Андрей САМОХИН

16.08.2018

События полувековой давности, когда войска стран Варшавского договора вошли в Чехословакию, до сих пор вызывают полярные оценки. Для одних произошедшее — агрессия против суверенной страны, грубо растоптавшая стремление ее граждан к «социализму с человеческим лицом». Для других — неприятный, но неизбежный с точки зрения геополитики шаг; для некоторых — блестящая военная операция, предотвратившая третью мировую войну. «Культура» побеседовала с советником при ректорате МПГУ Евгением СПИЦЫНЫМ о значении и смысле закончившегося 21 августа 1968 года конфликта.

культура: Как оценивать события, подобные «Пражской весне» и ее разгрому в результате операции «Дунай»? Исчерпывает ли правильный взгляд бесстрастный анализ архивных данных или здесь уместны личные моральные акценты исследователя?
Спицын: Надо учитывать, что моральные критерии в разные исторические периоды неодинаковы. Как и сумма знаний по тому или иному предмету. Поэтому, пытаясь вынести суждение (а уж тем более осуждение) каких-то прошлых событий или поступков, надо делать поправку на «ветер Хроноса». У нас же часто принцип историзма отходит на десятый план, и многие легко судят дела давно минувших дней на основе так называемой постправды. История — наука о прошлом, а не препарированная политология. События, подобные «Пражской весне», в такой интерпретации как раз и являются орудием противоборства политических групп и межгосударственных спекуляций.

культура: «Пражская весна» стала следствием экономической реформы 1965-го, проводимой ЦК КПЧ, или продуманной операцией западных спецслужб?
Спицын: Вопрос нужно разделить на два. Как известно, американцы после войны взяли на вооружение две концепции — Трумэна, а затем Эйзенхауэра. Одна — это «сдерживание коммунизма» (т.е. локализация влияния СССР на остальные страны), другая — «отбрасывание коммунизма» — то есть размывание и сокращение уже сложившегося соцлагеря. События в Чехословакии четко укладываются во вторую концепцию. Говорить, что они полностью руководились ЦРУ или другой спецслужбой, как в нынешних «цветных революциях», — явное преувеличение. Но на Западе внимательно следили за развитием событий в Праге и готовы были «подставить плечо» в нужный момент. Особенно активно зондировали почву в этом направлении ФРГ и Австрия. Американцам тогда было не до того — они увязли во Вьетнамской войне.

Готовила «Пражскую весну» узкая группировка внутри КПЧ — председатель правительства Олдржих Черник, его заместитель Ота Шик, председатель Национального собрания Йозеф Смрковский, председатель Национального фронта Франтишек Кригель и первый секретарь ЦК КПЧ Александр Дубчек при активной поддержке столичной, в основном творческой, интеллигенции, журналистов.

Что касается экономической реформы 1965 года, то она достаточно хорошо изучена. В частности, историком Николаем Платошкиным. В ЧССР в начале 1960-х были запущены процессы, подобные хрущевской «оттепели». В 63-м ЦК КПЧ выпустил документ с осуждением культа личности Клемента Готвальда — идеолога социалистической революции 1948 года. В компартии тогда схлестнулись две группировки. Одну возглавил Антонин Новотный, занявший после смерти Готвальда пост первого секретаря, а затем, в 1957-м, ставший президентом страны. Он же стал и главным проводником той реформы, которую предложил директор Института экономики Чехословацкой академии наук Ота Шик. Если коротко, ее суть была проста — повторить ленинский НЭП. Никаких антисоветских, антикоммунистических лозунгов тогда не было и в помине. Постфактум оценивая результаты реформы, экономисты констатируют ее полный провал. Через двадцать лет буквальной калькой стала горбачевская, итоги которой мы хорошо знаем.

В общем, к началу 1968 года недовольство населения ЧССР «рыночными» реформами было уже значительным. Кроме того, в рамках реабилитации «жертв политических репрессий» из тюрем выпустили много откровенных антисоветчиков и антикоммунистов. Именно они составили ядро разнообразных общественных структур, в том числе «Клуба 231», сыгравших важную роль в раскачке политической ситуации в стране.

Характерно, что «гнев народа» СМИ и политклубы направили на начавшего демократические процессы Антонина Новотного, наградив его ярлыками «сталиниста» и «ретрограда». В итоге в начале января 1968-го его снимают с поста первого секретаря, оставив в должности президента, а новым лидером КПЧ становится Александр Дубчек. Саму «Пражскую весну» принято отсчитывать с марта 68-го года, когда произошла фактическая отмена цензуры. Кстати, своим названием она обязана одноименному музыкальному фестивалю. Одновременно Новотный был освобожден от должности президента и заменен генералом Людвигом Свободой, а в газетах, на радио и на телевидении начался буквально шквал антисоветских публикаций.

культура: Когда происходящее в Праге перешло «красную черту»?
Спицын: Главными раздражителями для руководства СССР и других соцстран стали не экономические реформы в ЧССР, но публичные призывы в масс-медиа о необходимости вывода страны из ОВД и разнузданные карикатуры и брань по отношению к первым лицам Советского Союза и других государств содружества, а также к русским вообще. Выйти из Варшавского блока призывали даже два видных члена Политбюро ЦК КПЧ — Кригель и Смрковский, что рассматривалось руководством СССР как прямая угроза безопасности всего соцблока.

