Екатерина САЖНЕВА

16.11.2018

Многие знают о том, что «профессиональные» попрошайки — часть огромного теневого бизнеса, в который вовлечены десятки тысяч людей. «Инвалиды» прекрасно ходят сами, «матери-одиночки» носят по вагонам метро чужих детей, а бабушки, вызывающие жалость, сидят с протянутой рукой потому, что их заставили. Однако гораздо менее известна работа волонтеров, которые вместе с правоохранителями противостоят «нищенской мафии». «Культура» встретилась с представителями общественного движения «Альтернатива» и узнала, как именно молодые воюют с теми, кто наживается на желании обывателя стать благотворителем, не прилагая к тому никаких усилий.

— Сколько раз мы объясняли людям: когда протягиваете милостыню нищим, вы помогаете работорговле, — говорит Олег Мельников, лидер «Альтернативы». — Иногда хочется громко крикнуть: «Граждане, неужели вы не видите, кому подаете? Ваши деньги все равно уйдут аферистам и мошенникам!» Очень обидно, что чаще всего расстаются со своими кровно заработанными рублями вовсе не богачи.

Мельникова знают и работорговцы, и сутенеры. Ему 27 лет, почти треть своей жизни посвятил борьбе с торговцами живым товаром. Он родился в городе Кимры, в Тверской области, поначалу занимался бизнесом, затем рванул в Москву — строить политическую карьеру. Впрочем, эту идею быстро оставил. Говорит, что не понравилось. А вскоре нашел истинное призвание, работу мечты и дело всей жизни. Сейчас на счету волонтеров из «Альтернативы» более 600 освобожденных невольников. Среди них не только граждане России.

«Особенно мне запомнилась одна слепая бабушка с Украины, там она доживала свой век в доме престарелых, — рассказывает Олег. — Бог весть, какими словами работорговцы уговорили ее приехать в Москву, пообещали восстановить зрение по государственной программе. Но как только она добралась до места, ее заставили просить подаяние на Курском вокзале. Никто из прохожих не интересовался, зачем эта старушка здесь постоянно стоит, на что просит. А она сама молчала и плакала. Так продолжалось больше года. Только одна девушка решилась расспросить ее и сразу же позвонила нам. Бабушку спасли, купили билет на поезд и отправили на родину».

Век воли не видать

Но самых первых попавших в беду Мельников выручил из рабства в Дагестане, где их заставляли трудиться на подпольных кирпичных заводах. Простецких на вид мужиков вербовщики заранее примечали на вокзалах, предлагали «хорошую работу вахтовым методом», за это грех не распить бутылочку... Когда «клиент» приходил в себя, у него уже не было ни денег, ни паспорта, ни свободы. Голова трещала, сам он находился в сотнях километров от родного города. Для близких человек бесследно исчезал. «Лет семь назад один приятель попросил меня съездить с ним на Северный Кавказ, поискать его пропавшего родственника, — вспоминает Олег. — Если честно, я сначала не поверил, что где-то все еще существует рабство. Но в Дагестане мы с товарищем действительно обнаружили пятерых человек, двух девушек и трех мужчин, один из которых и был родственником моего знакомого. Их держали здесь насильно».

Девушки рассказали, что учились в ПТУ в маленьком городке на Волге, а когда их позвали работать в Москву в одном из фастфудов, долго не раздумывали — сразу купили билеты в один конец. Но в столичной кафешке вакансий почему-то не нашлось, жить было не на что, работодатели объяснили, что официантки требуются в сочинском филиале — если они хотят, их туда отвезут. Сочи — это же здорово, гораздо лучше Москвы, там солнце и море, обрадовались подружки. В итоге вместо Сочи их отправили в Дагестан и насильно сделали проститутками, заставив отрабатывать средства, якобы затраченные на их переезд.

«Тогда нам удалось вывезти из Дагестана всех пятерых, и парней, и девчонок, — продолжает активист. — Удивительно, но нам с радостью помогали все люди, которых мы встречали на своем пути, местные жители были очень отзывчивыми, старались посодействовать, спрятать, накормить».

Вернувшись в Москву, Олег с друзьями написали уйму пресс-релизов о том, что происходило с ними в Дагестане, разослали по газетам, но журналистов новость почему-то не заинтересовала. Теперь, когда Мельникова постоянно приглашают на телевидение в качестве «главного эксперта по рабовладению в XXI веке», он понимает, что начал не с того — репортерам, конечно, нужен инфоповод, а не громкие и пафосные слова о «свободе, равенстве и братстве».

