Сергей АБАБКОВ

27.03.2014

Завершился эксперимент на выживание «Один в прошлом». 24-летний москвич Павел Сапожников полгода провел в условиях раннего средневековья. И выжил.

Неподалеку от подмосковного Хотьково была возведена копия хутора времен Древней Руси. Инструменты и предметы быта — только те, которыми пользовались на Руси в XIII–XIV веках, ограниченный запас еды и полный запрет на общение с людьми — за исключением «открытых дверей» для журналистов, которые устраивались раз в месяц. Куры, три козы и кот стали спутниками Павла в его путешествии во времени («Культура» рассказывала об этом проекте в материалах «Он из прошлого» (2013, № 33) и «Чем заняться в десятом веке» (2013, № 43).

Изначально организаторами эксперимента — агентством исторических проектов «Ратоборцы» — ставилась задача проверить гипотезы ученых о жизни и быте наших предков. Но потом решили усложнить задачу: несмотря на то что в те времена люди жили общинами, в «средневековый тур» отправили героя-одиночку. Что же из этого получилось?

Как рассказал «Культуре» изрядно отощавший Павел, самыми сложными стали первые 18 дней. Ко всему приходилось привыкать, учиться на собственных ошибках. Выяснилось, что много огрехов было допущено еще на стадии подготовки к проекту. Дом оказался не очень-то пригодным для жилья. И вовсе не из-за тесноты и отопления по-черному — это как раз ничего, бодрится собеседник. Хуже то, что сруб возводили наспех, он стал давать усадку, и зимой в стенах образовалось огромное количество щелей, которые наш герой постоянно был вынужден заделывать. 

— Дуло отовсюду, — рассказывает Павел. — Я законопачивал щели собранным в лесу мхом, но помогало это слабо и ненадолго.

За ночь дом, даже если с вечера хорошо протопить печь, основательно остывал, и под утро Павел практически всегда просыпался в холодном помещении. Что не могло сказываться на его самочувствии — постоянно кашлял и температурил.

Построенный на хуторе ледник для хранения съестных припасов простоял невостребованным. Во-первых, одному большого количества еды не требуется, а во-вторых, надежнее хранить пропитание в доме: промышлявшая по соседству лиса не только таскала кур, но и подбиралась к складу.

Ненужной оказалась и коптильня — поймать в окрестном пруду свежую рыбу, а тем более добыть на охоте какую-то зверушку оказалось делом невыполнимым. То ли навыков не хватило, то ли дичи — Павел и сам однозначного объяснения дать не готов. 

Красиво выложенная печь для выпечки хлеба отшельнику тоже по прямому назначению не послужила — пользоваться ею надо постоянно, в противном случае она приходит в негодность. А времени на помол зерна и последующую выпечку (процесс этот продолжительный) у Павла не было — все хозяйство на нем одном. Зато печь приспособили для высиживания яиц куры, значит, пригодился объект, шутит Павел.

Нехватка времени — главная бытовая проблема, с которой столкнулся экспериментатор.

— Дни короткие, а текущих дел всегда много, — рассказывает он. — Покормить скотину, убраться в хлеву, в доме, во дворе, приготовить еду, помыть посуду, постирать...

А что показала вторая часть эксперимента — испытание одиночеством? Морально-психологическое состояние нашего героя на протяжении проекта менялось, и он пытался честно его анализировать. Где-то на середине срока впал в тяжелейшую депрессию.

— Очень сложно было заставлять себя каждый раз разжигать огонь при помощи трута и кресала, как это делали в Древней Руси, — сознается Павел. — В отличие от наших предков я-то знал, что этот вопрос можно решить с помощью спичек или зажигалки за две секунды. Мои действия казались мне самому глупыми и никому не нужными…

А еще Павел постоянно испытывал информационный голод. На одном из ежемесячных «дней открытых дверей» узнал о событиях на майдане, позже — в Крыму. Было интересно. Но тут же признается, что любая информация, не касавшаяся напрямую его лично, быстро улетучивалась из сознания, как ненужная. Насущные проблемы сделали его менее чутким и любознательным.

— Видимо, и нашим предкам было мало дела до внешнего мира, — делится он своими предположениями. — Только угроза собственной жизни, семье, хозяйству могла подвигнуть их на какие-то решительные действия.

Наблюдая за своим душевным состоянием, Павел подчас приходил к пугающим выводам. 

— Постепенно превращаюсь в некое подобие овоща, которому не хочется думать ни о чем, кроме как о физически необходимом: заботиться о приготовлении пищи, поддержании тепла в доме, уборке, — констатирует он. — Сам ощущаю, что не только мыслить стал медленнее, но и речь становится не всегда связной. Возможность наговаривать свои мысли на камеру стала для меня единственным шансом полностью не отупеть, заставить мозги работать.

За все время нахождения в проекте Павел всего один раз отошел от хутора на пять километров — захотелось прогуляться. 

— Мне представляется, что в древние времена у меня от рождения до смерти не было бы потребности покинуть свой «пятачок». Так бы и прожил всю жизнь, не выходя за околицу. Какой маленький мир был тогда у людей!

Вместе с тем и в удалении от людей человек продолжает оставаться человеком. Как православный, Павел сразу после Масленицы начал поститься. Казалось бы, у него и так почти пост — забивать коз и кур рука не поднималась. Но нет, решил отказаться еще и от куриных яиц.

На церемонии завершения проекта похудевший, почерневший от сажи и дыма, с отросшей бородой и копной волос, заплетенных в косичку, Павел выглядел растерянным — успел отвыкнуть от такого количества людей. Тем не менее он явно не горел желанием покидать проект, казалось, будто ждал, что скажут: «А давай-ка, брат, еще полгодика...» 

К тому же в подарок он получил трех живых гусей, которых тут же пристроил в загончик к курам. И еще новость из мира животных: одна из его коз во время проекта умудрилась понести от козла из соседнего селения и со дня на день должна разродиться. Так что Павел сейчас озабочен состоянием своей подопечной и боится покинуть ее в такой ответственный момент. Как сообщил «Культуре» руководитель агентства «Ратоборцы» Алексей Овчаренко, путешествия во времени предполагается продолжить.