05.09.2013

В ближайшее воскресенье в Москве пройдут выборы мэра. По их результатам не обойдется без недовольных. Некоторые будут проявлять свое довольство в форме уличных шествий. Рискну предположить, что в одних и тех же колоннах мы увидим и ультракоммунистов, и ультралибералов. Жизнь показывает, что эти направления еще как совместимы. 

Вряд ли кого-то надо убеждать, что два радикальных слома общественного строя, случившиеся в России в начале и в конце минувшего века, были самыми настоящими революциями. Причем, хотя на это мало кто обращает внимание, обе генерации революционеров («Ленин, Троцкий и Ко» в 1917-м, «Ельцин, Гайдар и Ко» в 1991-м) по целому ряду общих черт не просто похожи, а буквально близнецы-братья. И дело даже не в том, что и те, и другие, изначально увлекая массы лозунгами свободы и демократии, придя к власти, ввергли страну в разруху и криминал, создали режим, при котором влияние народа на принятие решений правящими кланами было минимальным.

Первая общая черта: и те, и другие целенаправленно уничтожали  историческую память народа. Заявив, что история — наука партийная, большевики в 20-е годы фактически упразднили преподавание истории, заменив его донельзя политизированным суррогатом академика Покровского, объявив всех правителей России до 1917 года законченными мерзавцами, саму Россию — «тюрьмой народов», а всех ее героев — преступниками и царскими сатрапами. Либералы в 90-х, по сути, проделали то же, хотя и чуть иначе: под видом разнообразия образовательных программ запустили множество учебников, изданных при западном участии, из которых следовало, что не только 70 советских лет, но и практически вся дореволюционная история России была якобы бесконечной чередой ошибок, тиранства и поражений, а все светлое в ней связано с попытками копировать «цивилизованный Запад».

Были, впрочем, у тех и у других в этом «мраке» положительные герои. У большевиков — Разин, Пугачев, Гришка Отрепьев, декабристы, террористы-народовольцы и т.п., почитаемые ими в качестве предшественников. У либералов — «инакомыслящие» (князь Курбский, Чаадаев, Герцен, либералы-западники, советские диссиденты и т.д.), не преуспевшие якобы исключительно по причине тирании власти и рабского менталитета народа. Разумеется, при этом все трагедии своего правления и те, и другие объясняли преодолением «тяжкого наследия» (соответственно,  царизма и коммунизма).

Вторая общая черта — связи с западным капиталом, концессии и репарации — как оплата за поддержку. То, что и Октябрьский переворот, и приход либералов к власти финансировались отнюдь не рабочими пятачками, а многомиллионными вливаниями извне, — факт общеизвестный. Компенсацию вложенных в революцию средств капиталистический мир получил в 1920-х в виде разнообразных концессий, отдававших им сырьевые отрасли на кабальных для СССР условиях. Что прекратилось только с высылкой в 1929 году курировавшего концессии Троцкого. Ну а в 90-е, как известно, приватизация вообще проводилась под полным руководством западных советников, крупная собственность регистрировалась через оффшоры как иностранная, рубль заставили привязать к доллару, а Центробанк сделали фактическим филиалом ФРС. 

Следующая общая черта — отрицание традиционных ценностей, духовности и культуры России. Обе генерации революционеров насаждали «новые ценности», классовые — у большевиков, шкурные (под видом общечеловеческих) — у либералов: новое искусство, новая нравственность, сексуальная свобода. И те, и другие грубо влезали в дела семьи. При этом традиционная духовность нещадно высмеивалась и выкорчевывалась (у большевиков — борьба с религией, у либералов — с «коммунистическим наследием»).

Наконец, общим был отказ от патриотизма, русофобия и ставка на нацменьшинства. Большевики, победившие, опираясь в значительной мере на интернациональный сброд и национал-сепаратистов (их передавили позже), назначили страну «отечеством пролетариев всего мира», миссия которого — стать «поленом в топке мировой революции». Русский народ был объявлен бывшим имперским и потому виновным перед всеми и за всё. Именно большевики-ленинцы устроили геноцид прежде всего русских в ходе «красного террора». Политика раскрестьянивания и расказачивания поощряла массовое уничтожение русского населения. 

Либералами в 90-х русофобия была положена в основу государственной национальной политики: русские были лишены любой правосубъектности в РФ, даже не упомянуты в Конституции 1993 года. При этом любые преференции предоставлялись национальным республикам и диаспорам, действовало двойное правосудие, а любые попытки общественной самоорганизации русских подавлялись как «русский фашизм». Безнаказанной осталась массовая депортация 250 тысяч русских из Чечни, сопровождавшаяся десятками тысяч преступлений — грабежей и даже убийств. Патриотизм до самого начала 2000-х считался «прибежищем негодяев», о котором интеллигентному человеку неприлично даже говорить.

Перечень общих черт можно продолжать, но и приведенного достаточно, чтобы понять, что речь идет не о совпадениях, а о глубоком внутреннем родстве двух генераций «революционеров». Впрочем, чему удивляться? Ведь и те, и другие реализовывали  глобализационный проект, предполагавший упразднение национальной государственности и слияние в «единое человечество», во «всемирное государство». Под управлением, естественно, ставленников мировой олигархии, финансировавшей обе революции. 

И еще об одном. Большевистская эпоха в России закончилась в середине 30-х. Можно как угодно относиться к Сталину, но именно он, понимая в те годы, что лет через десять война с Западом неминуема и спасти страну может только крайне жесткий (даже жестокий!) мобилизационный проект, вместо использования СССР в качестве «полена в топке мировой революции» объявил о «строительстве социализма в отдельно взятой стране». Не принявших этого ленинцев репрессировал. При внешнем сохранении идеологии начал строить новую империю. А для этого потребовалось реабилитировать и русский народ, и патриотизм, и великую историю России, и ее героев. Нет, я, конечно, не призываю к возрождению сталинизма, но... ведь одинаковые болезни, как правило, и лечат одинаковыми средствами. Не так ли?