Вадим БОНДАРЬ

08.05.2015

«Пить или не пить?» — этот почти гамлетовский вопрос встал перед страной ровно 30 лет назад. 7 мая 1985 года были приняты постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма» и соответствующее постановление Совмина СССР. Партийным, административным и правоохранительным органам предписывалось «решительно и повсеместно» усилить борьбу с «зеленым змием». Благая, казалось бы, цель обернулась немыслимыми перегибами — безалкогольными свадьбами и поминками, кровавыми драками в многочасовых очередях к винным прилавкам, нещадной вырубкой виноградников и уничтожением уникальных сортов. Обозреватель «Культуры» разбирался, что это было — очередная благоглупость или сознательное вредительство.

А кто не пьет — назови?!

Необходимость проведения небывалой по масштабам и радикализму антиалкогольной кампании ее организаторы оправдывали критически выросшими показателями производства и потребления спиртного. К 1984 году среднестатистический советский гражданин потреблял 10,5 литра чистого алкоголя в год. Однако утверждать, что население СССР спивалось и деградировало, в корне неверно. Кто же тогда развивал науку, культуру, спорт? Производил лучшее в мире оружие и космические аппараты? Выдвигал рацпредложения и изобретения, создавал нашей стране славу самой читающей на планете? Алкоголики, тунеядцы, хулиганы? Они были, есть и будут — причем всегда и в любой стране. Но тридцать лет назад ради борьбы с социальной перхотью решили отрубить голову.

Так ли уж страшны были показатели 1984 года? Смотрим прошлогодний «Доклад об употреблении алкоголя и состоянии здоровья 2014», подготовленный ВОЗ. Румыния — 14,4 литра; Венгрия — 13,3; Чехия и Словакия — по 13; Португалия — 12,9. Австралия — 12,2, Канада — 10,2. Однако никто не организовывает там антиалкогольных кампаний. Видно, нет у них такого мудрого руководителя, каким был Михаил Сергеевич.

Теперь о том, почему в СССР все-таки увеличилось потребление спиртного. Прежде всего, вырос уровень жизни. Люди стали больше себе позволять. Такая тенденция характерна не только для нас. Аналогичная картина наблюдается, например, в современном Китае. Так, всего за несколько лет (с 2005 по 2009) рынок вина в Поднебесной удвоился. Если в 2010 году французы продали в КНР своих вин на 200 миллионов евро, то в 2012‑м — уже на миллиард. По данным компании International Wine & Spirit Research, занимающейся исследованиями рынков алкогольных напитков, в 2012‑м на Китай пришлось 38 % от общемирового прироста объемов потребления алкоголя.

Второй момент: в 60–70‑е у нас шло активное освоение северных и восточных районов страны. Открывались новые месторождения, строились промышленные гиганты, объекты экономики и инфраструктуры. Появлялись новые города и поселки. Условия жизни там, как известно, суровые, а развлечений мало. Да и ехали туда не язвенники. Вахтовики и прочий дубленый народ сыграли не последнюю роль в подъеме планки потребления алкоголя. И, наконец, третье: алкогольная эмансипация ранее малопьющих народов СССР, прежде всего жителей среднеазиатских и закавказских республик.

Немало пила и Москва. Но от этого она не переставала быть одним из общепризнанных мировых интеллектуальных, культурных и промышленных центров. В мае нынешнего года влиятельное американское издание в области международных отношений National Interest опубликовало свою версию пяти величайших сверхдержав за всю мировую историю. Это Римская, Монгольская, Британская империи, Советский Союз и США. О каких пьяницах речь?

Рюмка одеколона

Решительная борьба с «зеленым змием» началась 17 мая 1985 года — наутро после выхода указа Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренении самогоноварения», выпущенного в развитие постановлений ЦК и Совмина. В нем говорилось об административной и уголовной ответственности за нарушение линии партии. Соответствующие указы были приняты во всех союзных республиках. Центральные издания, телевидение и радио СССР начали массовую пропаганду трезвости.