Тогда же Олег решил, что заниматься спасением рабов следует не разово, а на постоянной основе. Так родилась «Альтернатива». «В организацию вошли мои друзья и единомышленники. Я считаю, что волонтерство в нашем случае — это состояние души, — говорит он, — желание изменить мир, внести свой вклад в судьбы других людей. Добровольцы — это те, кто не может оставаться равнодушным и готов действовать и бороться».

Масштабы рабства в современном мире просто поражают. По самым приблизительным подсчетам международных правозащитных организаций, в данный момент на нашей планете томятся в неволе и без надежды на освобождение десятки миллионов человек. Прежде всего в список мест, поощряющих рабство, попали дикие африканские племена и ближневосточные диктатуры, а также горячие точки.

«За каждым спасенным стоит своя отдельная история, — рассказывает активист. — Конечно, запоминаются случаи, когда жертва совершенно беззащитна и не может противостоять злу, как та слепая украинская бабушка. Мы считаем, что рабство сегодня — угроза абсолютно для всех. Каждый раз, когда я и мои коллеги слышим слова благодарности от спасенных невольников, мы знаем, что работа была проделана не зря. Но наша цель — не просто освободить тех, кто уже попал в беду, а предостеречь от опасности остальных. Продать в рабство могут любого — мужчину, женщину, ребенка — от этого никто не застрахован. Так что мы не собираемся спокойно почивать на лаврах».

Был случай, который сам Олег Мельников называет своим «личным кладбищем» — из трудового рабства требовалось освободить несколько мужчин и женщин. С жертвами удалось заранее переговорить по телефону, мужчины были в панике, женщины вели себя достаточно спокойно. Решили, что сначала лучше вытащить из неволи представителей сильного пола, когда же очередь дошла до девушек, оказалось, что они были не в силах терпеть больше и... покончили с собой незадолго до начала операции по их спасению.

Цыганочка с выходом

За последние несколько лет попрошаек в Москве действительно стало меньше. По данным «Альтернативы», раньше этим бизнесом владели грузинские «воры в законе», но после конфликта в Южной Осетии в 2008 году их всех отправили домой и эту нишу заняли цыгане.

«Сейчас этим активно промышляют молдавские и астраханские группировки. Они и являются хозяевами так называемой «нищенской мафии». Отличие первых от вторых заключается в том, что астраханские обычно попрошайничают с чужими детьми, — объясняют волонтеры. — Бывает, ловим одну и ту же цыганку и всякий раз с разными младенцами, но доказать, что дети не ее, что они ей нужны только для того, чтобы клянчить деньги, практически невозможно. Хотя на руках у нее одно-единственное свидетельство о рождении, которое она, видимо, использует для всех младенцев разом — биометрических данных в документе нет, фото малыша тоже, но экспертизу ДНК на родство с ребенком, которого цыганка держит на руках, ее можно было заставить сделать только принудительно и по решению суда, а этим никто заниматься не хочет».

Схем купли-продажи новорожденных, увы, много, есть и хорошо отлаженные каналы поставки, иногда объявления от беременных или недавно родивших женщин выкладываются на специализированных закрытых форумах: «Отдам ребенка в добрые руки». Заинтересованные стороны созваниваются, договариваются о цене, платят (чаще всего не наличными, чтобы не попасться с мечеными купюрами) и забирают «живой товар». Куда сопящий кулек отправится дальше — к добрым и любящим приемным родителям, на органы или побираться в метро — эта проблема мам-кукушек не очень волнует. Они даже уголовной ответственности за то, что совершили, не боятся — знают, что ловить их не станут.

Парадокс, но пока родители не отнесли справку о рождении малыша в ЗАГС и не получили свидетельство о рождении, нового человека как бы еще и не существует в юридическом смысле. И подтвердить, что ребенок вообще был рожден, если его мать не состояла на учете в женской консультации и родила дома, крайне сложно. Гораздо труднее, чем от малыша избавиться.

