Виктория ПЕШКОВА

08.11.2018

На днях принимает первых гостей московский дом-музей Ивана Сергеевича Тургенева. О том, как воссоздавался облик здания, собиралась коллекция и что связывает Тургенева с солнцем русской поэзии, «Культура» расспросила директора Государственного музея Пушкина Евгения Богатырева.

культура: Как получилось, что, несмотря на значимость фигуры Тургенева для русской литературы, для культуры в целом, в Москве никогда не было музея, ему посвященного?
Богатырев: Причин для этого было много, причем большинство вполне объективного свойства. С именем Тургенева в первую очередь связывают Спасское-Лутовиново и Орел, за ними следуют Баден-Баден и Буживаль. В свое время в Москве была открыта библиотека, названная в его честь, но это, как вы понимаете, несколько иная история. Столица оказалась отодвинутой на второй план, поскольку Иван Сергеевич никогда не жил здесь подолгу, только наездами гостил у матери. Варвара Петровна в течение десяти лет, с 1840 года и до самой смерти, снимала небольшой, по-московски уютный особняк на улице Остоженка, в котором мы и открываем музей.

культура: Для создания музея нужны фонды, коллекции, их в одночасье не соберешь. Но почему Иван Сергеевич даже памятника не был удостоен?
Богатырев: До некоторой степени это можно объяснить тем, что Тургенев, как ни странно, пребывает в тени своих «коллег» — Толстого, Достоевского, не говоря уже о Пушкине. Хотя его жизнью и творчеством занимались первоклассные филологи и литературоведы. Что касается памятника, то нужно учитывать, как сложно отыскать достойное место в городе для его установления. К нашему счастью, часть территории, прилегающей к особняку, где жила матушка писателя, передана музею. Автором проекта стал народный художник России Сергей Казанцев.

культура: Юбилейная дата сыграла во всем этом ключевую роль?
Богатырев: Безусловно. Рискну предположить, что, если бы не приближающееся двухсотлетие, и установка памятника, и создание музея затянулось бы на годы, если не десятилетия. И это при том, что Тургенев, я в этом глубоко убежден, не просто писатель, стоящий в одном ряду с  классиками русской литературы. Иван Сергеевич был «послом русской культуры в Европе». Думаю, что никто из литераторов XIX столетия на этом благом поприще не сделал больше, чем Иван Сергеевич. И по достоинству оценить его вклад нам еще только предстоит. Собственно, одна из задач, которые мы ставили перед собой, формируя экспозицию, заключается в том, чтобы подчеркнуть значение Тургенева как одного из мощнейших звеньев, связывающих русскую культуру с европейской.

культура: А почему именно музей Пушкина занялся этим?
Богатырев: Иван Сергеевич считал себя учеником Пушкина. В день прощания с поэтом юный Тургенев пришел на Мойку отдать ему последний долг. Прядь, срезанную камердинером Александра Сергеевича с головы поэта, он запаял в золотой медальон и хранил его, как бесценный талисман, до последнего своего часа. В нашей экспозиции будет представлена 3D-копия этой реликвии, хранящейся ныне в петербургском музее Пушкина. Тургенев немало способствовал установлению памятника поэту. И наконец, именно он впервые опубликовал письма Пушкина к жене. Они хранились у младшей дочери поэта — Натальи Александровны, в замужестве фон Меренберг. Автограф одного из писем к графине фон Меренберг мы можем показать нашим посетителям благодаря друзьям музея, передавшим нам в дар эту бесценную меморию.

культура: Хорошо, когда есть такие друзья. А, вообще, сложно добывать такие раритеты?
Богатырев: Собирать тургеневскую коллекцию мы начали более десяти лет назад, когда решением правительства Москвы нам был передан остоженский особняк. До этого у нас вещей, связанных с Иваном Сергеевичем, разумеется, не было. Чем дальше эпоха, тем сложнее находить относящиеся к ней реликвии. Нам помогают наши друзья — список дарителей занимает чуть ли не десяток страниц. Многое удается разыскать нашим искусствоведам, и тогда вопрос приобретения будущих экспонатов решается при поддержке департамента культуры города Москвы. Между прочим, помогает и пресса, усиливающая интерес к теме. А теперь стимулом станет и само открытие экспозиции. Не секрет, что иногда владельцы даже очень ценных меморий не торопятся передавать их в музеи, потому что не хотят, чтобы дорогие их сердцу вещи пылились в хранилищах и запасниках.

