Августин СЕВЕРИН

01.06.2018

Легендарному Метрогипротрансу — институту, который стоял у истоков большинства метрополитенов России и ближнего зарубежья, — исполняется 85 лет. «Культура» побеседовала с главным архитектором организации Николаем Шумаковым об утраченном облике станций и будущем столичной подземки.

культура: В далеком 1933 году Ваши предшественники приступили к проектированию первых 13 станций московского метро, к работе тогда привлекли многих знаменитых архитекторов. Сейчас за помощью обращаетесь?
Шумаков: Наш институт был образован для того, чтобы всех «подземных специалистов» собрать в одной организации. Количество сотрудников иногда доходило до полутора тысяч. Все они, вплоть до бурильщиков и геологов, работают вместе и выдают комплексный проект. Поэтому уровень планирования у нас самый высокий, и сегодня в сторонних специалистах мы просто не нуждаемся.

культура: Кстати, среди станций первой очереди у Вас есть любимые?
Шумаков: Была. Это «Дзержинская» (ныне «Лубянка». — «Культура») Николая Ладовского. К сожалению, в 1974 году она потеряла свой первоначальный вид. Ладовский — очень мощный архитектор, автор наземного вестибюля станции «Красные ворота». Похоже была сделана и «Дзержинская» — тогда она не имела среднего зала, так что пассажиры сразу шли на боковые платформы. Но в 70-е годы станцию перестроили, и один из последних памятников русского конструктивизма был утрачен.

культура: Станции не имеют охранного статуса. Архитектор Наталья Душкина, внучка знаменитого Алексея Душкина, по проектам которого построены «Маяковская», «Кропоткинская» и «Площадь Революции», долгое время боролась за присвоение, в частности, «Маяковской» статуса объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО. Что Вы думаете об этом?
Шумаков: Считаю, что она занимается правильным делом. Единственное, в чем я не могу поддержать Наталью Душкину, — в том, что она ратует только за произведения своего деда. Я, как и многие коллеги, считаю, что нужно говорить если не обо всем метро, то, по крайней мере, о станциях первых очередей. Однако с такой инициативой должен выступить собственник архитектурного сооружения, в нашем случае — Московский метрополитен. Пока его руководство на это не решается: если станции будут признаны памятниками, то малейшие изменения их облика станут возможны только при согласовании с ЮНЕСКО. Даже просто эксплуатировать их будет гораздо сложнее. А метро — это живой организм, изменения более серьезные, чем ремонт (например, строительство пересадок), там происходят с достаточной регулярностью. И все же я думаю, что рано или поздно станции получат статус памятников.

культура: В последние годы власти столицы убрали от входов в подземку многочисленные торговые палатки, магазины и киоски. Метрополитен от этого сильно выиграл?
Шумаков: Это была серьезная неразрешимая проблема. Потребовалась политическая воля Сергея Собянина для того, чтобы этот архитектурный мусор, безвкусные нагромождения, обступавшие все станции без исключения, исчезли. И весь метрополитен — особенно первой, второй и третьей очереди — снова «заиграл», москвичи и гости города увидели наземные сооружения метро, какими они были задуманы. Как архитектор я очень рад, что мэр решился на такой шаг.

культура: Именно на «Маяковской» Вам довелось работать лично, строить второй выход. Было сложно?
Шумаков: В первую очередь там мы занимались реставрацией. Подобрали все отделочные материалы, для этого пришлось восстановить работу карьеров, к тому времени давно закрытых (например, те, где раньше добывали родонит — камень, которым облицованы колонны). Нержавейку мы частично восстановили или заменили, отреставрировали светильники с хрустальным стеклом, полностью поменяли пол и путевые стены. Но самой большой проблемой станции были протечки грунтовых вод, происходившие из-за нарушения технологии строительства. Поэтому первое, что мы сделали, — создали новую систему гидроизоляции. А после того как закончили на станции, появилась возможность приступить к прокладке нового выхода. Тоже сложная задача: нужно было добиться, чтобы он гармонировал со старой «Маяковской». На мой взгляд, это очень удачная работа. Я привлек для ее выполнения художника Ивана Лубенникова, который сделал мозаики, тематически перекликающиеся с существующими. Цикл панно Александра Дейнеки, расположенных в куполах на своде станции, называется «Сутки советского неба». Кстати, когда была разобрана стена в торце зала, мы обнаружили на потолке скрытого за ней помещения мозаику «Знамя СССР». У Лубенникова же — просто небо во всех состояниях — грозовое, ночное, праздничное. На нем написаны строки Маяковского, а шрифт взят из дневников поэта.

культура: Вы регулярно сотрудничаете с Иваном Лубенниковым. Есть какая-то работа, о которой хотелось бы упомянуть особо?
Шумаков: Самая интересная — «Сретенский бульвар». Я в каждом пилоне сделал белые ниши, в которые планировал поставить по статуе. Предполагалось, что это будут скульптуры разных — известных и начинающих — московских авторов: где-то сфинкс, где-то обнаженная натура и так далее. Но когда подсчитали, сколько это будет стоить, от идеи пришлось отказаться, иначе истратили бы весь бюджет на статуи. Поэтому вместо десятков скульпторов работал один Лубенников, сделавший коллажи на тему «Московские бульвары». Получилось очень удачное произведение, гармонирующее с архитектурой здания.