Как рассказали волонтеры, люди для передачи ребенка могут встретиться всего один раз, этого явно недостаточно, чтобы доказать совершение преступления. Полиция разводит руками: мы понимаем, что, скорее всего, несчастные малыши выкуплены у алкоголичек и бродяжек, но ничего не можем поделать: нет доказательств. На каком основании людей задерживать? И советуют обращаться в органы опеки по месту жительства — пусть женщину проверяют, а ребятишек забирают в детский дом.

«Легко сказать! Отправим мы письмо в Астраханскую область, где зарегистрирована эта мадам, а что дальше? Ее там давно нет. Искать ее никто не станет. Максимум, что ей может грозить, — это штраф за административное нарушение. Попрошайка так и будет христарадничать с чужими младенцами, все время с новыми, которые проживут от силы месяц-полтора, а затем их с легкостью заменят на точно таких же «одноразовых» новорожденных», — считает Юлия Силуянова, помощник руководителя «Альтернативы».

«Мама умерла»?

Все чаще «хозяева» выбирают нищих рабов славянской наружности — они приносят самую большую прибыль. Особенно ценятся миролюбивые и спокойные приезжие. Желательно издалека, чтобы трудно было вернуться, и без семьи, чтобы их никто не искал.

Волонтеры хорошо помнят историю выпускника детского дома из Кривого Рога, которому предложили поработать в Москве. «Подросток был неконфликтный и не мог постоять за себя. Ему дали бумажку, на которой написали: «Мама умерла, надо чем-то кормить двух братьев», он так с ней и проторчал несколько месяцев около большого торгового центра, не просил помощи, не кричал: «Люди добрые, спасите, меня продали в рабство».

А на что рассчитывают одинокие старики из провинциальных городков, прочитавшие объявление, что в богатую Москву для достойного заработка требуются пенсионеры, и согласившиеся приехать неведомо куда? Между тем, таких все больше.

Спрос рождает предложение. Для кого готовы сегодня открывать свой кошелек сердобольные граждане, те и станут сидеть с протянутой рукой. «Если вы заметили, то сейчас на улице Москвы почти не встретишь попрошаек с кучей детей из Средней Азии. Им перестали подавать, и они исчезли сами собой», — объясняет Олег Мельников.

Действующий УК, конечно, предусматривает ответственность за работорговлю, принуждение к труду и незаконное лишение свободы, но все упирается в доказательную базу. Многих попрошаек, вчера еще готовых дать показания на своих хозяев, сегодня уже и след простыл: жертвы работорговцев молчат, потому что уверены, что на самом деле их никто не спасет.

«Мне сказали, у вас никому нельзя доверять. Тебе будут улыбаться, а за спиной предадут», — так объяснила долготерпение своих подруг 19-летняя Блессинг, которую продали в сексуальное рабство в Россию из Нигерии собственные родители. Недавно ее спасли волонтеры «Альтернативы». Девушка стала первой из тех, кто открыто рискнул дать показания против своих хозяев, после чего в начале октября впервые в современной истории был арестован сутенер нигерийских проституток Москвы. Блессинг честно рассказала обо всем, что ей известно. Перед приездом в Москву будущие секс-рабыни из Нигерии проходят через безжалостный обряд вуду — джу-джу, как его еще называют, — грозящий страшной смертью всем, кто нарушит молчание и предаст своих хозяев.

«Недоверие официальному расследованию — это одна из основных причин, по которым потерпевшие от рабовладельцев нередко отказываются свидетельствовать против них, — говорит Юлия Силуянова. — они не хотят давать показания, навлекая на себя еще большие проблемы. Многие молчат еще и потому, что раньше пытались просить помощи в полиции, но их не стали слушать».

Волонтеры вспоминают украинку Наташу, которую хозяева заставляли носить искусственный живот «вечно беременной». Будущим мамам лучше подают. Она много раз пыталась бежать, обращалась за помощью к стражам порядка, но те даже за отсутствие регистрации ее не штрафовали. Просто отпускали и все. Мучителей Наташи в конце концов удалось задержать, но как сложилась ее судьба потом, волонтерам неизвестно.

Другая рабыня, сбежав от своих владельцев, обошла несколько отделений полиции. «Документов нет — иди отсюда», — заявляли ей везде. Еще сложнее обстоят дела со стариками. Те вообще забывают, как они попали в Москву, зачем они здесь. «Подобрали мы одного украинского деда, у него пенсия — если перевести с гривен — меньше трех тысяч рублей. У нас он собирал по 15–17 тысяч рублей в день, из которых от хозяев не получал ни рубля. Разве что покормят его вечером, газетку почитать купят, а ему больше и не нужно. Жизнь, в принципе, одинаковая, что там на свободе, что здесь в рабстве», — рассказывает Мельников.

