26.12.2013

Помню, как однажды, еще маленьким мальчиком, впервые услышал традиционное новогоднее приветствие: «С Новым годом, с новым счастьем!» Я был ребенком впечатлительным и очень доверчивым. И, конечно, слова эти не могли не тронуть моего сердца. Я еще не знал тогда, что такое счастье, но очень хотел узнать, как, впрочем, и ряд других, крайне важных вещей: откуда появились на земле мы, и как возникла сама земля, в чем смысл жизни и что будет после смерти, отчего я встречаю людей в первый раз и уверен, что видел их прежде, почему в то время, когда одни плачут, другие смеются... Все это казалось мне решительно непонятным.

И вот я услышал новогоднее поздравление по телевизору — и обрадовался: сейчас пробьют куранты, и я наконец выясню, что же такое счастье. Я ждал каких-то прежде не испытанных ощущений, событий, переживаний. И все это так или иначе исполнялось: я ведь еще только знакомился с этой жизнью и оттого многое было внове. Не было одного: счастья. Ни нового, ни старого, никакого. И не было даже отдаленного представления о том, откуда оно вдруг может появиться.

Не могу забыть своего разочарования вслед за тем, как год старый ушел, новый наступил, а ничего не изменилось. Как, впрочем, и удивления, когда ровно через 365 дней все в точности повторилось: куранты, пожелания, обещания, ожидания и чувство того, что либо над тобой зло подшутили, либо ты чего-то по своему скудоумию никак не поймешь.

Потом я, конечно, удивляться перестал. Начал постепенно привыкать к тому, что обещания могут быть пустыми, надежды — ложными, а слова — ровным счетом ничего не значащими. Перестал верить в Деда Мороза, переживать новолетие как что-то загадочное, волшебное, надеяться в жизни на чудо. И будучи по-прежнему ребенком, так и не узнав еще очень многого, почувствовал, как неожиданно стареет душа по мере того, как ты расстаешься со своими детскими, такими смешными и такими дорогими иллюзиями.

Прошли годы, прежде чем я вновь начал верить, чувствовать «волшебность» бытия, надеяться на чудо и видеть, что чудеса действительно не просто происходят, а буквально-таки наполняют собой всю нашу жизнь. Только, разумеется, не в Деда Мороза была уже эта вера, а в Того Единственного, Кто не только знает, в чем заключается человеческое счастье, но и может его даровать.

И все встало на свои места. Люди обещают и обманывают? Что ж, это свойственно им. Но Он — никогда. Их слова часто оказываются не наполненными соответствующим содержанием? Что ж... Зато каждое Его слово полновесно. Не на что и не на кого надеяться в этом мире, опытом подтверждено? Не страшно: надеющийся на Бога, как сказано в Писании, не постыдится.

Так что вроде бы со всем удалось разобраться, все прояснилось. Или — почти все.

Потому что я все так же не могу не удивляться, когда слышу, как большинство людей дежурно или искренне при наступлении новолетия желают друг другу все того же — нового счастья. Как будто и вправду есть какое-то старое, которое можно будет вместе с елкой вынести потом на помойку, и уже приготовлено новое, только протяни руку и возьми!

Хотя... Да, все именно так.

Есть «счастье старое», иллюзорное, сиюминутное, так быстро исчезающее, что кажется скорей насмешкой или даже издевкой, нежели даром. Оно и не счастье вовсе — просто принято его называть так, повинуясь отчасти традиции, а отчасти чувству необходимости в нем, хоть в каком-то. Оно может заключаться в самых разных вещах — от области материальной, плотской до области человеческих отношений, переживаний, чувствований. И как неустойчиво-непостоянно все это, так ненадежно, тленно и оно. Кто-то, возможно, с этим не согласится, оспорит, однако жизнь — как главный свидетель и одновременно судья — будет не на его стороне.

А есть счастье новое — то, которого у нас никто не отнимет, если только сами от него не откажемся. «Новое» не потому, что только в наше время оно вдруг сделалось достижимым. Скорее, наоборот даже: и стремятся к нему, и обретают его сегодня сравнительно немногие. «Новое» — лишь в отличие от «старого». К поискам его тогда чаще всего обращается человек, когда в старом окончательно разочаруется.

Счастье это — вера, преображающая нашу жизнь, наполняющая ее принципиально иным смыслом. Да что жизнь! Она дает возможность понять смысл и самого страшного — смерти — и больше не бояться ее. Верой человек перестает быть узником времени и пространства, обретает свободу, живет, действует, мыслит в перспективе вечности.

Понимает ли это большинство людей, из года в год надеющихся на лучшее и этого лучшего ожидающих? Очевидно, что нет. Грустно на сердце, причем не утешают, не радуют, не заставляют отвлечься от этой грусти звуки хлопушек и взрывы петард, несущаяся отовсюду музыка и через край бьющее веселье. Одно утешает: понимание того, что выбор между старым и новым есть у каждого. И оснований для того, чтобы он оказался-таки правильным, хоть отбавляй.