международному сотрудничеству в Арктике и Антарктике Артура Чилингарова.

Армянин по отцу и русский — из столбовых дворян — по матери, он родился в городе на Неве, пережил ребенком бомбежки и блокаду. Отучившись в Ленинградском высшем инженерно-морском училище (ныне Морская академия имени адмирала Макарова), решил стать океанологом. И сразу оказался на Крайнем Севере. Прошел все ступеньки тяжелой полярной работы — и научной, и организационной. Трудился научным сотрудником НИИ Арктики и Антарктики, работал инженером-гидрологом в Тикси, исследовал устье реки Лены, океаническую атмосферу, собственноручно промерял глубины Северного Ледовитого океана, сотни раз садился на льдины на легкомоторных самолетах, зимовал на дрейфующих станциях.

В 1985-м Артур Николаевич возглавил спасательную экспедицию по выводу из ледового плена научно-исследовательского судна «Михаил Сомов» в Антарктике. А в 1991-м руководил Воздушной экспедицией к Южному полюсу, в ходе которой самолет Ил-76 в разгар антарктической зимы сел на станции «Молодежная», эвакуировав более 150 полярников.

В 2002-м Чилингаров на одномоторном самолете Ан-3Т достиг Южного полюса. Спустя год добился создания первой после 12-летнего перерыва отечественной российской дрейфующей станции «Северный полюс – 32», возобновившей наши высокоширотные наблюдения в Арктике. В 2007-м Артур Николаевич на вертолете Ми-8 авиации ФСБ преодолел 9000 км и вновь побывал на Южном полюсе. И в этот же год неутомимый Чилингаров совершил  историческое, не имеющее прецедентов, смертельно опасное погружение на глубоководном аппарате «Мир-1» прямо в географической точке Северного полюса. Экспедиция собрала доказательства того, что океанский шельф в данном районе является продолжением Сибирской материковой платформы и, следовательно, законной территорией России. По результатам экспедиции Чилингарову было присвоено звание Героя России.

Сегодняшний собеседник «Культуры» — соавтор пятидесяти с лишним научных работ, среди которых атлас по проблемам Арктики и Антарктики, а также четыре монографии. Трудно переоценить его вклад в комплексное исследование Заполярья, гидрологический и экономико-географический анализ Арктики, обоснование использования Севморпути.

культура: Почему так долго, уже лет семь, не могут принять закон об Арктической зоне? Последним в эпопее был отрицательный отзыв Совета Федерации. Похоже, документ вообще могут положить под сукно? Вы занимаетесь сейчас этим вопросом?
Чилингаров: Ну, конечно, занимаюсь. Нет, его не могут «свернуть», просто дорабатывают с учетом критики. Самое главное — сохранить основное зерно, заложенное в него изначально. Произошла смена правительственных структур, которые готовили этот документ, — было образовано Министерство Дальнего Востока и Арктики. И оно разработало Стратегию развития Арктической зоны до 2035 года.

Такой закон необходим — это понимают на всех уровнях: и для освоения природных богатств (авторитетные эксперты считают данный регион кладовой примерно трети всех нефтегазовых запасов Земли), и для развития прибрежной инфраструктуры, и для сохранения коренных народов Севера, хрупкой северной экосистемы. Мне эта последняя тема особенно близка еще с той поры, когда я работал первым секретарем Булунского райкома ВЛКСМ в Якутии. Полярники всегда жили в дружбе с местными малочисленными народами. Через путешественников и исследователей и здравоохранение, и культура туда проникали — библиотеки, клубы. Я помню на Ямале полярную станцию Марресале: сюда, на дореволюционную еще факторию, коренные жители шли смотреть кино. Дружба и взаимоподдержка в трудных северных условиях, сохранение природы, которая в свою очередь позволяет северянам поддерживать традиционный уклад, — это то, что мне представляется обязательным условием освоения арктического региона.

С другой стороны, очень важна наша заявка в ООН по границам российского континентального шельфа, согласно которой страна прирастает миллионом квадратных километров, расположенных по дну Северного Ледовитого океана. Второй раз сейчас подаем эту заявку, ее серьезно готовили несколько ведомств: Минприроды, Росгидромет, Минобороны. Остаются еще нерешенные противоречия в этом вопросе, но есть и заметные подвижки. Нашей стране обязательно нужно отстоять претензии на расширение собственного арктического региона. 

