Анатолий Кашепаров: «Народная любовь законам логики неподвластна»

Денис БОЧАРОВ

05.09.2019

В сентябре вокально-инструментальному ансамблю «Песняры» исполняется ровно полвека. Именно тогда, ранней осенью 1969-го, решением художественного совета минской филармонии группа «Лявоны» получила право официально называться ВИА. Собеседник «Культуры» — Анатолий Кашепаров, незабвенный сладкий тенор, навсегда запечатлевший в наших умах и сердцах композиции «Вологда», «Я не могу иначе», «До третьих петухов» и многие другие.

культура: На сегодняшний день музыкальных коллективов, в чьих наименованиях, под тем или иным соусом, значится слово «Песняры», существует пять. Напрашивается вопрос: а почему так мало?
Кашепаров: Ха, отличная шутка. В самом деле, есть много деятелей, которые, побыв в группе денек-другой, с полным основанием считают себя «Песнярами». Их нынче развелось как собак нерезаных. Мне это, что греха таить, не по душе. В наше время — я имею в виду 70-е–80-е — все было иначе. Бывало, играет музыкант в коллективе год-два, а мы думаем, можно ли его с полным на то основанием считать членом ансамбля. Если сомневались, советовались между собой: давайте предоставим человеку шанс, глядишь, он еще себя сможет проявить. Словом, был серьезный ценз. А сейчас те, кто не знал Мулявина, да и даже те, кто родился после того, как настоящие «Песняры» распались, мнят себя носителями этого гордого — не побоюсь громких слов — звания. Быть «Песняром» — настоящее призвание.

Скажу вам предельно откровенно: будь на то моя воля, я бы после ухода Мулявина вообще разогнал всю эту контору к чертовой матери. Потому что ВИА «Песняры» — не ансамбль танца, где среднестатистический зритель едва ли, случись что, заметит подмену. Это ансамбль песни, в котором мы старались оттачивать все до совершенства: филировка, концовка, дыхание — все было на высшем уровне. Сейчас такого нет, порой послушаешь молодых «недопесняров», и создается впечатление, как будто верблюду по яйцам дали.

культура: Но память о тех самых «Песнярах» жива, забвение мулявинскому детищу не грозит...
Кашепаров: К счастью, да. Всегда будут люди, которые помнят и знают, что к чему. Мне недавно написала девочка, которая не поленилась подсчитать, что в «Песнярах» было порядка шестидесяти с лишним песен с моей ведущей вокальной партией. А я, признаться, никогда не задавался целью производить подобные арифметические выкладки — о некоторых композициях и вовсе забыл.

Оглядываясь назад, впрочем, без чувства суперностальгии, понимаю: мы были настоящими профессионалами. Даже в те моменты, когда у нас приходилось по три-четыре концерта на день, всегда находили возможность порепетировать между выступлениями.

культура: Чем так привлекателен бренд «Песняры» по сей день? Неужели за все истекшие годы не нашлось коллектива, который с достоинством перенял бы пальму первенства у лучшего вокально-инструментального ансамбля Советского Союза?
Кашепаров: Здесь надо огромное спасибо сказать России. По моим наблюдениям, в одной лишь Москве «Песняров» знают и любят едва ли не больше, чем во всей Белоруссии. Россияне помнят все наши песни от и до. Когда видят на сцене меня или Леню Борткевича, с неподдельным восторгом восклицают: «Ну наконец-то, настоящие приехали!» С одной стороны, приятно, конечно, а с другой — непонятно, как же мы могли до этого всю ситуацию, связанную с «Песнярами», довести.

Народная любовь законам логики неподвластна. Взять ту же «Вологду», к которой я и сам какое-то время относился довольно скептически — ну песня и песня. Так ведь нет же: публика подпевает с искренним воодушевлением, ждет эту вещь. Как же я могу игнорировать глас народа? Невольно осознаешь, что сделал в этой жизни нечто такое, что согревает людей, наполняет их радостью, освежает воспоминания. А если есть в вашей жизни такая песня, с которой связаны определенные эмоции и переживания, — это уже немало, согласитесь.

Если говорить о музыкально-исполнительском искусстве, то людям всегда во все времена — невзирая на новомодные течения, хип-хопы, постмодернизмы и прочую муру, — важны красивая мелодия, хорошая гармония плюс правильный грамотный текст. Ну а если это еще и исполняют приятные, симпатичные люди, то вообще не о чем говорить. Правила «доходчивости» до масс популярного искусства не меняются столетиями.

