25.07.2019
Для массового российского зрителя он почти как родной: один из тех, кто навсегда поселился в наших домашних фильмотеках. Кино с Хауэром, переписанное невесть в который раз, смотрелось с таким же упоением, как и боевики со Шварценеггером и ван Даммом, но с одной лишь разницей — Рутгер не просто играл мускулами: он был истинным актером, в его деяниях в кадре отражалось подлинное искусство.
Допускаю, нам импонировало то, что Хауэр — не столько голливудский, сколько европейский актер, и за его спиной — серьезная школа, игра в театре, системы Станиславского и Страсберга. Он вполне мог бы стать очередным экранным красавчиком — внешность позволяла: белокурые волосы, ярко-голубые глаза, правильные черты лица, великолепная форма. Голландец выглядел словно божество из северо-европейского пантеона, сильное, прекрасное и хитроумное — Локи во плоти, идеальный трикстер, человек действия с внутренним надломом. Собственно, он всегда и играл в него, в этот надлом, — даже в самых простых ролях умел находить драму и исполнял именно ее, а режиссеры тому не препятствовали.
Путь на большой экран Хауэру открыл другой великий голландец — Пол Верховен, снимавший его во всех своих ранних фильмах, вне зависимости от жанров. «Рутгер — это светлая сторона естества», — утверждал режиссер, и актер был нужен ему именно для дуплета «герой-антигерой». Но казавшееся незыблемым сотрудничество распалось накануне начала работы над одной из самых успешных голливудских картин Верховена — «Робот-полицейский», сценарий которой писался специально под Хауэра, и невыразимо жаль, что тот не смог сыграть настоящую трагедию человека, навечно закованного в металлический костюм.
Впрочем, своего андроида Рутгер все же сыграл. Успех «Бегущего по лезвию» Ридли Скотта во многом оказался обусловлен блестящим актерским дуэтом Хауэра и Харрисона Форда. Первый идеально исполнил роль Роя Батти, опаснейшего репликанта, совершенной машины для убийств. И эта работа стала для Хауэра фактически прорывной: образ его героя оказался в фильме не просто центральным, он стал главной трагической фигурой — робот, который не понимает, почему ему — существу, превосходящему человека, отмерена столь короткая жизнь, зачем он должен повиноваться создателям и полностью зависеть от них? Разрываемый внутренними противоречиями, поднимающий кровавый бунт против людей — Рой проходит все этапы человеческой инициации. В конце фильма он спасает жизнь своему преследователю, а металлический шип, пробивший ему руку, намеренно вызывает аллюзии не с предательством Иуды, а с мучениями Христа. Робот, желающий стать человеком и цитирующий Ницше, вывел Хауэра в стопроцентные мировые звезды — началась настоящая эпоха его славы.
Со своей северной статью и завораживающей внешностью для Голливуда он явился воплощением рока. Рутгер мог играть на стороне добра, как в фильме «Взять живым или мертвым», где его герой — неутомимый борец с преступностью, вступающий в схватку с жестокими арабскими террористами. Но куда эффектнее у Хауэра выходили холодные, инфернальные злодеи — такие, как Джон Райдер из «Попутчика», чистое зло, без примесей и оправданий, страшное, неотвратимое и божественно красивое.
Свою же главную драматическую роль Рутгер исполнил в 1987-м: в ленте «Побег из Собибора» он играет советского военнопленного Александра Печерского, поднимающего восстание в концлагере. Картина получила «Золотой глобус» как лучший телепроект, а сам Хауэр удостоился актерской награды за лучшую роль второго плана.
На родине он абсолютная звезда. На его 50-летие даже снимают документальный фильм — «Актер в оранжевом», он — символ нации, его лицо красуется на почтовых марках (кадр из «Турецких наслаждений» Верховена, признанных главным голландским фильмом всех времен и народов). А Хауэр может позволить себе играть что вздумается — его будут продолжать снимать лучшие режиссеры. Он даже устраивается в режиссерское кресло сам: его фильм «Комната» получит в начале нового века приз зрительских симпатий на Парижском кинофестивале.
Человек искусства, Рутгер тратил много времени на работу с независимым кинематографом. В частности, продюсировал труды молодых режиссеров, а в последние годы курировал петербургскую Высшую школу режиссеров и сценаристов (Хауэра пригласили сниматься в российском боевике «Ключ саламандры», он влюбился в Северную столицу и немедленно подыскал себе в этом городе постоянное занятие по вкусу). Актер слыл филантропом, но старался не сильно это афишировать. Тем не менее основанный им фонд «Морская звезда» активно финансировал разработки вакцины против ВИЧ и реально спас жизни тысяч людей.
И, конечно, Хауэр с удовольствием «втравливался» в киношные авантюры, сыграв, например, в убойном боевике «Бомж с дробовиком», выросшем из проекта Квентина Тарантино и Роберта Родригеса «Грайндхаус». Сначала сняли трейлер на несуществующий фильм, а уже из него вышла полнометражная картина, где Рутгер, как и в молодые годы, оттягивался по полной, кроша злодеев в труху. Он переключился на роли мощных теневых антигероев, как кардинал Рорк в «Городе грехов» того же Родригеса или зловещий Командор из «Братьев Систерс» Жака Одиара. Ну а когда Люк Бессон задумал фантастический эпик «Валериан и город тысячи планет», то сомнений в том, кто сыграет Президента всемирной федерации просто не было — величие и стать Хауэра с годами не померкли ни на йоту.
Рутгер, как и многие актеры Старого Света, не порвавшие связи с независимым кинематографом, был проводником: ты начинал любить его в голливудских ролях и приходил в итоге к европейским работам, где истинное мастерство актера блистало во всем великолепии. И уход Хауэра — очень быстрый, неожиданный; даже в официальном пресс-релизе написано о скоропостижной смерти — вышел тоже сродни его экранному образу. Так и должны уходить настоящие герои: стремительно, во всей неземной красе и первозданной мощи.