культура: С высоты сегодняшнего жизненного опыта: оправдал ли себя Ваш приход в большую политику в начале 1990-х, работа в Госдуме и Совете Федерации, а также Ваша нынешняя деятельность в компании «Роснефть»?
Чилингаров: Можно сказать, меня по этому пути вела сама Арктика, ее нужды. В политику пошел, поскольку не видел, как еще могу помочь этому региону, фактически брошенному после развала СССР. А в «Роснефти» оказался востребован, так как актуальной стала тема добычи углеводородов с плавучих платформ на арктическом шельфе. Думаю, что я не бесполезен на этой последней своей стезе. Кстати, об одном из интересных прорывных проектов компании совместно с Арктическим и антарктическим научно-исследовательским институтом РФ (ААНИИ), к которому я имел непосредственное отношение, могу доложить вам, что он практически решен. Речь идет о транспортировке айсбергов. Нет, не для добычи пресной воды, а для защиты плавучих буровых платформ и освобождения пути для судов. Айсберги буксируются на некоторое расстояние, чтобы изменить их опасные маршруты, ведущие к столкновению с платформой. Еще два года назад в ходе экспедиции «Кара-лето-2017» состоялся удачный эксперимент на границе Баренцева и Карского морей. Ледокол «Капитан Драницын» при научной поддержке судна «Академик Трешников» отбуксировал айсберг массой 1 млн тонн на 50 морских миль. Сейчас технология доработана и представлена на Госпремию. Отвечая за прохождение иностранных кораблей по Севморпути, Россия могла бы в будущем предоставлять такие услуги международным судовым компаниям.  

культура: В арктической науке мы когда-то лидировали по всем направлениям. А сегодня?
Чилингаров: И сегодня во многих областях лидерство сохраняется, но кое-где приходится уже догонять. Например, европейцы запустили международный проект MOSAiC (Многопрофильная дрейфующая обсерватория по изучению арктического климата. — «Культура»): в ближайшие месяцы в арктические льды вморозят немецкий ледокол Polarstern. Он будет дрейфовать таким образом через Центральную Арктику в течение года или более, проводя комплексные гляциологические и климатические исследования. Аналогичную российскую дрейфующую станцию, я надеюсь, удастся запустить в 2020-м. Она тоже будет международной — на базе ледокола «Капитан Драницын», который тоже вморозят в лед и отпустят в высокоширотный дрейф. Мы здесь поздновато спохватились. Точнее, трудно и долго доказывали, почему эту программу нужно финансировать. А ведь ее данные очень нужны, в том числе ради обеспечения безопасности плавания по трассе Северного морского пути.

культура: Несколько лет в ряде интервью Вы говорили о проекте спуска в самое глубокое место Марианской впадины вместе в Федором Конюховым. И даже православный крест из известняка палеозойской эры для установки на дне Вам изготовили. Эти планы еще живы?
Чилингаров: Они живы. Есть некоторые технические, но главным образом финансовые трудности, которые предстоит решить. Глубоководный аппарат для такого погружения сделать можно: у России огромный опыт в строении батискафов. И на «Севмаше» в Северодвинске нам подтвердили, что спроектируют и сделают подобную вещь. Нужны частные инвестиции, ведь государство наше, как я понимаю, к этому не совсем готово.

культура: Оно ведь было не совсем готово и к финансированию Вашего знаменитого спуска в батискафе на дно Северного Ледовитого океана, не так ли?
Чилингаров: Да, когда я обратился в Минфин, то услышал в ответ сомнения в моем психическом здоровье. Тогда помогли два серьезных спонсора — бизнесмен Владимир Груздев, тогда депутат Госдумы, а также мой друг Фредерик Паулсен — швейцарский знаменитый путешественник, член Попечительского совета РГО. Сейчас, в связи с Марианской впадиной, мы тоже ведем трудный поиск спонсоров.

В отличие от режиссера Джеймса Кэмерона и его предшественников, опускавшихся на глубину 10 898 метров, мы ставили целью погрузиться в самую глубокую расселину этой океанской ямы — 11 022 метра, и пробыть там гораздо дольше — 48–50 часов.

Разумеется, такой спуск не станет только лишь рекордом и патриотической акцией, хотя флаг России в самой глубокой океанской точке тоже кое-что значит. Предполагаются донные исследования — в частности, для изучения глубинной тектоники, влияющей на сейсмическую картину всей планеты.

культура: Можете ли Вы представить сегодня ситуацию, при которой Арктика вновь будет брошена и забыта, как в лихие 1990-е?
Чилингаров: Думаю, это невозможно. Времена кардинально поменялись: наши арктические «часы» вновь заведены и тикают без остановки. Государство поддерживает программы, связанные с развитием Арктики. Совсем другой размах планов, личное внимание первых лиц. В Арктической зоне  побывали и президент Владимир Путин, и премьер-министр Дмитрий Медведев. Возобновляются дрейфующие полярные станции, Севморпуть активно расширяет свои возможности, Россия готовится к полноценному открытию этого важнейшего альтернативного морского торгового пути.

Ну и оборонная составляющая здесь, разумеется, не на последнем месте: расконсервированы многие старые советские военные базы, развернута радарная система раннего оповещения. Вдобавок активно строятся новые ледоколы и атомоходы. Прорывом стало создание и спуск на воду первого в мире плавучего атомного энергоблока «Академик Ломоносов». Он буквально на днях прибыл к месту постоянного базирования в Певеке и скоро начнет давать электричество берегу. В принципе, сама технология такой генерации электроэнергии в виде серии плавучих электростанций (ПЛЭС) «Северное сияние» была внедрена в СССР еще в 1970-х. Но нынешний атомный вариант — круглогодичной работы и многолетнего действия — исключительно важен для освоения Арктики.

