20.03.2014

Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Весна — ранняя, как любовь в «Артеке».

Блистательно проведенная Олимпиада, оба первых места в общем зачете.

Ну и апофеоз: Крым — наш. Самое трудное — привыкнуть к тому, от чего, в сущности, не отвыкали.

Договор о присоединении Крыма и Севастополя к Российской Федерации был подписан в Кремле 18 марта. Мне повезло находиться среди тех, кто видел это не по телевизору. При скромном пока опыте посещений Георгиевского зала равновеликого аншлага здесь припомнить не могу. Более того, подозреваю, что таким высоким торжественным духом, таким ощущением вершащейся на глазах истории главный зал страны не преисполнялся с 24 мая 1945 года.

За что нам все эти подарки? Заработали? Заслужили? Вытерпели? «Не спрашивай — за что, спрашивай — зачем», — мудрость, справедливая и в горе, и в радости.

Как большинство наших сограждан, я не отдыхала в Крыму очень давно. Со школьных, то есть позднесоветских, времен. Зато осенью 2010-го ездила в Севастополь — там отмечалось 90-летие Белого исхода. Город, населенный преимущественно (если не абсолютно) потомками красных, крестным ходом пришел на Графскую пристань. Сияя, быть может, не совсем уместными (если учитывать повод) улыбками. Но трагический двуколор Гражданской, сколько я могла заметить, здесь мало кого волнует. Интересовал людей — явно и очевидно — наш триколор. Россия сказала «собираемся!» — и все на месте, словно по боевому сигналу.

Помню, как грустно было возвращаться из стопроцентно русского Севастополя в родства не помнящую Москву. Не знали тогда, а знали бы — не поверили, что спустя три с половиной года Россия скажет: «Собираемся навсегда!»

Крым для меня — понятие не географическое. Не звезда, распластанная на карте. Крым — это система связей, дружеских и душевных.

...Владислав Петрович Крапивин. Единственный ныне живущий классик отечественной детской литературы. Скромный человек, не стремившийся переехать в столицу, но издававшийся миллионными тиражами. Кто читал «Трое с площади Карронад», для того с детства не существовало вопроса, русский ли он — Севастополь. Кстати, Крапивин тоже измеряет судьбу своего любимого Города не белыми и красными, а Первой и Второй обороной. А еще он уверен, что в Городе живут люди особой породы — похожие друг на друга, одинаково честные и упорные. Третья оборона доказала: он прав.

...Один из лучших журналистов России Дмитрий Киселев. Год-полтора назад он несколько раз предлагал мне обсудить в радиоэфире ситуацию на Украине. Получал запальчивый ответ: «С Украиной ясно только одно: Крым должен вернуться в Россию!» «Ну, ты фантаст!» — улыбался будущий глава агентства «Россия сегодня». А затем именно на его долю во многом выпало делать фантастику былью.

...Всего пару месяцев не дожила до воссоединения Алла Юрьевна Шполянская — знаменитый мхатовский пресс-секретарь. Вот бы кто ликовал — еще и своей личной радостью. В Москву Шполянская приехала из Симферополя. Отец ее в июне 1942-го погиб на береговых батареях Севастополя. Бойцы прикрывали отход наших кораблей и подорвали себя в катакомбах, когда плен стал неминуемым. Няня маленькой Аллы, простая русская женщина, умоляла Юрия Шполянского — еврея и коммуниста — взять на фронт крестик. Он отказался — не потому, что еврей, конечно, а оттого, что коммунист. А вот двухлетнюю девочку няня окрестила — после того, как семья попала под авианалет: немцы атаковали санитарный поезд, вывозивший из Крыма мирных жителей... Алла Юрьевна рассказывала мне эту историю, заикаясь от волнения, — след давней бомбежки остался на всю жизнь.

...Виктор Гаврилович Захарченко, руководитель лучшего хора России — Кубанского казачьего. Коллектив с легендарной — более чем 200-летней — историей поддержал крымчан и вынужден теперь отменить гастроли по Украине. Сочувствую украинцам. Их лишили огромного удовольствия. Тем не менее Краснодарский край по-прежнему будет миксовать в обаятельном диалекте русский и мову. Здесь, как и на Украине, станут и дальше петь: «Ти ж мене пидманула, ти ж мене пидвела». А смысл в эти строчки пусть каждый вкладывает сам...

Хотя вдруг Западной Украине теперь придется сменить репертуар? Ответь нам, Тернополь, Хмельницкий, ответь, давно ль по-английски вы начали петь?

На пике крымского противостояния в Сети запустили портал «predatel.net». Впрочем, составив blacklist из пары-тройки артистов, журналистов, профессиональных оппозиционеров, а также лиц без определенных занятий, создатели ресурса растеряли пыл. В самом деле, к чему тратить время на повторение многократно пройденного, до оскомины надоевшего материала? Знаем мы наизусть этот синодик — «вашему майдану пятое болото».

