Дарья ЕФРЕМОВА

28.09.2017

28 сентября исполнилось 55 лет Владимиру Толстому, праправнуку классика, бывшему директору музея-усадьбы «Ясная Поляна», советнику президента и секретарю Совета при президенте Российской Федерации по культуре и искусству. Об отношениях художника и власти, достижениях и сложностях государственной культурной политики, конфликтах и способах их разрешения Владимир Толстой рассказал в эксклюзивном интервью «Культуре».

культура: Ваша должность называется «советник президента Российской Федерации». В чем заключаются Ваши обязанности? Каких «советов» ждет от Вас глава государства?
Толстой: Если читать положение, то советники должны «готовить для президента Российской Федерации аналитические, справочные, информационные материалы и рекомендации по вопросам, отнесенным к их ведению в соответствии с распределением обязанностей». Применительно к культуре и искусству главным является обеспечить постоянный и содержательный диалог творческих профессиональных сообществ с главой государства.

Я вижу свою задачу именно в том, чтобы все наиболее сущностные, волнующие коллег проблемы были известны руководству страны, а поиск решений шел в постоянном диалоге.

Если говорить о проблемах, то их много всегда. Культура — и в самом широком понимании, и как «отрасль» — чрезвычайно чувствительна к изменениям в общественной, политической жизни, в экономике. Мне нравится сравнение общественной роли художника с канарейкой, которую в старину шахтеры брали в забой. Самое малое количество метана заставляло птичку беспокоиться и рваться из клетки. Так и искусство в современном обществе раньше всех ощущает опасность для общественной жизни, для состояния умов и душ. Если угодно, то советник по культуре является при президенте человеком с такой канарейкой.

культура: В 2014 году были утверждены Основы государственной культурной политики. Что, по-Вашему, нужно сделать для их реализации?
Толстой: Когда разрабатывался документ, все, кто участвовал в его подготовке, стремились сформулировать самые главные позиции, без которых культура в России развиваться не сможет. Основы — это своего рода конституция культуры, а в жизнь нормы основного закона проводятся множеством решений. Организовать такую работу непросто. Главную трудность вижу именно в том, что в России — ни до 1991 года, ни после — культурная политика как таковая не разрабатывалась и не осуществлялась. В СССР вся культура была помещена внутрь марксистско-ленинской идеологии. Затем, стремление устранить любые возможности существования государственной идеологии привело к утверждению представлений о возможности рыночного регулирования всего, что относится к культуре и искусству.

Очертания общества потребления сегодня уже отчетливо проступают: усиливается атомизация, происходит усиление и, главное, воспроизводство межпоколенческих разрывов, рост индивидуальной и групповой агрессии. То, что Основы приняты и контуры новой культурной политики очерчены, позволяет начать движение вперед. К сожалению, быстрых результатов здесь ждать невозможно — изменить человека, его представления о ценностях, о целях, о добре, зле, красоте за год-два нельзя.

культура: Может ли новая культурная политика разрешить вновь обострившиеся взаимоотношения художника и власти?
Толстой: Тема «художник и власть», «поэт и царь» будет существовать всегда. Разрешить эту коллизию окончательно невозможно. И в каждый конкретный период времени обе стороны этого нескончаемого диалога обречены искать новую формулу равновесия. Главное — не прекращать поисков. Конечно, в идеале между художником и властью должно быть расстояние, чем меньше они прямо соприкасаются, тем лучше. Но так не бывает. Художник в той или иной степени зависим от власти, а власть не всегда может позволить себе относиться к художникам непредвзято, не ориентируясь на свой собственный вкус. Было бы замечательно создать условия, среду, атмосферу, способствующие развитию творческого начала в человеке. Если бы были отлажены механизмы поиска и поддержки одаренных, талантливых людей в самых разных сферах и направлениях. В этом я вижу роль и задачу государства.

культура: У нас регулярно объявляются различные «годы»: культуры, литературы, кино. По итогам Года культуры разгромили выставку Сидура в «Манеже», после Года литературы — Людмилу Улицкую облили зеленкой, после Года кино разразился скандал с «Матильдой». Почему из объединяющего фактора культура становится яблоком раздора? Каким образом, на Ваш взгляд, можно достичь общественного примирения?

Толстой: Давайте все-таки признаем: результатами и Года культуры, и Года литературы, и Года кино были не только и не столько скандалы, но помещение в центр общественного внимания достижений, проблем, трудностей и триумфов. Разнообразные скандалы — тоже отражение этого факта. Мне кажется, что в нашу эпоху, когда поток информации с каждым днем ускоряется, создавать причины для спокойного, вдумчивого взгляда на процессы в разных областях культурной жизни — важно и нужно.

И реальными результатами проведения годов и культуры, и литературы, и кино стало, конечно, не поведение отдельных граждан, а то самое осознание необходимости последовательных усилий государства по поддержке культуры, искусства, культурного развития страны.

Год культуры увенчался принятием Основ государственной культурной политики. Год литературы — взрывным ростом интереса к чтению, книге, пусть к медленному, но движению наших финансово-экономических ведомств к признанию книгоиздания и книготорговли «социальным предпринимательством». Год кино позволил поставить вопрос о возможности и необходимости следующего этапа реформы отечественной кинематографии, о формировании сетей клубного кинопоказа, об интеграции в общероссийский кинопроцесс бурно развивающихся национальных кинематографий.

культура: Александр Калягин предложил объявить 2018-й Годом театра. Возможно ли это, учитывая последние события, скандалы вокруг «Тангейзера», «Нуреева», «Гоголь-центра»? Если да, то в каком ключе Вы это видите?