Еще одно могучее свершение нынешней арктической программы —строительство порта Сабетта на Ямале. Я помню, там была крохотная полярная станция Тамбей, где работали семь человек. А сегодня это город с развитой инфраструктурой — настоящее окно в арктическое будущее.

культура: Вы не раз бывали на обеих макушках планеты. Наверняка слышали у нас и раньше, да и теперь высказывания вроде: «Арктика — понятно, но зачем нам Антарктида»?
Чилингаров: Так могут рассуждать только крайне недалекие и недальновидные люди. России, как великой морской державе, вновь подтвердившей в последние годы этот статус, присутствие на шестом континенте необходимо. И с научной, и с геополитической точки зрения. Недаром все большее число стран стремится «пустить корни» на южном материке, а старые участники этого процесса стараются расширять свои базы.

Весь мир с интересом наблюдал и встретил аплодисментами результаты российского бурения на крупнейшем подледном озере Восток, кстати, открытом тоже нашими полярниками. А жить там, мягко говоря, не очень легко: среднегодовая температура минус 55 по Цельсию, а в пик морозов падает до 89 градусов ниже нуля. Поэтому мы горячо приветствуем Леонида Михельсона с его компанией «Новатэк», который, побывав в Антарктиде, принял решение профинансировать давно назревшую реконструкцию российской станции «Восток».

культура: Вы отправитесь в Антарктиду в составе российской экспедиции, посвященной 200-летию открытия шестого континента русскими мореплавателями?
Чилингаров: А как же! Обязательно — как президент Ассоциации полярников и человек, для которого эта земля не чужая. Я там на всех практически станциях побывал в качестве инспектора, зимовал...

Чем отличается Арктика от Антарктики для нас — полярников? К первой — Россия все-таки относительно близко. В обозримом ареале немало людей, готовых оказать тебе помощь, если что. А на Южном полюсе приходится рассчитывать в основном на собственные силы. Как-то на зимовке там я участвовал в операции удаления аппендицита механику Иванову. Нет, не скальпель подавал (улыбается), ассистировал как анестезиолог. Тогда помогли немного чилийцы, у которых лагерь неподалеку был. Но это что! В 1961-м советский врач Леонид Рогозов на антарктической станции «Новолазаревская» вообще сам себе вырезал аппендикс! Вот это героизм настоящий...

культура: А есть у Вас какие-нибудь планы, связанные с покорением воздушного океана?
Чилингаров: Двенадцать лет назад возникла идея повторить знаменитый полет дирижабля «Италия» Умберто Нобиле к Северному полюсу в 1928 году. Мы занимались этим с известным полярным исследователем Жан-Луи Этьеном. Нашли организацию в Подмосковье, которая сделала подобный аппарат, протестировали его, согласовали с инстанциями маршрут: дирижабль должен был вылететь из Парижа, достичь Шпицбергена, оттуда — ледовой сезонной российской базы «Барнео» и, наконец, — Северного полюса. По разным причинам экспедиция не состоялась. Однако я уверен, что в будущем дирижабли станут настоящими рабочими лошадками в высоких широтах, в Приполярье, где имеются проблемы с дорогами: они смогут экономично транспортировать на дальние расстояния негабаритные грузы.

***

На вопрос, есть ли в связи с глобальным потеплением и другими природными явлениями опасность затопления прибрежных городов, мировых портов, Артур Николаевич отвечает лаконично и уверенно: «Есть, — добавляя через небольшую паузу: — В Европе и Америке эта опасность больше, чем в России...» 

А на вопрос с подначкой: «Кем Вы считаете себя больше — армянином, русским или советским человеком?» — усмехаясь, с ходу выбирает последний вариант. При этом признается, что он верующий христианин и что Господь не раз спасал его из опаснейших приключений: и когда прямо под ногами разламывался километровый лед арктической дрейфующей станции, и когда чуть не погиб в самолете Ли-2, который, взлетая со льдины, зацепился лыжами за торосы, упал и загорелся .

«С тех пор всегда кладу на себя крест и читаю краткую молитву, прежде чем сесть в любой самолет», — говорит Артур Николаевич.

В краткой беседе на «культурные темы» узнаем любопытную подробность: оказывается, в ленинградской юности, в Драматическом театре имени Горького (ныне имени Товстоногова), он играл эпизодические роли в спектаклях. Например, в пьесе «Разлом» Бориса Лавренева. Там и надел впервые матросскую форму.

О любимых книгах полярник Чилингаров говорит не слишком охотно — явно поглядывая на часы: его ждут на важном заседании в Госдуме. Успевает упомянуть только о том, что лежит на поверхности: наверное, нет ни одного человека в годах, связанного работой с Севером, который не любил бы роман «Территория» писателя-геолога Олега Куваева.   

Уже совсем в дверях, на фоне нервно жестикулирующих в приемной помощников, на прощание прошу ответить на простой вопрос: есть ли на земном шаре такая точка, на которой он больше всего хотел бы еще побывать в жизни? «На дне Марианской впадины», — просто отвечает Артур Николаевич, показывая большим пальцем на глобус за спиной.

Поистине, не берут годы этого отважного человека, неутомимого полярника, ученого, романтика.

Фото на анонсе: Михаил Фомичев/ТАСС