Елена ЯМПОЛЬСКАЯ: «Газета «Культура»… Не то, что вы думали!»
09.10.2013
Интервью главного редактора газеты «Культура» Елены Ямпольской «Литературной газете».
«ЛГ»-досье
Елена Александровна Ямпольская. Родилась в Москве. Окончила театроведческий факультет ГИТИСа (РАТИ). С 1994 года работала в «Известиях», затем — в проектах Игоря Голембиовского: возглавляла отделы культуры в газетах «Новые Известия» и «Русский курьер». В 2006-м вернулась в «Известия», а осенью 2011-го покинула их в должности заместителя главного редактора, чтобы возглавить возрождавшуюся газету «Культура».
Член президиума Совета по культуре и искусству при Президенте РФ. Секретарь Союза кинематографистов РФ.
Лауреат Золотой Пушкинской медали, премий «Чайка», «Искра», почётной премии Российского авторского общества «За вклад в развитие науки, культуры и искусства». Автор нескольких книг, в частности «12 сюжетов о любви и театре», «Елена Майорова и её демоны», «В поисках Олега Табакова».
В настоящий момент — главный редактор газеты «Культура».
Новая метла
«Л.Г.»: В 2011 году газета «Культура» закрылась из-за финансовых трудностей. А потом вдруг возродилась, и вы пришли сюда в качестве главного редактора. Чем принципиально отличается нынешнее издание от того, каким оно было три-четыре года назад?
Ямпольская: Собственно, ключевое слово вы сами произнесли — оно отличается принципиально. Наша газета не имеет ничего общего с той «Культурой», которая почила в бозе осенью 2011-го. О преемственности речь идти не может. Считается хорошим тоном благожелательно отзываться о своих предшественниках. Говорить: мол, здесь был прекрасный театр и при прежнем худруке, а с нами он станет ещё лучше… Считаю это лицемерием, а лицемерить не люблю, поэтому говорю прямо, что «Культура» последних лет десяти была, на мой взгляд, чудовищна. Сборник рецензий, зачастую крайне сомнительного качества. Делали её без любви, выглядела она антиэстетично, тексты не редактировались: как написал — так и ладно. Простейшие газетные технологии здесь были неизвестны. В итоге, когда поначалу я ещё пыталась работать с журналистами из старой команды — жалко ведь людей, остались благодаря предыдущему руководству и без работы, и без зарплаты, — всё время сталкивалась с их недоумением: а почему вы сокращаете тексты? А разве для газеты важен новостной повод? А разве можно написать материал в номер за пару часов? И главное, зачем, не всё ли едино — неделей раньше, неделей позже…
Я не просто не люблю узкоспециальных изданий, но и не верю в их будущее. Рецензия — технически самый простой жанр в журналистике: не надо бегать по кабинетам, кому-то дозваниваться, проникать на секретные объекты… Поэтому любая рецензия должна быть написана блестяще. А это мало кому удаётся. Так что мы ограничились двумя полосами, где читатель может получить информацию о премьерах, новых фильмах, концертах. Одна называется «Мейнстрим» — там собрано искусство для широкой публики, другая «Сложное предложение» — для гурманов. Плюс красивая полоса, посвящённая выставкам. И «Литфонд» — книги. Что касается культуры в привычном понимании, пожалуй, это всё. Зато появились в больших объёмах история, религия, политика, социальные проблемы. Даже потребительская экономика и консультации юриста. Мы пишем о моде, туризме, гастрономии, автомобилях, фитнесе, гаджетах… О демографии и мигрантах, о причинах жестокости в обществе, о необходимости государственной идеологии… У нас спецкоры «шарашат» по стране, практически не распаковывая чемоданов. Героями публикации в нынешней «Культуре» могут стать комбайнёр, разведчик, учёный…
Простите, длинноватый ответ получился. Просто хочу объяснить: нынешняя «Культура» отличается от прежней буквально всем. Между ними нет ничего общего. Старая газета умерла, а новая родилась.
«Л.Г.»: Наверное, нелегко было провести этот ребрендинг?
