МЕТАморфозы Аиды

Александр МАТУСЕВИЧ

06.04.2016

В Концертном зале имени Чайковского прозвучала «Аида» Джузеппе Верди.

В этом году фестиваль Мстислава Ростроповича, органично вписавшийся в столичный культурный ландшафт, посвящен 90-летию со дня рождения Галины Вишневской. Конечно, пройти мимо большой даты организаторам смотра было невозможно, однако сочетать эти два имени, две музыкальные планеты, пролетевшие по жизни рука об руку, в рамках одного форума оказалось не так-то просто. Стихия Вишневской — ​опера, театр. Ростроповича — ​инструментальная музыка, симфонизм. На сцене супруги встречались не слишком часто: главным образом, в камерных программах, гораздо реже — ​в оперных постановках. Поэтому на фестивале, приуроченном к юбилею певицы, оказалось не так уж много событий, напрямую ассоциирующихся с ее творчеством. Центральным из них стало концертное исполнение «Аиды», имеющее все основания претендовать на звание сенсации московского музыкального сезона.

Выбор вердиевской оперы не случаен. «Аиду» Вишневская спела в Большом театре еще совсем молодой, но уже признанной примой, готовила партию с великими Александром Мелик-Пашаевым и Борисом Покровским. Именно в ней Галина Павловна дебютировала на сценах «Метрополитен» и «Ковент-Гарден». В первой половине 60-х «Аида» с ее участием была самым звездным московским спектаклем, где блистал весь цвет Большого: помимо Вишневской — ​Ирина Архипова, Зураб Анджапаридзе, Павел Лисициан, Иван Петров.

Удивительно, но вердиевских партий в карьере Вишневской было до обидного мало, и в Аиду она вложила все свое понимание стиля композитора. Этой роли принадлежат одни из самых трепетных воспоминаний на страницах ее автобиографической книги «Галина». Для Аиды голос Вишневской был идеален — ​плотное лирическое сопрано с уверенной серединой, крепкими низами и ярким, парящим звуком наверху. «Девственный звук», как говорил Мелик-Пашаев, — ​попадание в десятку для такой чистой и жертвенной героини.

Фонду Ростроповича и Центру оперного пения Вишневской удалось привлечь к московскому мемориальному концерту завидные исполнительские ресурсы. В российскую столицу пожаловал сам Зубин Мета со своими итальянскими коллективами — ​хором и оркестром фестиваля «Флорентийский музыкальный май». Легендарный маэстро продирижировал четырехактной оперой скупым, но энергичным, предельно точным жестом, провел огромное полотно стремительно, бодро, даже безудержно, добившись небывалого эмоционального накала. Сочное звучание хора радовало как нежнейшими пианиссимо, так и стихийной мощью форте — ​мастерская игра с нюансировкой, когда в одно мгновение певцы переходили от громоподобных фанфар к строгой, тихой медитации и обратно, свидетельствовала о высочайшем классе. Экспрессивный оркестр, гибкий и могучий в руках Меты, воистину живописал — ​свою «Аиду» они сумели расцветить небывало яркими, выразительными красками, и строгое концертное исполнение оказалось интереснее любого спектакля: Древний Египет, манящий и пугающий, буквально обрел плоть и кровь.

За исключением Грегори Кунде, певшего Радамеса по замене (вместо заболевшего Фабио Сартори), и Карло Коломбары (Рамфис) все исполнители, привезенные Метой, — ​новые имена как для Москвы, так и в международной табели о рангах. Тем приятнее было не обмануться в ожиданиях и услышать вокал очень высокого уровня. Лишь слишком аккуратное, недостаточно масштабное меццо Вероники Симеони казалось мелковатым для партии Амнерис, соперничающей с Аидой. Но иные певцы с лихвой это компенсировали. Даже лирический Амонасро Симоне Пьяццоллы оказался скорее плюсом, учитывая его чудесное по ровности легато. Шикарны исполнители и небольших партий Джорджо Джузеппини (Царь Египта), Мария Кацарава (Жрица) и Саверио Фьоре (Гонец).

Ожидаемо блеснули Кунде и Коломбара — ​первый мощью, собранностью звука и победными верхами, второй — ​глубиной и тембристостью роскошного баса. Главное, что у приношения Галине Вишневской, легендарной московской Аиде, оказалась достойная титульная героиня: уругвайская сопрано Мария Хосе Сири буквально опалила зал голосом с терпким звуком, полным неподдельной экспрессии, владеющим всей палитрой красок — ​тембральных и динамических.