Не так наивна, как кажется
03.02.2017
Галерея «Арка» приглашает в «Зимний сад» — на выставку Люси Вороновой. Орнаментальный фон, нарочитая декоративность, буйство красок, упрощенные формы: работы художницы — это гимн жизни, воспетой на языке наива. 36 полотен, вплотную развешанные в двух небольших залах, лучшее тому подтверждение.
Впрочем, с наивом все сложно. Потому как Воронова — вовсе не самоучка, а профессионал с академической подготовкой. Образование получала в течение девяти лет. Сначала в знаменитом ЗНУИ, Заочном народном университете искусств, где некогда преподавали многие классики — от Константина Юона до Михаила Рогинского. Кстати, «воспитанником» последнего был Павел Леонов — один из самых известных русских примитивистов. К чести Рогинского, нонконформист не взялся переучивать подопечного и делать из него «правильного» художника. Так и получился Леонов, «великий бытописатель исчезнувшего государства» — СССР.
Не ломали и Люсю. Ни частный педагог, ни преподаватели Московского технологического института, который она окончила по специальности «Гобелен», — видимо, отсюда ковровая декоративность и контрастные цвета, ставшие визитной карточкой. Говорят, когда в институте творила Воронова, даже не пытавшаяся работать в реалистической манере, старшекурсники констатировали: «Либо пятерка, либо двойка». Ей ставили «отлично»... В Мостехе же она занялась изучением народного искусства, художественных промыслов. Ездила в глубинку. Вспоминает об этом: «Сидит бабуля в хате и рисует гениальный рисунок. На печи муж-алкаш храпит, внуки бегают. Куры, кошки, коза, корова... Ничего ей не мешает. Вот и мне институт не мешал. Никто меня там не ломал, не мучил».
Именно из традиционного искусства и вырос феномен по имени Люся Воронова. «Это мои корни», — уверяет она. Хотя «корни» видны невооруженным глазом. А что до наива, который ей упорно приписывают, так она от него так же настойчиво открещивается. «Фаюмские портреты наивны? А коптские ткани? А Павел Кузнецов? Нет!» — кипятится художница. И критики с ней согласны. Ну, какой наив, если на полотнах там и сям считываются цитаты. К тому же, в отличие от большинства самоучек, к творчеству она приобщилась не в преклонном возрасте, а еще в детстве. Это вам не баба Люба — Любовь Михайловна Майкова — открывшая для себя живопись в 84 года... Но главное, академическую выучку в карман не спрячешь. В общем, с наивом все понятно.
Однако искусствоведы не унывают — пытаются втиснуть автора в очередные рамки: примитивное крыло символизма, экспрессионизм... «С определением стиля меня уже замучили, — признается Воронова. — Вечно какие-то споры, к какому направлению причислить мои работы. Пока спорят, хватаю карандаши и удираю рисовать». К слову, пишет она везде и всегда: дома, на выставках, на улице. «Всех алкашей района перерисовала» — утверждает Люся. И добавляет: «Талант не пальто, надел и пошел, — его надо отрабатывать». А еще просит называть ее просто по имени — никакого отчества. Отрезает: «Не люблю все лишнее».
Касается это и искусства: она не тратит время на детали, выхватывая главное. Передает суть — человека ли, предмета. Но то не «скорбь вещей», как говорила Цветаева о Прусте, а, скорее, счастье. «Я хочу быть радостным художником», — сообщает Воронова. И населяет холсты эдемской флорой и фауной. А среди них помещает людей — ведь человек рожден для рая.
