Вяще укрепляй

Владимир МАМОНТОВ, публицист

21.06.2013

Периодически возникает вопрос: нужен ли России царь? Я однажды даже с таксистом об этом говорил. Таким самостийным. Без шашечек. Мой ему ответ был: нет, не нужен. Потому, что он у России уже есть. Называться он может как угодно, но никого не обманешь: человек, который династическим ли методом, переворотом ли, съездом или выборно оказывается наверху властной пирамиды, по существу, становится российским царем.

И так было всегда. Даже в далекой, строго династической истории страны известны случаи, когда царя выбирали: ну, пресеклись Рюриковичи, чего делать? А в демократической истории случалось, что царем избирали и назначали. Первый случай — Годунов. Второй — Путин. И что? Избранный Годунов вошел в историю как один из самых успешных царей; если бы не «угличское дело» да тогдашний голодомор — поминали бы его вполне добрым словом. Страну прирастил, войну выиграл, модель управления запустил новую. А назначенный (в самом начале) Путин, который и в страшном юношеском сне не предполагал себе такого будущего, оказался вполне состоявшимся современным царем, который византийски умело пользуется даже такими изощренными царскими штучками, как посадить на трон преемника, а после посмотреть, кто купился.

Так что название должности никого не должно обманывать. Брежнев, и об этом уже доводилось упоминать на страницах «Культуры», отвечал на вопрос внучки так: «Конечно, я царь. Кто ж еще?» Да, выражаясь бессмертными словами героя «Доживем до понедельника», России не всегда везло на царей. Царем, к примеру, не был Николай II, мученически погибший хороший человек, не умевший понять то, что так легко понимал даже Брежнев, а потому наделавший кучу странных и страшных ошибок. Настоящий бы царь хребтом почуял, что в 1917 году вести успешную войну армией из мужиков, которые хотят домой, потому что там намечается большой земельный передел, невозможно. Не сконцентрировал бы эти колоссальные, сумрачно сопевшие силы в Питере. А он, как известно, стрелял ворон и многое проворонил. А потом еще и отрекся от престола. Упрощаю, конечно, но немного, для наглядности.

Не был настоящим царем Горбачев. При нем впервые полетела царь-ракета «Энергия» с «Бураном» на закорках, последний мощный советский космический проект. Но что значит при нем? Он как раз накануне старта был на Байконуре. Походил по цехам. Все тамошнее население вдохновилось и приосанилось: не бросит батюшка. А он вечером сел в самолет и улетел. Старт «Энергии», дивно красивый, ночной, драматичный, когда махина чуть вильнула, но выправилась и ушла, случился без него. Он решил, что обойдется, а то еще американцы обидятся на такую демонстрацию мощи: впереди были переговоры в Вашингтоне об общечеловеческих ценностях, etc. Настоящий царь сказанул бы чего-нибудь в стиле Александра III, мол, Европа (с Америкой) подождут, пока русский царь рыбу удит. А он... Талантливые, работящие и патриотичные подданные плюнули вслед его самолету в сердцах — и поняли: смутные наступают времена.

А вот Иван Грозный, Сталин, Александр II, Павел I и, разумеется, Петр — были. Тут дело вовсе не в жестокости, в характере или харизме, хотя без оных царю трудно. Настоящий русский царь откуда-то знает, чует, осязает свою дорогу. Он может быть нервическим реформатором, как Петр I, или обстоятельным, как Александр II. Ненавидеть «англичанку», как Павел, вздыхать, что рассорился с французами, как Александр I... Его реформы могут удаться или нет — не важно. Страна живет — и ложится костьми, дышит — и страдает, кажется втоптанной в грязь — но побеждает при правильном царе. Она преображается волей и необходимостью, а не изображает прогресс, на деле распадаясь и испуская зловоние. При правильном царе, как бы он ни назывался, страна упрямо противостоит внешним и внутренним угрозам.

Был ли правильным царем Хрущев? Стучал башмаком, насаждал кукурузу... И все же мой ответ «Нет». Он отдал Украине Крым. Этого достаточно, чтобы стал ясен не царский масштаб, чутье, дальновидность и хватка. Он отдал то, что когда-то было присоединено руками подданных Екатерины, и польза от этого урока ровно такая: режь, но теперь мы Кунашир не отдадим.

Была ли Екатерина истинной царицей? Разумеется. Почему? Потому, что однажды вечером, отдыхая во дворце Бахчисарая она сочинила такие стихи:

Лежала я вечор
в беседке ханской

В средине басурман
и веры мусульманской...

Татарин не один,
лежит их много тут,

Они вокруг меня, как пчелы,
к меду льнут.

Вокруг беседки той орда
их кочевала

И из любви ко мне
тут близко ночевала...

Или не помнит кто
нашествий их на Русь,

Как разоряли все,
как наводили трус?

Хвалю тебя, мой друг,
занявши здешний край,

Ты бдением своим
все вяще укрепляй.

Вяще! Вот она, царская (в пышном гендерном отличии) психология. Если же без лирики, то некая форма монархии у нас и так закреплена в Конституции, просто не все умеют ее правильно читать. Так что уподобляться картонным монархистам, которые разговорами о формальном восстановлении царизма только «наводят трус», не хочу.

Вам шашечки или ехать?