Как и многие другие документы перестроечного периода, они были, с одной стороны, малопонятны, с другой, носили агрессивный характер, ориентирующий исполнителей на разрушение. В изобилии встречались выражения «наступательный характер», «решительный отпор», «искоренить» и т. д. Наступление началось — как и на всех других фронтах перестройки. И тоже носило характер облавы и разгрома. Только в Москве из полутора тысяч винных магазинов закрывают тысячу. Отпуск спиртного определяется с 14.00 до 19.00. Устанавливается норма — не более двух бутылок в руки. Но и эти бутылки заканчиваются, не удовлетворив спрос даже половины пришедших в магазин покупателей. Производство винно-водочных изделий также резко урезают. В 1986 году — до 147 млн. декалитров, а в 1987‑м — до 123 млн. Для сравнения: в 1980‑м было продано 295 млн. декалитров водки и ликеро-водочных изделий.

Алкоголь начинает изгоняться из увеселительных заведений и мест отдыха. Увеличивается его цена. Сокращается ассортимент. Под топор идут культивировавшиеся долгие годы виноградники. На бой — ставшая ненужной оборотная стеклотара. Сворачивается производство сырьевых компонентов. Останавливается модернизация предприятий алкогольной и сопутствующих отраслей.

Народ на это реагирует по-разному. Значительная часть женщин — решительно за. Мужики в многочасовых очередях — однозначно против. Горбачев получает от народа меткое прозвище «минеральный секретарь», по стране гуляют анекдоты о трезвости. Люди пытаются решить проблему — многие обратили взоры на фирменные магазины: автор этих строк, например, вполне успешно затоваривался болгарским вином и шампанским, а также бренди «Сълнчев бряг» в фирменном магазине «Варна» — дороже, но зато без очередей. Относительно спокойно, правда, тоже недешево, можно было купить спиртное в специализированных магазинах потребкооперации союзных и автономных республик. А вот что стали скупать в массовом порядке — так это продукцию парфюмерных магазинов. Одеколоны «Красный мак», «Ромашка», «Цветы России», лосьон «Огуречный» становятся хитами продаж.

Расцветает черный рынок алкоголя. Через проводников и водителей в Москву и другие крупные города с юга передают коньяки, вина, чачу, тутовку. Спиртное всегда можно было достать у продавцов и грузчиков — у черного хода и в подсобках выстраивались очереди из «своих». По ночам водкой обеспечивали таксисты и предприимчивые пенсионерки, свой «фонд» всегда имелся и у работников гостиниц и ресторанов.

В безалкогольные кафе большинство посетителей приходили с увесистыми сумками и портфелями. Покупали коктейли, кофе-глясе, а под столом доливали принесенное. С этим, конечно, боролись дружинники, но без особого энтузиазма. Настоящей отдушиной для народа стали пивные. Как пел Юрий Лоза: «Справа двое мужичков стоят уже давным-давно. Им плевать, что не разрешено. Запивают пивом свежего разлива мутное багровое вино». Особенно этим славились «автопоилки» с пивными автоматами: кидаешь 20-копеечную монетку — тебе наливается кружка. Народ массово стал переходить на самогоноварение и домашние винокурни. В первую очередь в провинции и сельской местности. Из магазинов сметали сахар, дешевые конфеты и все, что могло пойти в питейное дело. Гнали брагу даже те, кто раньше был крайне далек от этого…

Многое сейчас вспоминается с ностальгической улыбкой. Но тогда было не до смеха. Народ озлоблялся. В винно-водочные магазины перед открытием все чаще направляют милиционеров. Но те не справляются с регулировкой очереди — разъяренная толпа просто сметает их с пути. Из-за алкогольных недоборов бюджет страны трещит по швам. Покупки сырья для самогоноварения усугубляют продовольственный дефицит. Растет число отравлений некачественным алкоголем. Хотя наблюдается и положительная динамика. Продолжительность жизни мужчин увеличивается на 2,6 года. Детей стало рождаться на полмиллиона в год больше. Среди них на 8 % меньше ослабленных. Сократилось число некоторых видов преступлений.

Как пропили перестройку

Протрезвление власти произошло в октябре 1988-го — неожиданно принимается постановление, диаметрально противоположное прежним. Осуждается необоснованное сокращение производства коньяков, сухих вин, шампанского и пива. Подвергается критике ликвидация виноградников, закрытие винных и ликеро-водочных заводов. Антиалкогольная кампания пошла на убыль. Но дело свое она уже сделала.