культура: Спрашивать у музейщика о том, какие экспонаты ему особенно дороги, — занятие неблагодарное. За каждой вещью — своя история, кропотливый научный поиск. Но в любом собрании все-таки есть, что называется, «звезды первой величины».
Богатырев: У нас таких «звезд» несколько. В их числе — последний прижизненный портрет Тургенева. Долгие годы он находился в частных собраниях и не был известен даже специалистам. Мы гордимся тем, что атрибутировали его наши искусствоведы. В процессе реставрации полотна удалось восстановить подпись художника — Федора Емельяновича Бурова, неоднократно бывавшего в Париже у Тургенева в 1870-х годах. Перед этим портретом можно стоять часами. Еще один раритет — миниатюрный портрет Варвары Петровны. Он попал в наши фонды довольно давно, как изображение неизвестной, датируемое 10-ми годами XIX века. Когда за его изучение принялись наши сотрудники, выяснилось, что это едва ли не единственное из известных в настоящее время изображений матери писателя в молодые годы — перед самым замужеством или вскоре после него.

культура: Зал Муму в экспозиции есть?
Богатырев: Конечно, ведь Иван Сергеевич сделал «серый дом с белыми колоннами» одним из главных действующих лиц своей повести, и москвичи до сих пор называют его «домом Муму». Органичное объединение биографического, мемуарного и литературного контекстов — самое сложное и увлекательное в создании любой литературно-исторической экспозиции. Мы получили в дар большое количество прижизненных изданий Тургенева. Они и будут «держать» ту часть, что посвящена творчеству писателя. Акцент мы сделали на произведениях, включенных в школьную программу, — «Отцы и дети», «Накануне», «Дым», «Дворянское гнездо». Нам очень хотелось, насколько это возможно, стряхнуть с них «хрестоматийную» пыль, придать им зримый облик, приблизить к нынешним молодым читателям.

культура: Знаменитая повесть как-то помогла в восстановлении облика самого дома?
Богатырев: В определенном смысле — да, она ведь верный слепок с натуры. Мне посчастливилось восстанавливать не один деревянный усадебный дом, включая строения, входящие в наш комплекс на Пречистенке, и дом Василия Львовича Пушкина на Старой Басманной. Каждый раз это становилось задачей со многими неизвестными. Но с домом Тургенева нам повезло — в государственных архивах сохранилось достаточное количество документов по усадьбе и барскому особняку. В том числе в Российском государственном архиве древних актов сохранилась уникальная подрядная запись 1818 года, составленная строителем, подрядившимся на возведение этого дома для тогдашнего владельца — коллежского секретаря Д.Н. Федорова. В этой записи с предельной скрупулезностью, до мельчайших подробностей прописаны все виды работ и материалы, которые были использованы при строительстве. Правда, мы восстанавливали дом в том виде, в котором он существовал несколько позже, но он и тогда сохранял все основные черты московской «послепожарной» архитектуры: неизменная колоннада, парадная анфилада по фасаду с гостиными и столовой, антресоли. Кроме того, Варвара Петровна сохранила в письмах к родным достаточно подробное описание этого дома.

культура: Новый музей делает свои первые шаги, но наверняка уже сейчас думаете о его будущем. Каким оно Вам видится?
Богатырев: Ничто так не провоцирует фантазию музейщика, как открытие нового экспозиционного пространства. Жизнь тургеневского музея обещает быть яркой и насыщенной. Но главное — и в этом мы все единодушны — хочется, чтобы это место со временем стало, простите за некоторую высокопарность, «местом гения» — как Патриаршие и Чистые пруды, как Пушкинская площадь. Чтобы люди приходили сюда не только на новую выставку или спектакль, но и на свидание. Чтобы им здесь хорошо думалось и мечталось. Ну и, конечно, чтобы у дверей этого особнячка всегда стояла пусть небольшая, но все-таки очередь.

Фото на анонсе: Сергей Кузнецов/РИА Новости