Ямпольская: К сожалению, репутация нам досталась не лучшая. Например, приходят наши сотрудники в какую-то торговую сеть, а там, даже не слушая, говорят: «Нет-нет, мы давно выкинули «Культуру» из своих точек, больше не возьмём, её никто не покупает». Приходилось показывать, рассказывать и доказывать, что перед ними другая газета. Сейчас, слава богу, нас уже знают.
«Л.Г.»: Говорят, что часть авторского коллектива не сработалась с вами и ушла…
Ямпольская: Ну, если точно следовать фактам, большинство «ушла» я. Осталось несколько прежних сотрудников — замечательные люди и профессионалы отличные. Остальные не пригодились. Основная часть нынешнего коллектива — из «Известий». Я сама журналист староизвестинской школы, а она, поверьте, не пропивается. Откровенно говоря, мы пытаемся сегодня делать ту газету, в которую когда-то мечтали превратить «Известия».
«Л.Г.»: У прежней «Культуры» были свои читатели, подписчики. Как они восприняли смену курса?
Ямпольская: Часть восприняла, часть нет. Но мы за первый же год увеличили число подписчиков в пять раз, и это говорит само за себя. Как я не ставила цель сохранить журналистов из прежнего коллектива, чей профессиональный уровень, а также человеческие качества меня не устраивали, так не было и задачи всеми силами удерживать подписчиков. В жизни всё должно быть свободно, радостно и по любви.
Есть важный показатель: сколько писем приходит в редакцию. И какие это письма, откуда. Когда пару месяцев назад нам написали зэки из мордовской колонии: «Пришлите газету для нашей библиотеки!», а на днях пришло новое послание: «Спасибо, получили, прочитали, хотим ещё!», я сказала своим: ребята, это успех.
«Л.Г.»: Как полагаете, что о вас думают сотрудники?
Ямпольская: Примерно следующее: «Господи, да что ж от неё нет покоя ни днём, ни ночью! Всё время на емейле, на телефоне, в выходные достаёт, подгоняет, требует, разносы устраивает…» Такие настроения в нашем коллективе точно присутствуют. Но других путей нет. Я предупредила всех, что вот, наступил сейчас высокий сезон, и это для «Культуры» если не год великого перелома, то приближение к нему вплотную. Расслабляться нельзя. Тем более что нас мало. Многие не поверят: в «Культуре» всего-то четырнадцать журналистов. Включая моих заместителей и меня, поскольку я считаю, что каждый творческий сотрудник должен писать. Это имеет большое воспитательное значение. Можно на планёрке ткнуть отстающих носом в свой материал и спросить: «Почему я всё успеваю, а вы нет?»
Четырнадцать творческих единиц на шестнадцать полос — это очень мало. И дело не в том, что нам запрещают увеличивать штат. Просто трудно найти подходящих людей. Отдел кадров распечатывает кипы резюме, я каждую неделю провожу собеседования, но, увы, чтобы был в одном лице и газетчик опытный, и человек с принципами, и слова складывал красиво — такое сочетание крайне редко встречается…
«Л.Г.»: Не жалеете сегодня, что взвалили на себя такое хлопотное дело?
Ямпольская: Любое дело — хлопотное, если им серьёзно заниматься. Правда, будучи теперь уже главным редактором, я по-прежнему уверена в том, что командовать должен мужчина. Это его естественное призвание и потребность. Женщины в России берут на себя слишком много, потому что понизилось качество мужиков. По характеру я идеальное второе лицо — при сильном первом. Люблю, когда есть с кем посоветоваться, кому поплакаться в жилетку. Вдобавок вторые роли оставляют больше времени на то, чтобы оставаться женщиной… Но мужчин, которым не стыдно подчиняться, в России сегодня единицы. В журналистике — тем более. Так что приходится быть сильнее, чем хотелось бы.
«Л.Г.»: А если вас заметят наверху и предложат возглавить телеканал или пойти в госчиновники? Согласитесь или скажете, что в редакции вам лучше?
Ямпольская: Не скажу, потому что я достаточно амбициозный человек. Если ты уже в пути, нет смысла останавливаться на полдороге. Не скрою, надеюсь, что «Культура» — не последняя запись в моей трудовой книжке. Очень люблю нашу газету — ещё бы не любить, когда в неё столько сил вложено, но если со временем поступит какое-то серьёзное предложение, с интересом его рассмотрю. Главное, чтобы к тому моменту было кому передать «Культуру».