культура: Действительно ли после Мулявина осталась масса нереализованного материала? И если это так, почему мы до сих пор ничего принципиально нового не услышали? Или слухи все же несколько преувеличены? В чем здесь проблема: в дороговизне звукозаписывающего процесса или в невостребованности самих композиций?
Кашепаров: Каждому времени нужен свой герой. Я с безмерным восхищением отношусь к Володе, но поймите правильно. Он действительно написал огромное количество музыки, но она такова, что в ней даже маститый музыкальный зубр не всегда разберется. Не говоря уже об обычном слушателе. Для восприятия тех вещей Мулявина, которых вы до сих пор не слышали, требуется особая подготовка. Впрочем, какие-то можно найти и сейчас.

Когда мы на крупных площадках исполняли довольно сложные для понимания композиции, «Песню о доле» или «Гусляра», ни один человек никогда не покинул зал. Мулявин всегда понимал толк в гениальной простоте — иначе в репертуаре «Песняров» не было бы «Наших любимых», «За полчаса до весны», «Березового сока» или той же «Вологды», — но иногда она, эта самая простота, его душила. Ему хотелось максимального самовыражения — к сожалению, Володя не успел. Публика сделала из него, да и из всех нас, идолов, от которых требовалось исполнение известных хитов. Так что как композитор Мулявин в полной мере, увы, не раскрылся.

культура: В золотом составе «Песняров» было три богатыря, назовем их условно так: Мулявин, Борткевич, Кашепаров. Учитывая то обстоятельство, что Владимир Георгиевич всегда исполнял партию «первой скрипки» в ансамбле, как он распределял между вами вокальные партии? Ведь, по сути, в сугубо вокальном отношении вы были во многом взаимозаменяемы...
Кашепаров: Совершенно верно. Но здесь вот какая штука. Вы верно заметили насчет первой скрипки. А я вам скажу даже грубее, надеюсь, Володя на меня не обиделся бы. В каждом стаде есть свой баран, который ведет за собой остальных. Он умнее, он, подобно режиссеру, видит общий план. И вообще, мне кажется, если в любом, в особенности творческом, коллективе нет объединяющего начала, то получится, как в басне Крылова: «Ударили в смычки, дерут, а толку нет». Так вот, в этом смысле «Песнярам» повезло, поскольку такой добрый, мудрый, но строгий «баран» у нас был.

При разборе каждой новой вещи Мулявин предлагал ее исполнить каждому из нас. А потом, прослушав, говорил примерно следующее: «Нет, ты поешь так, что аж плакать хочется, а хотелось бы добавить сюда каких-то других эмоций». В итоге на записях отразилось именно его, мулявинское видение. И, должен вам сказать, почти всегда безошибочное. Хотя, конечно же, говорить о том, что «Песняры» — проект исключительно Владимира Мулявина, было бы преувеличением. У нас были шикарные аранжировщики: Анатолий Гилевич, Игорь Паливода среди прочих. Каждый, включая вокалистов, вносил свою лепту в общее звучание ансамбля — таким образом, «золотые «Песняры» и состоялись.

культура: Относительно недавно вышла книга Вашего бывшего коллеги Владислава Мисевича «Я роман с продолженьем пишу», посвященная «Песнярам». Успели с данным трудом ознакомиться?
Кашепаров: Правильная, с любовью написанная работа. А главное, нужная и своевременная. Здесь важно понимать лишь одно: если берешься писать о чем-то столь глобальном, как ВИА «Песняры», должен отдавать себе отчет — либо скрупулезно, пошагово отслеживаешь дневниковую летопись, либо даешь волю воображению, снабжая его художественными «орнаментами». Мисевич пошел по второму пути, и правильно сделал, иначе читателю попросту было бы скучно.

А вот уж от моей книги, к написанию которой я сейчас приступаю, скучно точно никому не будет. Там вы увидите такое, чего никогда и ни у кого, кто когда-либо осмеливался писать о «Песнярах», не находили.

культура: Возможно ли сегодня появление на отечественной сцене столь значимого культурологического феномена, каким когда-то являлись «Песняры»?
Кашепаров: Думаю, да. Но не прямо сейчас. Просто к этому нет предпосылок. Наступила эпоха культурного «безвременья». Можно сесть за клавиатуру компьютера, наваять какие-то стишата, сварганить по-скорому некий мотивчик и бить себя кулаком в грудь: мол, смотрите, я родил новый шедевр. С одной стороны, это вроде бы и неплохо — развивает моторику в конце концов. Но с другой — от профессионализма ведь никуда не уйти. А именно его дефицит мы на каждом шагу сегодня и наблюдаем.

Я же ратую за то, что мы все равно победим. А «мы» — это кто и что? Да попросту люди, исполняющие и слушающие красивые, запоминающиеся песни. Это всегда было, есть и будет.


Фото на анонсе: Юрий Иванов/Фотохроника ТАСС