Ольга ЖУКОВА, кандидат исторических наук

23.04.2015

В послереволюционные годы немалая часть строителей нового общества, следуя словам «Интернационала»: «Весь мир насилья мы разрушим...», причислила к «миру насилья» церкви и монастыри, дворянские усадьбы и купеческие особняки, памятники выдающимся гражданам России. Только в годы Великой Отечественной, в пору величайших разрушений, чинимых врагом, мы одумались.

Планы штурма укрепленных городов стали составляться таким образом, чтобы разрушения были минимальными — наиболее показательна история освобождения Кёнигсберга. В течение всей войны не прекращались реставрационные работы, в том числе и в Москве.

По Генеральному плану реконструкции столицы для расширения узких улиц и выпрямления «кривоколенных» переулков, строительства Садового кольца и прокладки наземных участков метро требовался снос многих исторических и культовых зданий. Чтобы хоть как-то сгладить ущерб, строителями была разработана гениальная технология — переезд зданий на металлических катках, подведенных под фундамент.

23-й по счету каменный дом был перенесен к 8 октября 1941-го. Представим себе эти дни: сдан Киев, фашисты блокируют Ленинград. В Москве от постоянных массированных бомбежек жители прячутся в метро, в подвалах.

В то тревожное время трест по передвижению домов объявляет, что здание по ул. Горького, №11, переедет в глубь Брюсова переулка на 49,5 м. Водопровод, электричество и телефон отключаться не будут. Жильцы в одно прекрасное утро просто проснутся по другому адресу. Сегодня этот дом с забытой славой путешественника знаком всем кандидатам и докторам наук: здесь на первом этаже — приемная ВАК.

Несмотря на огромное бремя военных расходов — в среднем 380 млн рублей в сутки, финансировались и реставрационные работы. Например, в середине ноября 1941-го, когда фашисты уже подходили к столице, историки и архитекторы обсуждают итоги реставрации мечети в Казахстане, построенной еще Тамерланом.

А 24 декабря 1941-го в ознаменование первой большой победы над врагом «в белоснежных полях под Москвой» открывается для посещения храм Василия Блаженного. Оказывается, в нем, хитро замаскированном от немецких бомбардировщиков, под охраной зенитчиков, прожектористов и «ястребков» ПВО, все месяцы тяжких отступлений Красной Армии не прекращались реставрационные работы — были обнаружены первоначальные цветные росписи в переходах.

Власть хорошо осознавала, что малейшие изменения привычного облика улиц, площадей, скверов, не говоря уж о разбомбленных домах с пустыми глазницами окон или обломках памятников, воспринимаются в ситуации войны особенно болезненно, подавляют психику, навевают уныние. И потому надо спешить восстанавливать привычный облик. Ох, как нужны стали реставраторы! И они совершали чудеса. Часто — немолодые люди.

64-летний ленинградский скульптор Яков Троупянский в дни блокады Ленинграда под артобстрелом взялся реставрировать поврежденные огнем барельефы Адмиралтейства. Работал на большой высоте, обвязанный веревкой, качаясь под порывами ветра. Уже в 1945-м он заканчивает восстановление вычеканенных из меди аллегорических фигур на башне здания. Поврежденные бомбой статуи муз в нишах Большого театра в Москве и изуродованный барельеф на фасаде восстанавливают скульпторы Сергей Кольцов и Митрофан Рукавишников.

Именно памятники архитектуры целенаправленно уничтожает враг на оккупированных территориях. Совинформбюро извещает мир о бесчинствах фашистов в дорогих каждому гражданину СССР местах — дворцах-музеях под Ленинградом, в усадьбе Репина «Пенаты», музее Чайковского в Клину. Пострадали Ново-Иерусалимский монастырь в Подмосковье, древние храмы и монастыри Киева, Новгорода, Смоленска, Пскова, Брянска, Полоцка, Витебска. 

Вопрос о сохранении оставшихся памятников приобретает особую остроту. 2 ноября 1942 года указом Президиума Верховного Совета СССР создана чрезвычайная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР. В ее составе — хирург Бурденко, историк Тарле, летчица Гризодубова, писатель Алексей Толстой и другие известные люди. Привлечены лучшие реставраторы страны, среди них и легендарный Петр Барановский.

Уже через день после вступления наших войск в Чернигов, 23 сентября 1943-го, Барановский прибыл с коллегами в древний город для исследования памятников зодчества. Он находился вблизи Пятницкого собора, возвышающегося над городом, когда пикирующий бомбардировщик врага прицельно сбросил полуторатонную бомбу на красавец-собор... 