Символ веры
«Л.Г.»: Много пишут о том, что ваша позиция — назовём её условно православно-державнической — вызывает много нареканий. А ещё, насколько мне известно, вы сторонник введения в школах изучения основ православия. Масса людей относится к данной идее достаточно скептически. Вам не мешает это в общении с коллегами? Сталкивались с таким отношением к себе: «А, ну это же та самая, которая попов в школу тащит»…
Ямпольская: Как видите, в моём облике нет ничего аскетического, да и в облике газеты тоже. Более того, мы нередко получаем рекламации от наших читателей — в основном пожилого возраста — за то, что опять напечатали нечто пикантно-эротическое. Однако здоровая эротика — неотъемлемая часть жизни. Мы ведь не монастырский вестник.
Да, практически в каждом номере «Культуры» присутствует полоса «Символ веры». Да, тематика там в основном православная. Поскольку в основном православными исторически являются Россия, российская культура, государственность. Но мы не занимаемся сугубо церковными вопросами. Надо, чтобы наши материалы понял в том числе и тот человек, который в церковь забегает только свечку поставить. Не всегда так получается, к сожалению, но мы добьёмся. Журналистика прежде всего. Главное — чтобы было интересно.
У нас в редакции работают и воцерковлённые люди, и агностики, и атеисты. Иной раз на планёрке сцепятся — пух и перья летят! Так что внутри — свобода совести. Но газета в целом имеет православный уклон — это правда.
Что касается преподавания основ православия в школах, на мой взгляд, это вопрос национальной безопасности. Не менее. Так что я буду всячески поддерживать введение таких уроков в школах, и мне абсолютно всё равно, что скажут об этом коллеги. К тому же у журналистов коллег не бывает. У них — конкуренты…
«Л.Г.»: Сейчас модно быть верующим. Те, кто совсем недавно верил в марксизм-ленинизм, теперь стоят в храме со свечками. Как вы к этому относитесь?
Ямпольская: Мне нахальства не хватит рассуждать, кто верит истинно, а кто нет. Просто давайте вспомним историю апостола Павла. Молодой человек по имени Савл был ярым противником христианства, направлялся в Дамаск, чтобы покарать адептов новой религии. А в итоге стал одним из верховных первоапостолов. Почему Христос явился именно ему? Может, потому что способность верить — самое ценное качество в человеке. Есть те, кто рождается неверами. Они всё подвергают циничной переоценке, для них ничего святого нет в принципе. А есть люди, которые рождаются с потребностью верить. Они могут ошибаться в символе своей веры, но будут искать и найдут. По-моему, в жизни нужно верить в две вещи — в Бога и в способность человека меняться к лучшему.
«Л.Г.»: Другими конфессиями, помимо православия, «Культура» не интересуется?
Ямпольская: Ну почему же. Об исламе немало пишем. У нас прекрасные отношения с иудеями. На полосе «Символ веры» часто предоставляем слово нашим любимым раввинам…
«Л.Г.»: Звучит-то как — любимые раввины!
Ямпольская: Да, люди, которые охотно отвечают на наши вопросы, с которыми поговорить — одно удовольствие. Верующие иудеи вызывают у меня огромное уважение. В отличие от тех, кто своим еврейством спекулирует, но не верит ни в Бога, ни в чёрта.
Интеллигенция и революция
«Л.Г.»: Последние год-два, в связи с выступлениями оппозиции, активизировалась и творческая интеллигенция. На Болотную ходят не только писатели-либералы вроде Быкова и Улицкой, но и Лимонов, Шаргунов. Почему туда идут люди разных, в сущности, убеждений?
Ямпольская: Это у них надо спрашивать. Я вообще не люблю слово «интеллигенция». Кстати, у прежней «Культуры» был слоган «Еженедельная газета интеллигенции». Мы его немедленно сняли.