культура: Похожий проект Вы делали для центрального участка Калининской линии, которая сегодня стала называться Калининско-Солнцевской. Какова его судьба?
Шумаков: План есть, он прошел все необходимые согласования, но рабочая документация не делается, потому что пока не определена подрядная организация. Заказчик (правительство Москвы) отложил строительство участка на более поздний срок. Сейчас перед метростроевцами другая задача — работать на периферии. Тем не менее от центральных станций линии город не отказывается, их должно быть три. Это «Волхонка» — под одноименной улицей, выход возле Храма Христа Спасителя, «Плющиха» под Смоленской-Сенной площадью, напротив высотки МИДа, и «Кутузовский проспект» — на пересечении одноименного проспекта с Украинским бульваром. Уже на стадии проектирования мы решили, что линия пойдет в обход находящейся по соседству «Киевской», — она и без того сильно перегружена.

культура: Раньше Вы говорили, что «Волхонка» должна стать такой же, какой задумывалась станция «Сретенский бульвар», то есть со статуями и даже картинами — копиями произведений искусства, выставленных в ГМИИ имени Пушкина. Планы не изменились?
Шумаков: Действительно, такая идея была, с ней мы пришли к президенту (тогда еще директору) музея Ирине Антоновой. Ирина Александровна — умнейшая женщина, она посоветовала не ставить на станции копии картин, а сделать новые произведения искусства с использованием современных технологий. Посмотреть на то, о чем идет речь, можно на недавно открывшейся станции «Фонвизинская». Сегодня почти на всех ее пилонах появились трехмерные изображения — иллюстрации Константина Худякова к фонвизинскому «Недорослю». Всем, кто еще не видел, настоятельно рекомендую съездить и посмотреть. Это первый опыт — на мой взгляд, очень удачный. Надеюсь, на «Волхонке» будут не только трехмерные панно, но и скульптуры, тоже ультрасовременные, и небольшое количество копий экспонатов из первой, еще цветаевской, коллекции музея.

культура: А какой из реализованных проектов Вы бы выделили?
Шумаков: Я работаю над всем метрополитеном. Не бывает такого, что над чем-то хуже, над чем-то лучше. Ответ очень прост — мне нравятся все станции: в каждую коллектив вкладывает знания, душу, профессионализм. Думаю, метро нужно оценивать в комплексе.

культура: Но безликие «сороконожки», которые начали строить еще при Хрущеве и продолжали до 70-х годов прошлого века, — разве они украшают подземку?
Шумаков: Отказ от таких проектов — правильное решение. Плохая архитектура под землей — это намного хуже, чем на поверхности, при отсутствии естественного света негативные впечатления усугубляются. Так что считаю правильным курс, выбранный столичными властями, а именно — возрождение традиций 30-х годов: индивидуальность проектов, создание произведений искусства. Поэтому художников мы сейчас привлекаем повсеместно.

культура: Даже станции «Спартак», типичной «сороконожке», простоявшей законсервированной несколько десятков лет, в наши дни постарались придать определенную индивидуальность. Кстати, ожидают ли нас в ближайшее время другие подобные сюрпризы? Например, не планируется ли реанимировать «Троице-Лыково»?
Шумаков: Там ничего так и не построили, говорить пока можно только о технической платформе, расположенной на перегоне «Крылатское» — «Строгино» Арбатско-Покровской линии. Завершить строительство теоретически можно, но оно будет очень сложным и дорогим, так что пока это нецелесообразно.

То же можно сказать и о «Суворовской», здесь была запланирована пересадка с Кольцевой линии на «Достоевскую». Станцию собирались открыть неподалеку от Театра Российской армии, даже подготовили проект, но потом от этой идеи отказались, решив сосредоточиться на продлении линий. Впрочем, вполне возможно, что на каком-то этапе город снова к ней вернется, как и к «Троице-Лыково».

культура: Ваш институт занимается не только метро. Что нового в других строительных областях?
Шумаков: Как раз сейчас на XVI Международной архитектурной биеннале в Венеции наш институт представил проекты шести станций высокоскоростной магистрали (ВСМ) Москва — Казань. Для нас это абсолютно новая тема. Со стороны может показаться, что и то, и другое — это рельсы и шпалы, но определенная специфика в проектировании есть. Прежде мы, правда, работали над созданием подземного железнодорожного терминала во «Внуково», но это все же немного не то. И если в аэропорту мы построили объект под землей, то здесь мы спроектировали полноценные современные железнодорожные вокзалы.

культура: В свое время вы создали в Москве самый высокий в Европе вантовый мост — Живописный. Еще что-нибудь подобное сделать собираетесь?
Шумаков: Мостов мы спроектировали несколько — для Нагатинской поймы, дублера Кутузовского проспекта, мосты через Волгу в Дубне и Живописный через Москву-реку, реализован только последний проект.

культура: Кстати, когда на нем откроют ЗАГС? Ведь были же такие планы.
Шумаков: Сейчас там подготовлено все необходимое технологическое оборудование, проект законсервирован только из-за лифтов, которые решили поменять, сделанные по индивидуальному заказу, оказались не слишком безопасными.

культура: Для подземки часто работаете? Строится много, появились и другие проектировщики.
Шумаков: Тем не менее большая часть метро, построенного в последнее время, создана благодаря нашей организации. В частности, это несколько станций Третьего пересадочного контура, или, как его теперь называют, Большой Кольцевой линии, север Люблинско-Дмитровской: «Фонвизинская», «Бутырская», «Петровско-Разумовская»; и станции Калининско-Солнцевской. На всех трех участках работа продолжается.

культура: У ваших новых проектов есть общая отличительная особенность? Или они настолько индивидуальны, что сравнивать не имеет смысла?
Шумаков: Есть. Я говорю про архитектуру, естественно. Все станции сделаны на высоком профессиональном уровне, у нас все удивительно точно и грамотно. Метрогипротранс никогда не опускает планку.

Фото на анонсе: Руслан Кривобок/РИА Новости