культура: Почему?
Спицын: Для этого достаточно посмотреть на карту. Чехословакия была «ключом» ко всему Варшавскому блоку. К тому же она граничила с СССР в Закарпатье. По известному соглашению Сталина и Черчилля в Чехословакии, в отличие от ГДР, Польши и Венгрии, не было советских войск. Выход из ОВД неминуемо привел бы со временем к тому, что там бы оказалось НАТО, вклинившись в сердцевину соцлагеря. Для Москвы, как и для Варшавы, Берлина и Будапешта, это была прямая геополитическая угроза. Поэтому, когда из Праги донеслись такие речи, в братских столицах сильно обеспокоились не только вожди, но и военные. Особенно напористо настаивали на силовой акции Вальтер Ульбрихт в ГДР и Владислав Гомулка в Польше.

культура: Нас долго убеждали в том, что целью реформаторов был «социализм с человеческим лицом» и ни о каком отпадении от соцлагеря, восстановлении капитализма, переориентации на Запад речи и не шло...
Спицын: Это не так. Просто среди вышеупомянутых партийцев и широких групп их поддержки тоже были различия. Некоторые, вроде того же Дубчека, действительно наивно верили в особый чешский путь и тому подобное. Другие же — и самый яркий здесь Кригель — держали курс на Запад. У этого деятеля довольно мутная биография, и некоторые исследователи считают именно его внедренным агентом влияния западных спецслужб. Сравнение уже избитое, но верное: Дубчек — Горбачев (и наоборот). А менее очевидная для многих, но тоже, по сути, близкая пара Кригель — Александр Яковлев. Речь идет о велеречивых идеологах, закулисных кукловодах и манипуляторах «перестроек» в обеих странах. Только в Чехословакии она тогда не привела к краху государства, будучи вовремя остановленной, а у нас привела.

культура: Поначалу ведь предпринимались попытки как-то урезонить «чешских товарищей». Когда стало понятно, что военной операции не избежать?
Спицын: В Советском Союзе схватились за голову, когда поняли, куда клонится вся эта катавасия. Была создана комиссия по ситуации в ЧССР во главе с Кириллом Мазуровым — бывшим первым секретарем ЦК Компартии Белоруссии, переехавшим в Москву на пост первого зама главы советского правительства Алексея Николаевича Косыгина. Именно последний тогда курировал в Политбюро внешнюю политику. Начались обсуждения внутри ЦК КПСС, а также встречи с руководителями компартий других стран ОВД.

Брежнев, будучи по натуре человеком миролюбивым, долго колебался. Он неоднократно просил Дубчека, которого любил как сына, остановить вакханалию антисоветизма в ЧССР. Дубчек прожил все детство в Киргизии, учился в школе во Фрунзе и в Горьком, отлично говорил по-русски. Леонид Ильич его так и звал «наш Саша». Кстати, покойный Валентин Фалин в своих воспоминаниях писал, что за три дня до начала операции «Дунай» Дубчек сам позвонил Брежневу и попросил его ввести войска. Запись этого разговора, по его словам, сохранилась в бывшем архиве ЦК КПСС.

культура: Сегодня в массмедиа можно встретить утверждения, что операция «Дунай» предотвратила третью мировую войну...
Спицын: Не думаю. Буквально за день до начала операции Брежнев звонил американскому президенту Линдону Джонсону, чтобы проверить его реакцию на ввод советских войск в Чехословакию. Тот ответил, что это ваша сфера влияния и внутренние дела. Немецкие части, составлявшие костяк сил НАТО, размещенных в ФРГ, ни за что не решились бы из-за Чехословакии вступать в военный конфликт с СССР. Американцы — тоже.

культура: Как оценивать последствия операции «Дунай» для нашей страны? С одной стороны, был нанесен удар по социалистическому содружеству: из ОВД вышла Албания; а Югославия, Румыния и КНР осудили вторжение, в западных компартиях начался раскол. А в самом СССР усилилось диссидентское движение. С другой стороны, старт «разрядки напряженности», десятилетие мира и процветания... Как совместить это?
Спицын: Элементарно: был восстановлен геополитический статус-кво между двумя системами, установленный после войны. Советский Союз со своими союзниками доказал, что он достаточно силен и полон решимости поддерживать этот баланс сил. Наиболее здравые лидеры западного мира еще раз убедились, что не стоит в открытую лезть в зону советского влияния. Пропаганда, шпионаж — это само собой, а «цветные революции», говоря сегодняшним языком, не получатся. Поэтому впервые за многие годы ФРГ во главе с Вилли Брандтом начала «новую восточную политику», направленную на примирение с СССР, ГДР и всем соцлагерем. Итог чешских событий стал фактически базой для разрядки международной напряженности, приведя к подписанию Хельсинкских соглашений.

Это уже позже сочинили пропагандистский штамп о «Пражской весне» как каком-то поворотном событии в истории Европы, о чудовищной оккупации русскими бедной Чехословакии. Раскол в коммунистическом движении состоялся гораздо раньше — после хрущевского доклада о культе личности.

культура: Было ли ошибкой нашего руководства замалчивание и политически неубедительное объяснение чехословацкого кризиса для своих сограждан?
Спицын: Я считаю, что было. Такую позицию можно назвать родовым изъяном пропаганды. Замалчиванием предоставлялись козыри в руки противников режима и исторической России вообще. И они выдумывали мифы, за которые нам якобы надо коллективно каяться до скончания веков.

Фото на анонсе: Юрий Абрамочкин/РИА Новости