Одна знакомая мне однажды гордо сказала: «Нас учили, что интеллигент всегда должен идти против власти». Я удивилась и переспросила: «Что, против любой власти, даже против хорошей?» Она ответила: «Да, это принципиальная позиция интеллигента». Насколько я понимаю, этому учили не только её. И вот вам результат. Не скрою, критика власти от Шаргунова мне гораздо ближе, чем от Быкова. Никто не говорит, что власть надо слепо обожать. Но если руководство страны делает правильные вещи, оно вправе рассчитывать на поддержку. Уже все карманы от фиг растянуты, это некрасиво. У приличного человека карманы оттопыриваться не должны…
У меня в редакции есть девочки и мальчики, которые сочувственно относились к Болотной, даже были на первых митингах. А потом полюбовались на тех, кто там верховодит, и почувствовали — что-то не то. Так и говорили: «На самой площади, среди людей, хорошо, а тех, кто на сцене, мы и слушать не стали».
«Л.Г.»: Вы как-то отражаете эти события на своих страницах?
Ямпольская: Да, мы постоянно касаемся «болотной» темы. У нас ведь газета по сути общественно-политическая. Вот как мы из номера в номер «гнали» Сирию, когда там было обострение ситуации, также какое-то время назад много писали о протесте, об оппозиции. Высказывались достаточно определённо и открыто, поэтому для «болотной» публики мы одиозное издание.
«Л.Г.»: А сталкивались с отношением к себе как к одиозной личности? Вы же всё-таки фигура публичная.
Ямпольская: Могла бы, наверное, столкнуться. Но с теми, кто воспринимает меня как одиозную личность, мы просто не пересекаемся в пространстве. Да и не заморачиваюсь я по этому поводу. Недавно сделала трёхполосное интервью с министром культуры Владимиром Мединским и прочитала на каком-то крайне либеральном ресурсе потрясающий комментарий: «Люди с еврейскими фамилиями не имеют права рассуждать о русской культуре!» Так и висел, никто его не «потёр». То есть вот эта каша, которая у них в головах, называется современным российским либерализмом. И вы хотите, чтобы я интересовалась, считают ли они меня одиозной? Да кто они?
«Л.Г.»: Они тоже люди. И у них тоже есть влияние на массы. Другое дело, что у них в голове, но ведь с этим в России всегда были проблемы, как и с дорогами.
Ямпольская: Знаете, заметный рост нашей аудитории минувшим летом объясняется тем, что «Культура» поддержала закон о запрете гей-пропаганды. Нас теперь называют гомофобной газетой. Но мы продолжаем гнуть свою линию, и эти материалы — из числа самых читаемых. Нас и в антисемитизме обвиняют. Правда, никто почему-то не вспоминает о том, что в прежней «Культуре» не упоминались Флоренский, Шмелёв, Бунин… И ещё целый список нежелательных имён. А наши либералы считают, что если ты постоянно пишешь про Утёсова, Райкина, Маршака, но задеваешь Шендеровича — это уже оголтелый антисемитизм.
Назад в будущее
«Л.Г.»: На недавнем заседании Совета по культуре и искусству при президенте РФ ваше выступление было одним из самых ярких. Вы сказали, что государству выгодно поддерживать культуру. Но можно ли её сделать рентабельной?
Ямпольская: Вкладываться в культуру дешевле, чем ликвидировать последствия глобального бескультурья, — по-моему, это очевидно. Но речь идёт исключительно о культуре, способной сформировать ту самую «идеологию национального развития» — помните речь Путина на Валдае? Нужен госзаказ на то, что человека делает лучше, а толпу превращает в народ. Вопрос стоит так: нам выгодно, чтобы Россия вообще сохранилась на карте мира? Понятно, что такую выгоду на хлеб не намажешь и сразу в карман не положишь. В этом смысле наши деятели культуры не перестают удивлять. Через одного, а то и чаще обращаются к президенту с личными, частными просьбами: дайте на то, дайте на это… Мы же вроде бы культурную политику собрались обсуждать. Я себя чувствовала после совета, как лесничий из «Золушки», который разговаривал с королём и ничего у него не выпросил…
«Л.Г.»: Вас часто упрекают в «советизме». Что такое советское в вашем понимании?
