04.03.2014

Евреи любят словечко «оказия». Вдруг по оказии удастся купить «Мерседес» по цене «Запорожца»? Прозевал оказию — оказался фраером, а быть фраером еврею очень обидно.

Мой взгляд на украинские события окрашен этим национальным сантиментом. На прошлой неделе у России была оказия присоединить к себе самые лакомые — ракетные, танковые, железные, угольные, хлебные — края бывшей УССР, оказавшиеся на несколько часов бесхозными. И база для этого была подготовлена: когда президент Янукович вылетел из Киева, 22 февраля в Харькове собрался чрезвычайный и полномочный съезд депутатов всех уровней русскоязычной Украины, представительный и убедительный форум. Все, что от них требовалось, — дезавуировать киевских путчистов и обратиться к Москве с просьбой об отправке воинских частей для защиты мирного населения.

И все бы моментально устроилось. Украина бы спокойно рассыпалась, а ее восток отошел бы к России, после непродолжительного пребывания в состоянии независимости. Три с половиной тысячи депутатов в Харькове могли решить многие проблемы, как говорится, и себе, и людям. Видимо, этот сценарий и имелся в виду — иначе зачем было собирать съезд, зачем Януковичу нужно было лететь в Харьков? Что же произошло между моментом созыва съезда и вылетом Януковича из Харькова?

Олигарх Игорь «Беня» Коломойский рассказал, что Янукович на это и рассчитывал, и надеялся увести за собой Восточную Украину, но выступления областного губернатора и мэра Харькова, соответственно Михаила Добкина и Геннадия Кернеса (на украинском политическом жаргоне Допы и Гепы), его разочаровали. Депутаты не были готовы к бою. Расстроенный Янукович решил не появляться на «съезде слабовольных» и улетел.

Почему же депутаты не посмели воссоединиться с Россией, или хотя бы образовать отдельную республику под российским патронажем? Можно сказать, что российское руководство не выразило такого желания в отношении Восточной Украины. Или что сами депутаты побоялись рискнуть. Но на самом деле вопрос сложнее.

Вспомним, что все российские президенты уважали чужой суверенитет и были противниками ревизии границ 1991 года. Невмешательство в дела соседних республик было нарушено лишь однажды, в 2008 году, перед лицом прямой агрессии Грузии. Сегодня мы знаем, что Саакашвили рвался в бой с Россией. Нино Бурджанадзе, занимавшая тогда высокий пост в Грузии, недавно заявила: «Саакашвили был уверен в техническом превосходстве грузинской армии над «ржавой российской техникой», а одного грузинского солдата приравнивал к 50 российским». Тогда Россия могла без особых усилий произвести смену режима в Тбилиси, как поступали американцы в десятке стран за последние годы. Но мы воздержались и лишь взяли под свое покровительство две крошечные автономии — явно из гуманитарных соображений.

Хотя народы России и соседних республик не воспринимают административные границы советского периода как вековечные, власти России их считают именно таковыми, готовы в этих пределах жить и не вмешиваться в происходящее «за границей». Даже проект Союзного государства пробуксовывает отчасти из-за этого, интеграция не нарастает — несмотря на прорусские настроения Лукашенко.

Депутаты в Харькове знали, что Россия не зарится на Украину. Корпус «народных избранников» Украины — включая ее восток — был сформирован в условиях коррупции и межклановой борьбы, мощного влияния США и Германии и остаточного слабого внимания России. Идея обратиться за помощью к России им была чужда и непонятна. Америка потратила пять миллиардов долларов на гранты и программы, создала тысячи рабочих мест для представителей интеллигенции или, как сейчас принято говорить, креативного класса, прикормила многих из них. ЕС тоже не сидел сложа руки. А Россия считала, что это не нужно — достаточно договориться с руководством соседних республик о взаимопонимании и возможности продавать газ и нефтепродукты. Депутатами, интеллигенцией, креативным классом Россия не интересовалась. И в результате, в момент политического кризиса на значительной части Украины резко обозначились антироссийские настроения.

В Крыму же население через головы депутатов четко и недвусмысленно выразило свою волю вновь стать частью России. Некоторые и тут были готовы признать власть Киева. Но только под давлением народа прорезались другие голоса. Премьер Крыма подчинил себе силовые ведомства и попросил помощи у Путина. Кстати, не на пустом месте возникли такие настроения — всем известно, как много вложила Россия в полуостров, особенно, в Севастополь, как бережно пестовала там культурные связи. И вот логичный результат.

Можно надеяться, что в результате референдума Крым станет независимым или войдет в состав России. Конечно, это безумно мало — по сравнению с Малороссией и украинской частью Новороссии, которые могли бы отойти к России, сохранив свою автономию. Решения Донбасса, митинги в Одессе показывают, что многие жители юго-востока и востока хотят этого. Но поскольку Россия не тратилась и не заботилась о состоянии умов на Украине в течение последних двадцати лет, количество сторонников там не так велико, как могло бы быть.

Главный вывод из украинского кризиса: Россия должна вступить не только в гонку вооружений, но и в гонку за умами и настроениями на всей территории бывшего СССР. Нужно задействовать программы обучения, направления в российские вузы, системы грантов — все то, что с успехом используют наши противники. Культурный фронт не менее важен, чем фронт военный. Нужно прийти к такому положению, чтобы в случае следующей «оказии» все депутаты, как один, потребовали воссоединения с Россией. Ведь эта «оказия» может произойти скорее, чем кажется — если киевское правительство угостит свой народ коктейлем, приготовленным МВФ. Похмелье будет тяжелым.