Немного беременная как бы из Донбасса

Несколько лет назад «нищенская мафия» активно паразитировала на трагедии юго-востока Украины. Многих своих работников хозяева ставили с протянутой рукой на московских улицах и у храмов: «Христа ради, помогите! Бежали от войны на Донбассе».

Например, молодая девушка собирала деньги на операцию маленькому сыну, пострадавшему при бомбежке Славянска. Прохожие пытались выяснить, как называется улица, где раньше жили беженцы, но никакого внятного ответа получить не могли. Потом «беженку» видели на другом конце Москвы, где она просила средства уже на лечение раненой дочери.

«Много раз я наблюдал одну и ту же женщину в тверской электричке. Она переходила из вагона в вагон, рассказывая всем одинаковую историю: «Денег нет. Мужа нет. Сама я беременна. Трое детей малых на Украине ждут, когда привезу им лекарства и еды», — вспоминает руководитель общественного движения.

Немного «беременной» эта беженка в электричках разных направлений была как минимум год. Со временем ощущение беды притупилось, новости о войне стали делом обычным, и обладателей украинского говора перестали выделять среди толпы прочих нищих.

Как-то волонтеры «Альтернативы» решили притвориться вынужденными переселенцами из Донбасса, которые хотят зарабатывать милостыней у московского храма. Захотели выяснить, как же устроен этот бизнес.

В эксперименте участвовали шестеро общественников — все крепкие, серьезные ребята, на случай, если придется пускать в дело кулаки. Отправились к самым «прибыльным» московским храмам. Олег Мельников поехал туда на инвалидной коляске. «По легенде я был беженцем, — рассказывает он. — Один из коллег изображал моего земляка-«хозяина». Мы понимали, что все это для пользы дела, но стоять и просить на самом деле было очень тяжело — как морально, так и физически».

В первый же день местная церковная попрошайка, тянущая руку по соседству, объяснила «новенькому» условия работы: «Просто так здесь стоять нельзя».

Нищенке было всего 35 лет, хотя притворялась она старушкой, да и выглядела не лучше — беспробудно пила. В день она зарабатывала около 20 тысяч. Большую часть отдавала «крыше», меньшую пропивала. Объявление, которое эта женщина неизменно держала в руках вот уже два года, гласило, что она срочно собирает 100 тысяч рублей на операцию. «Настоящие неимущие просить здесь милостыню не смогут, даже если захотят, фальшивые инвалиды просто не допустят конкуренции», — объясняет Мельников.

Эксперимент закончился предсказуемо: волонтеров вытеснили с хлебного места.

Вина и помощь

Но то, что они увидели, — это уже, по сути, следующий этап рабовладельческого строя — теперь часто ценятся не «чистые рабы», которых хозяевам все же приходится кормить, поить, содержать, а те, кому позволяется оставлять себе малую толику от заработанного. Но и заботиться о себе эти несчастные должны были сами.

«Меня все время спрашивают: не слишком ли мы рискуем, выходя один на один с мафией нищих? У них ведь деньги, связи... Не опасно ли это? Не боимся ли? Скажу так, со временем любой страх притупляется. И чего бояться, если эти люди хорошо понимают только чужую силу», — считает Мельников.

«В среднем около тысячи долларов уходит на то, чтобы вытащить из рабства одного человека», — рассказывают активисты «Альтернативы». Добровольцы считают, что часть ответственности за то, что нищее рабство существует, лежит и на обычных гражданах, которые скрывают равнодушие под маской разовой добродетели. Помочь по-настоящему, поговорить, накормить, если человек действительно голоден, выяснить, как он оказался в трудной ситуации и не нужна ли ему реальная поддержка, чтобы вернуться домой, — на такое, увы, способны немногие.

«Альтернатива» — название метафорическое. Волонтерский проект — иной взгляд на проблему: вместо дешевой жалости и дарового сочувствия молодые люди ищут пути реального исправления каждой конкретной ситуации. Уничтожить мафию им не по силам, но вырвать человека из лап спрута — вполне.

Фото на анонсе: Валерий Мельников/РИА Новости