Ямпольская: То, откуда мы родом. Советское — это фильмы, песни, книги, в том числе и великая детская литература. Советское — это ряд установок, которые из нас, выросших в СССР, вытравить просто невозможно. Например, из меня невозможно вытравить довольно глупый по нынешним временам интернационализм. Я прекрасно знаю криминальную статистику, знаю, сколько преступлений совершают в Москве приезжие, предоставляю в нашей газете площадку людям, которые довольно резко высказываются по национальной проблеме. И тем не менее не могу воспитать в себе злобу по отношению к гастарбайтерам или приезжим с Кавказа. Для меня это всё равно — гости… Что такое советское? Это память об империи. Вы сказали, что газета у нас державническая, и это правда. Мы интересуемся в равной степени и Российской империей, и советской. Но вторая нам ближе, поскольку мы сами, а также наши родители, бабушки и дедушки жили именно в ней. Нас возбуждает имперский дух. Ощущение мощного, уважаемого государства. Никто не говорит, что в СССР всё было идеально, что надо просто вернуть всё назад, но оголтелый антисоветизм кажется мне вещью чрезвычайно вредоносной. Он разъедает связи между поколениями. Между теми, кто зачастую живёт под одной крышей и составляет одну семью.
«Л.Г.»: А вам не кажется, что сейчас наметился некий поворот в сторону советского? Не только в политике, но и в искусстве. Не происходит ли «перекормки» населения этими ностальгическими пирожками?
Ямпольская: Поворот очевидно происходит, но до «перекормки», по-моему, далеко. Наконец-то голодных людей начали кормить хоть чем-то. Другой пищи за последние двадцать пять лет, к сожалению, не наработали. На том духовном дне, где мы оказались, кроме советского наследия, народу предложить нечего. То же самое православие, которое начало очень мощно возрождаться ещё на закате СССР, в последнее время оклеветано и запачкано очень грамотным чёрным пиаром. Раздуваются скандалы по поводу часов патриарха или церковных «мерседесов»… Никогда не поверю, что охаивание Церкви не носит заказного характера.
«Л.Г.»: А зачем священнику часы дорогущие или автомобиль?
Ямпольская: Когда нецерковные люди начинают рассуждать о церковных делах, получается достаточно наивно. Если к нам в редакцию сейчас зайдёт человек с улицы и начнёт спрашивать: «А зачем вам такие компьютеры, а зачем вы столько бумаги переводите?», придётся его выставить восвояси, потому что он в нашем деле ничего не понимает. И с Церковью такая же ситуация. Как правило, автомобили и часы — это подарки прихожан. А прихожане разные бывают, в том числе и состоятельные. Отец Иоанн Кронштадтский, впоследствии причисленный к лику святых, принимал дорогие подношения и пользовался ими, не придавая этому никакого значения. Нам не приходит в голову, что священнику может быть всё равно, что ему подарили — «мерседес» или «жигули». Ехать-то надо. И не по своим делам — зачастую. По нашим.
«Л.Г.»: Но предпочитает он всё-таки «мерседес»…
Ямпольская: Не обязательно. Могу судить по личному опыту: мне многократно встречались удивительные священнослужители. Скромные, самоотверженные, умницы и труженики. Тем обиднее, что при таких людях православие не смогло стать идеологией современной России. А без идеологии русскому человеку жить нельзя. Вот и возвращаются рудименты советских времён: школьная форма, «Герой труда», «Воин-спортсмен»… Хорошо бы только не заниматься тупым копированием, сделать выводы из той плачевной истории, когда в СССР идеология начала уж очень расходиться с реальностью. В этот разлом и ухнула в итоге страна. Интерес к советской тематике сейчас огромный. Народ готов съесть, сколько дадут, и ещё добавки попросит. В «Культуре» на ура читаются материалы, связанные с советским прошлым. Мы очень много об этом пишем, именно потому что есть спрос.
«Л.Г.»: Тем не менее, даже будучи интернационалисткой, вы не можете отрицать очевидных фактов — того, например, что дружбы народов, о которой столько говорили, давно и в помине нет.