Толстой: Казалось бы, все «театральные» скандалы уже произошли. Но я не сомневаюсь, что такой год позволит найти решения многих проблем российского театра — от оснащения провинциальных сцен современной техникой и подготовки работников цехов для всей страны до восстановления автономности театрального мира, утверждения в обществе понимания, что культура и театр в первую очередь не услуга, а зеркало, в котором человек видит и свое несовершенство, и свое величие. А общественное примирение может быть достигнуто только уважительным отношением каждого из нас к иной точке зрения на события и явления, к иным взглядам. Каждый имеет право на свое мнение, отличное от большинства. И никто не вправе заставлять одно любить, а другое ненавидеть. Разнообразие в искусстве, культуре может только приветствоваться, оно обеспечивает общее движение вперед. Мне абсолютно понятно возможное неприятие, возникающее у зрителя, когда он сталкивается в театре, кинозале или на выставке с чем-то неожиданным и неприемлемым для него по этическим, нравственным, религиозным соображениям. Человек должен быть предупрежден, и тогда он имеет возможность сделать выбор — просто не ходить на это действо. Но никакое личное неприятие не должно выражаться в форме агрессивных действий — выкрики в зале, подкладывание свиных голов к дверям театров, осквернение выставленных на вернисаже произведений и уж тем более поджогов автомобилей и кинотеатров. Роль лакмусовой бумажки, камертона, путеводителя в мире современного искусства должна играть не ангажированная, а профессиональная критика. К сожалению, сегодня мы очевидно испытываем ее острый дефицит.

культура: Возвращаясь к литературной теме. Как председатель жюри премии «Ясная Поляна» Вы не раз подчеркивали, что награждаете произведения, «наследующие традиции классической литературы и которые важно прочитать именно сейчас, потому что они определяют круг тенденций настоящего времени». Насколько нынешний мейнстрим близок классической традиции? Как Вы его оцениваете?
Толстой: Мне действительно приходится читать очень много современной литературы, как русской, так и зарубежной. Конечно, сейчас уже не пишут так, как писали в XIX веке Толстой, Достоевский, Чехов, или как это делали уже в XX веке Распутин, Астафьев, Искандер... Что-то незримо меняется — язык, стиль, форма. Мне кажется, идет какой-то постоянный поиск самостоятельности современной прозы, она не хочет подражать даже самым лучшим образцам прошлого и ищет свое, отличное, непохожее, неповторимое. Трудная задача. И, может быть, именно это объясняет отсутствие новых общепризнанных шедевров и непререкаемых авторитетов в литературе XXI века. Но это вовсе не значит, что нет прекрасных книг и талантливых авторов, они есть, и среди лауреатов «Ясной Поляны» в том числе. Для меня главное то, что они любят не себя в литературе, а тревожно и отважно ищут ответы на самые острые и болезненные вопросы времени. Убежден, к середине века, а может, и немного раньше появятся писатели, которые безоговорочно станут новыми властителями дум.

культура: У Вас очень напряженный график, что дает силы, вдохновляет?
Толстой: Силы дает, прежде всего, семья, она у меня замечательная. Искренне горжусь и женой Катей, на чьих плечах вот уже пять лет лежат заботы о «Ясной Поляне», и всеми детьми. У меня две дочери — Настя и Катя, и два сына — Андрей и Иван. Все они уже сложившиеся личности, и мне с ними всегда интересно. Увлечения мои самые простые и незатейливые — книги, лес, речка, русская баня, спорт. Очень радуюсь, когда все это удается делать сообща, всей семьей. А есть еще и большая семья Толстых. Старший родной брат Илья, его дети и внук. Двоюродные брат и сестра, Петя и Наташа, их дети. Троюродные сестры Фекла и Марфа. Это мои самые близкие люди. А еще — многочисленные зарубежные родственники, с которыми мы встречаемся как минимум раз в два года в «Ясной Поляне». Осознание принадлежности к большому и древнему роду и вдохновляет, и подпитывает.

культура: Клан Толстых пополнился еще одним писателем — Сергеем Шаргуновым. Как складываются отношения с зятем, учитывая тот факт, что он является политическим деятелем и выступает от коммунистов?
Толстой: Очень рад тому, что Сережа и моя старшая дочь Настя нашли друг в друге свое счастье. Мне приятно наблюдать их искренние и нежные отношения, вижу, как они интересны друг другу, а это всегда залог крепости и долголетия семейных уз. Взгляды Сергея мне во многом близки. Главное, он очень искренний и открытый человек, совершенно без «двойного дна», а еще большой труженик и многогранно способный человек. Так что нашим очень добрым отношениям совершенно ничего не мешает. Надеюсь, мы оба дорожим нашим общением.

культура: Сегодня творчество Льва Николаевича — на новом пике популярности. Выходят новые монографии, книги постоянно ставятся и экранизируются. Значит ли это, что классик как-то особенно прочитывается современниками, дает ответы на занимающие их вопросы?
Толстой: Лев Николаевич, безусловно, писатель и философ, значительно опережавший свое время, — так что новые переиздания, экранизации, переводы на языки мира вполне закономерны. В нем каждый раз находятся новые грани. Меня это не может не радовать, как и то, что не только не иссякает, но и растет поток посетителей его любимой «Ясной Поляны». В 2018 году исполнится 190 лет со дня рождения Толстого, и к этой дате, надеемся, удастся завершить масштабное и очень нужное музею-заповеднику строительство: должны открыться музейное фондохранилище, реставрационные мастерские, центр по приему посетителей и многофункциональный фестивальный комплекс.

А значит, людям, которые любят Толстого и приезжают в «Ясную Поляну», станет еще удобнее и интереснее. И еще одна моя мечта осуществится.

Фото на анонсе: Алексей Никольский/РИА Новости