Да, отдельные сюрпризы по ходу возвращения Крыма случались. Например, «чужому» Ярмольнику хватило ума правильно оценить ситуацию, а «своему» Максиму Кантору — нет. Но твердый остаток присох намертво: Акунин, Ерофеев, Макаревич, Улицкая, Шендерович, гражданин с поэтом... Наследники славных советских фамилий — смирновы, симоновы, драгунские — топорщат иголки против собственной страны по любому поводу. Крымский, разумеется, не стал исключением.

Все предсказуемо, все очевидно.

Кого могли удивить ежедневные выходы в эфир «России-24» Никиты Михалкова с авторской программой «Бесогон»? Зачитанное им открытое письмо простого харьковчанина разошлось по Рунету, прояснив для многих творящееся на Украине четче любых политологических ток-шоу. Михалков всегда на стороне России.

А вот чужой берег. Кого-нибудь потряс автограф Ахеджаковой под обращением «Против войны, против самоизоляции России, против реставрации тоталитаризма»? Актриса, когда-то призывавшая к расстрелам в центре Москвы, теперь обернулась голубкой мира — вроде бы парадокс, но почему-то не удивляет. Стало ли неожиданностью мнение Юрского и Битова, что, мол, независимая страна и проблемы свои должна решать самостоятельно? Не наше дело, какой там язык, не наша забота, если начинается новая гражданская... «А русские как же? Бросить, пусть пропадают?!» — спросит наивный читатель либо зритель. Однако наивных все меньше остается. Давно живем.

Слава Богу, и Юрский, и Ахеджакова реализовались в те времена, когда у творческой интеллигенции редко спрашивали, что они думают о политическом курсе страны. И, знаете, крепче было.

Опять-таки возраст надо учитывать: послание антиреставраторов многие подписывали прямо «из Тибета», где надежно пребывают. Скажу больше: сам автор этого bon mot, актер Александр Филиппенко, видимо, был пойман авторами письма где-то в тибетских предгорьях — увы и ах...

В общем, скучно, девушки. Другое дело — забавная ситуация, с которой столкнулась газета «Культура», когда собирала для нынешнего номера миниатюры в рубрику «Мой Крым». Отвечали отказом и быстро вешали трубку люди, которым сам Бог велел высказываться громко и внятно. Народные артисты — не только России, но даже целого СССР, руководители крупных коллективов, члены разнообразных советов, «подписанты» (внимание!) обращения в поддержку позиции президента на Украине... отговаривались усталостью и головной болью, не успев сочинить аргументы более существенные. При том, что мы подчеркивали: пожалуйста, без политики. Просто — ваш Крым. Детский восторг под бдительным родительским оком, пионерлагерь, любовь, красота, дружба, вдохновение...

Нет. Вообще не хотят говорить о Крыме. Слово это боятся произносить. Нетрудно понять, почему. У одного — концерты в Европе, у другого — проекты в Штатах, и у большинства — тот или иной набор заграничной недвижимости. А теперь скажите, что в России зажимают свободу слова и делает это лично Путин. Есть цензура, сто пудов, есть. Только надзирателем выступает чья-то персональная трусость.

Кто эти люди — предатели? Они — люди. Заурядные, при всех своих талантах. Можно ходить к ним на концерты, приглашать их в президиумы, вручать премии. А положиться на них нельзя.

«Я так думаю — просчитаются они...» — меланхолично сказал мне Карен Шахназаров, пока двигались от Большого Кремлевского дворца к Троицким воротам. Гендиректор «Мосфильма» на протяжении нескольких дней перед референдумом не сходил с телеэкранов: развернуто подтверждая то, под чем поставил подпись.

Я тоже думаю — просчитаются. И еще мне жалко этих деятелей. У них никогда не будет таких открытых лиц, такого прямого взгляда, какие мы видим в репортажах из Севастополя. Им никогда не обрести душевной чистоты, доступной Крапивину. И народные они — по званию, а не по сути.

Печально, прискорбно? Ну, разумеется. А с другой стороны, что значат несколько разочарований, когда народ России пополнился двумя миллионами доброкачественных граждан? Капля в Черном море.

Предлагаю каждому из нас — в честь великого крымского воссоединения — объявить свою личную амнистию. Простите хотя бы одного труса, слабака, мандражиста. Не ищите сегодня врагов, приумножайте друзей. Взгляните: на наших глазах входит в историю человек, который на самые зловредные вопросы отвечает доброжелательно и спокойно. С трясущимися от ненависти персонажами говорит, приняв свободную позу, раскрыв ладони — камня нет. Мы можем догадываться, сколько стоил ему Севастополь, но слышим неизменно одно: «наши друзья и партнеры». В крайнем случае, если речь про совсем уж одиозных персонажей: «наши партнеры».

По-моему, ребята, у него стоит поучиться.