Последствия ее, как и других составляющих перестройки, оказались катастрофическими. Во-первых, был нанесен мощнейший удар по бюджету — по оценке председателя правительства СССР Николая Рыжкова, на борьбе за трезвость страна потеряла 62 млрд. рублей. Были вырублены ценнейшие сорта винограда. Только за 1985–1988 годы их уничтожили на площади 364 000 га. По некоторым данным, в результате этой безжалостной чистки страна потеряла 30 % виноградников, тогда как в годы Великой Отечественной войны — всего 22 %. А ведь виноград — это не только вино. Это важнейшее сырье для целого ряда отраслей промышленности — от пищевой до фармацевтической.

Почти тысяча винзаводов были перепрофилированы на производство низкорентабельной безалкогольной продукции. Отрасль стремительно теряла кадры, порой драматично и безвозвратно. Так, знаменитый ученый и селекционер, директор Всесоюзного НИИ виноделия и виноградарства «Магарач», доктор биологических наук профессор Павел Голодрига, сорок лет отдавший виноградарству, не смог пережить уничтожение дела своей жизни и покончил с собой. В сентябре 1991 года газета «Правда» писала: «Только за последние три года около 40 процентов работавших ушли из виноделия. Прекращен выпуск специалистов среднего звена. В вузах страны вдвое уменьшен набор студентов по специальности «Виноградарство» и «Технология виноделия».

Алкогольный сегмент беднел не только кадрами. Были утрачены технологии производства уникальных в своем роде наливок, настоек, медов, вин, коньяков и даже пива. Достаточно сравнить каталоги алкогольной продукции 60–70‑х годов и то, что продавалось в период горбачевской антиалкогольной кампании. Дистанция, как говорится, огромного размера.

Вкупе с искусственно создаваемым общим дефицитом это усугубляло недовольство властью, а значит, партией и социализмом вообще. Усиливало агрессию и создавало благоприятную почву для антисоветской агитации. Именно в те годы в стране заговорили о росте токсикомании и наркомании. Все это никак не способствовало здоровому образу жизни советского человека и процветанию экономики страны.

До сих пор мы пожинаем плоды этой подрывной работы. Причем по всему спектру искусственно созданных проблем — от массовой наркомании до разливаемой нашими заводами иностранной винно-коньячной бурды из порошков и низкокачественных дистиллятов. В недавно вернувшемся на Родину Крыму в догорбачевский период было 171 000 га многолетних виноградников. Сейчас осталось 18 500.

Сам бывший «минеральный секретарь» открещивается от обвинений. В своих мемуарах утверждает, что инициатива введения мер по преодолению пьянства и алкоголизма «принадлежала общественности». А во всем остальном виноваты чересчур ретивые или нерадивые контролеры проведения в жизнь решений партии и правительства. Лигачев, Соломенцев и другие, взявшись за дело с неуемным рвением, «довели все до абсурда». Подобную позицию Михаил Сергеевич представляет миру и по остальным направлениям роковой для СССР перестройки.

Однако в версии благих намерений есть большие сомнения. Уж слишком велики негативные последствия. А вот как часть сознательной, хорошо продуманной перестроечно-разрушительной многоходовки антиалкогольная кампания выглядит вполне логично.

Анекдоты

Проезжает Горбачев мимо винного магазина, видит огромную очередь. Останавливается, спрашивает:

— А что, коммунисты среди вас есть?
— Есть.

— Гнать надо!
— Так ведь сахара нет, Михаил Сергеевич.

* * *

Секретарь одного обкома звонит Горбачеву:

— Срочно пришлите эшелон с водкой! Иначе я ни за что не отвечаю!

— Да вы что, у нас борьба с пьянством.
— Быстрей, иначе я ни за что не отвечаю!

— Да в чем дело?
— Понимаете, народ протрезвел, оглянулся вокруг и задался вопросом: куда дели царя?

* * *

Закрылся винно-водочный магазин. В одно прекрасное утро на нем появилась новая вывеска — «Сделай сам». А уже на следующий день — объявление: «Дрожжей нет!».

* * *

Армянская делегация приходит к Горбачеву и говорит:
— Вы понимаете, у нас свои обычаи, свадьбы там, поминки. Что ж теперь, с лимонадом сидеть?

Горбачев:
— Ну, хорошо. Вот у нас есть робот. Сможете его перепить — ради бога, пейте, сколько хотите.

Отрядили к роботу одного армянина. День его нет, два его нет, через неделю приходят посмотреть. Робот уже дымится, армянин ему говорит:

— Робик-джан, конденсатор перегорел — не перегорел, меня это не касается. Следующий тост — за родителей!