Сегодня, когда в соседней стране переписывают нашу общую историю и особенно клянут ее советский период, неплохо бы вспомнить, что именно советские реставраторы под руководством «москаля» Барановского вернули украинскому народу древние храмы Чернигова и Киева, изуродованные вторжением «неметчины». Именно русский реставратор Барановский доказал, что черниговский Пятницкий собор — ровесник «Слова о полку Игореве».

Во всех освобождаемых от фашистских варваров городах и селениях закипала работа по восстановлению порушенного. Реставрировались памятник «Тысячелетие России» в Новгороде, усадьба Льва Толстого в Ясной Поляне, мемориалы Бородинского поля... Приступили к сложнейшей реставрации Петродворца, разгромленного, с похищенными фашистской армией Янтарной комнатой, фонтаном «Самсон» и т.д.

Работа по восстановлению памятников старины и отражение этих свершений в прессе развили среди народа понимание ценности культурного наследия. Широко описывалось, например, возведение в 1943-м в Горьком памятника вождю народного ополчения 1612 года гражданину Кузьме Минину. Как следствие этого воспринимается найденное в архиве письмо о разрушении могилы князя Пожарского, написанное полковником Ткаченко, заместителем начальника Винницкого военно-пехотного училища, временно размещенного в старинном Суздале. «Сообщаю Вам, — обращается он к начальнику Главного политического управления Красной Армии генерал-полковнику Щербакову, — что в г. Суздаль в Спасо-Евфимиевом монастыре покоится прах Воина Народного ополчения, освободившего в 1612 г. наше Отечество от польско-немецких интервентов». Но памятник на могиле героя, сообщает автор, разорен в 1933-м (том самом, когда бесчинствовали воинствующие безбожники). Сама могила находится на территории спецлагеря военнопленных немцев. «И стыдно, — признается полковник Ткаченко, — от того, как чтим мы своих героев. Я принял меры. Собираем, что осталось от памятника. Местные власти поставил в известность. Курсанты Винницкого училища желают дать на могиле клятву». Щербаков накладывает резолюцию: «Вопрос поставлен правильно. Надо восстановить памятник». Новый монумент поручается создать скульптору Азгуру и архитектору Захарову, открыт он был в 50-е.

В 1943-м группа известных ученых-историков — замдиректора Института истории АН СССР член-корреспондент АН СССР Панкратова, профессора Андреев, Базилевич, Воронин, Киселев — осмелились обратиться с письмом к главе государства: «Хорошо сознавая, что все Ваше время и мысли заняты войной с гитлеровскими полчищами, разоряющими нашу страну, мы, тем не менее, решаемся обратиться непосредственно к Вам по вопросу, требующему немедленного вмешательства верховных органов Советской власти... Еще задолго до войны... был уничтожен без практической необходимости ряд первоклассных памятников древней культуры». Далее авторы письма приводят длинный и подробный список утрат по всем древним городам. Описывают разрушения храмов, кремлей, монастырей и других памятников в городах, куда не дошли враги, но памятники гибнут от равнодушия властей, от невежества населения, которое разбирает старинные кладки на печи, а бревна тащит на дрова. Причина — в отсутствии единой системы органов охраны, закона, карающего за порчу памятника истории и культуры, в недостатке широкой пропаганды их ценности. Одним из результатов обращения к вождю стал выпуск книг и серийных брошюр, увлекательно рассказывающих о культурном наследии.

Очень интересное письмо заместителю председателя Совнаркома СССР Молотову от 2 апреля 1945-го, хранящееся в архиве, свидетельствует о планах архитекторов-охранителей: «В феврале текущего 1945 г. по инициативе госинспекции по охране памятников и архитектурной общественности с участием академиков И.Э. Грабаря и А.В. Щусева было подано письменное обращение в (следует перечень комитетов и их председателей. — «Культура») о необходимости восстановления в архитектурных вузах специальных кафедр русской архитектуры и организации при Академии архитектуры СССР Института русской архитектуры. Возбуждение этого вопроса продиктовано полным отсутствием знаний русского зодчества среди советских архитекторов и острым недостатком специальных архитектурных кадров, в связи с предстоящими работами по реставрации памятников национального зодчества, пострадавших от вражеских действий в годы немецкой оккупации».

Вскоре вышло решение открыть спецкафедры истории русской архитектуры во Всероссийской академии художеств и Московском архитектурном институте.

14 октября 1948-го выходят очень важные для сбережения русской культуры документы — постановление Совета министров СССР «О мерах улучшения охраны памятников культуры» и «Положение об охране памятников культуры». Правда, позже, при Хрущеве, ущерб русскому архитектурному наследию превысил потери 20–30-х годов.

Сегодня в Российской Федерации под охраной государства находятся 150 000 памятников истории и культуры. Никто не причисляет их к «миру насилья». Но проблемы с реставрацией по-прежнему не редкость.