Денис СУТЫКА

21.09.2017

21 сентября Ольга Остроумова отметила юбилей. Свой день рождения актриса встретила на сцене родного Театра имени Моссовета. Корреспондент «Культуры» побеседовал с народной артисткой России о новом спектакле, умении выстраивать жизнь вне стен театра и причинах, по которым мы разучились любить.

культура: В этом сезоне Вас ждет премьера спектакля «Путешествие с тетушкой» по мотивам романа Грэма Грина. Ставить будет Ваш сын Михаил Левитин-младший. Тяжело работать с родным человеком?
Остроумова: Недавно я снялась в главной роли в его фильме «Подлец» — трагикомедии о семейных отношениях. Конечно, порой бывает сложно найти точки соприкосновения, но в процессе притерлись, и все встало на свои места.  

культура: А как возникла идея обратиться к Грину?
Остроумова: Однажды в гостях у Миши я сказала, что в театре просят подыскать материал к моему юбилею. Сын сразу предложил «Путешествие» Грэма Грина. Я сказала, что не читала. Он дал мне книгу, оказалось ужасно интересно. Грин вообще увлекательный, необычный, ни на кого не похожий писатель. В «Моссовете» нашу идею одобрили, заказали инсценировку. Сейчас Миша как раз ее доделывает, и мы приступаем к репетициям. Дату премьеры еще не назначили, думаю, спектакль выйдет в 2018-м.

культура: В одном из последних интервью Вы рассказали, что в какой-то момент ощутили необходимость отдохнуть от театра и кинематографа.
Остроумова: Был период, когда даже хотела оставить профессию. У меня складывалось ощущение, что я израсходовала всю ту энергию, которую дал Бог. Понимаете, не достигла потолка, а как будто устала, пропал интерес к своему делу. К тому же рядом семья, дети. Для меня всегда жизнь была сама по себе, а театр сам по себе. Но правильно моя давняя подруга Тата Сельвинская сказала: «Оля, не переживайте, предложат сыграть что-то стоящее, и вы сразу же увлечетесь».

культура: Если не секрет, что помогло найти гармонию?
Остроумова: Сейчас уже сложно сказать, но в то время Павел Хомский поставил «Римскую комедию» и предложил мне роль Мессалины. Она — жена и соратница Диона. Он не угоден власти. Да и в жизни ведет себя своеобразно: влюбляется, предает мою героиню, а она все равно с ним, потому что считает это своим долгом. Смотрит за ним, оберегает, помогает преодолеть различные сложности. Это ее женская миссия.

культура: Вместе с Вами в спектакле занят Виктор Сухоруков...
Остроумова: Он очень интересно репетировал. Актеры в застольный период очень любят рассуждать, причем совершенно не владея информацией. В нашем случае все говорили о римском праве и о жизни в эпоху Цезаря. При этом никто даже не знал, как все было на самом деле. А Витя не рассуждал. Он работал с текстом пьесы и умело отбирал то, что для роли важно, а что — второстепенно. Он умеет отодвигать лишнее и вычленять самую суть. Этому я у него училась.

культура: Этой зимой ушел из жизни народный артист России Георгий Тараторкин. Вы вместе играли в двух спектаклях — «Не будите мадам» и «Серебряный век». Не нашлось замены Георгию Георгиевичу?
Остроумова: Дело в том, что первый ставили специально на Тараторкина. А в «Серебряном веке» мы были настолько спаяны, что я с трудом представляла замену. Мы настолько прониклись друг другом, что могли себе даже позволить импровизировать. Видимо, это получалось настолько хорошо, что драматург Михаил Рощин, увидев наши пробы, предложил закрепить все находки. Естественно, после ухода Георгия Георгиевича было решено снять эти спектакли.

культура: На сборе труппы Сергей Юрский сказал, что из театра ушел «общественный нерв». Согласны?
Остроумова: Общественный нерв уходит не только из театра, но и из жизни. Конечно, есть какие-то люди, которые стараются что-то делать, но их стало ничтожно мало. Все стали думать о себе: пытаются построить норки, добыть денег. Мы превращаемся в общество потребления.

культура: Вас это печалит?
Остроумова: Как вам сказать. Из нашего общества исчезает душевность, высота помыслов, что ли... Люди превращаются в насекомых: все тащат в дом, главным стало заработать, ухватить. Нам раньше о деньгах говорить было стыдно, а сейчас продюсеры звонят и спрашивают: «Сколько вы стоите?» Для меня это невыносимый вопрос. Конечно, глупо пытаться что-то изменить, но я по крайней мере стараюсь жить в ладу с собой. Не хочу поступаться принципами, меня не переделать: не так воспитана. Нас учили сочувствовать людям.

В каждом человеке есть доброе и злое начало. Раньше стыдились показывать плохое, сегодня прячут доброту. Но надеюсь, что все же есть кто-то мудрее нас, и он направит на путь истинный. Вполне вероятно, сама природа подтолкнет нас к этому.

культура: Думаете, современный театр способен изменить мир вокруг?
Остроумова: Я человек старой закалки и считаю, что зритель должен не просто лицезреть, а сопереживать происходящему на сцене. В спектакле всегда должна быть идея. Причем не просто облеченная в форму, а идущая откуда-то из глубины.

Театр должен давать надежду. У каждого сидящего в зале есть свои проблемы. Многие просто не знают, как их решить. И когда они видят, как со схожими трудностями справляются герои на подмостках, это дает им силу.

Самый большой комплимент услышала после спектакля «Белая гвардия». Люди говорили, что не хотят покидать театр. Такую мощную атмосферу дружелюбия смог создать Павел Хомский. Понятно, что в коллективе работали разные люди, мы часто спорили, даже ругались, но была верность единому делу. Публика это чувствовала и не хотела уходить — вот что было для меня важно.

На репетициях «Белой гвардии» думала: Булгаков написал потрясающий текст, он очень легкий, как будто мы с вами разговариваем. Но чем же его герои отличаются от нас? Дело в том, что у них есть табу: нельзя предать, утратить честь, потому что это превыше всего. Ты умирать будешь, но не поступишься принципами. Эти постулаты у них даже не в голове, а в крови. И воспитывалось все это поколениями, а сейчас мы это теряем.

культура: Может, поэтому мы разучились по-настоящему любить?
Остроумова: В постсоветское время появилась мысль: полюбите сначала себя. Это в корне неверно. У русского человека любить — значит жалеть и сострадать. Относиться к другому так, как к самому себе. Я всегда детям говорю, никогда нельзя отвечать злом на зло. Наоборот — если ты отвечаешь лаской на негатив, то обезоруживаешь того, кто причинил тебе боль. У нас же, если тебе дали в глаз, нужно сразу ударить в ответ. Не зря сказано: подставь другую щеку. И вроде все в Бога верят, ходят в церковь, а сострадательно любить разучились.

Фото на анонсе: Евгения Новоженина/РИА Новости