Ямпольская: Её и быть не может. Хотя бы потому, что Москва нашего детства была преимущественно славянским «блюдом» с пикантной «приправой» гостей, придающих ей особый аромат. А когда приправы кладут больше, чем мяса, вы это есть не станете. Сейчас как раз такая ситуация — несъедобная. Мы идём по московским улицам и видим, что славянские лица уже в меньшинстве. Это утомительно для глаза. Это тяжело для психики. И я не понимаю, почему у нас так долго не было национальной политики — никакой.
«Л.Г.»: Так надо, наверное, спросить у тех, кто за это отвечает. То есть у властей.
Ямпольская: Наша газета задаёт эти вопросы постоянно. Мы хоть и взяли пафосный слоган «Духовное пространство русской Евразии» и часто подчёркиваем историческую многонациональность нашей страны, но довольно жёстко пишем об этой проблеме. Мирное сосуществование кого бы то ни было с кем бы то ни было возможно только на основании определённых договорённостей. Мы живём вот так, это наша земля, тут такие правила. Если они не соблюдаются, может произойти взрыв. Я всё-таки думаю, что там, где надо, наши материалы читают. А если буду думать иначе, то перестану понимать, зачем мы здесь вообще собрались…
Большому кораблю…
«Л.Г.»: Собрались вы для того, чтобы выпускать газету. А правда ли, что вас финансирует Михалков?
Ямпольская: Мы получаем средства из нескольких фондов. К некоторым из них действительно имеет отношение Никита Сергеевич Михалков.
«Л.Г.»: Он каким-то образом влияет на политику редакции?
Ямпольская: Нет. Никто из наших учредителей в создание газеты не вмешивается. Все они занятые люди и просто не стали бы поручать газету команде, нуждающейся в постоянном контроле. Если возникает конкретный вопрос, находим общее решение. А так, тот же Михалков читает «Культуру», получая её по пятницам, как и прочие наши подписчики. Другое дело — мы достаточно давно знакомы, и я слишком уважаю Никиту Сергеевича, чтобы испортить дело, которое мы начали вместе.
«Л.Г.»: Но вот если представить, что финансирование вдруг прекратится… Сможете выжить, остаться на плаву?
Ямпольская: Я уже признавалась, что достаточно амбициозна. Поэтому «выживание» меня не устраивает. Даже задачу так формулировать не хочу. Вектор развития страны меняется в лучшую сторону, и трудности патриотических СМИ — верю — остаются в прошлом. Мы сейчас, что называется, в тренде. И надеюсь, если инвесторам станет совсем уж туго, государство придёт на помощь. У нашей газеты есть чёткая позиция. Мы верим в то, о чём пишем. От нас много пользы.
«Л.Г.»: Следовательно, мечтаете о дальнейшем расширении, увеличении тиража?
Ямпольская: Как вы понимаете, тираж — это большие финансовые затраты. Не зря некоторые издания отказываются сейчас от бумаги и начинают выходить исключительно в интернет-версиях. Фактически это означает смерть газеты, превращение её в информагентство. Я с гордостью могу сказать, что мы делаем самую красивую газету в стране. Каждый номер задумывается как произведение искусства, режиссируется, шлифуется. Это дорогое удовольствие. И всё-таки мы работаем с регионами, будем открывать пункты печати. Первый появится в Омске. Надеюсь, газета будет широко присутствовать в Сибири. Потом займёмся югом. Губернаторы, когда видят «продукт», идут нам навстречу. Но изначально, конечно, приходится бороться со стереотипами. Само слово «культура» — инертное, скучное. Прекрасно понимаю, что нормальный человек, увидев в киоске неизвестную газету под названием «Культура», скорее всего, покупать её не станет. Он же примерно догадывается, что там внутри. Мы даже слоган сочинили: «Газета «Культура»… Не то, что вы подумали!»
«Л.Г.»: А было такое, что ваши публикации обидели кого-то из сильных мира сего. Олигарха какого, к примеру, губернатора…
Ямпольская: Сильных мира сего — наверное, нет. А мира того — постоянно. Если всё время несут нашу газету по кочкам, значит, тот мир мы серьёзно раздражаем. А в этом у нас всё нормально.
«Л.Г.»: Хотите сказать, что вы на стороне светлых сил?
Ямпольская: Именно так.
Беседу вёл Игорь ЧЕРНЫШОВ