29.01.2015

28 января в столичном кинотеатре «Москва» прошла премьера «Левиафана». Широкий прокат фильма начнется 5 февраля. 

Драма Андрея Звягинцева успела собрать коллекцию престижных международных премий, возможно, ей даже вручат «Оскар». Оправдан ли такой успех? Посмотревшие фильм пользователи интернета разделились на два непримиримых лагеря. Одни увидели в картине клевету на Россию и православие, другие подняли режиссера на щит. 

Как устроен «Левиафан», является ли он произведением, объективно отражающим действительность, или банальной чернухой, разбирались эксперты «Культуры». 

Владимир ВИГИЛЯНСКИЙ, протоиерей, настоятель храма Святой мученицы Татианы при МГУ, литератор, публицист:

«Не верю!»

— Главный метафорический месседж «Левиафана» построен на Книге Иова — именно к этому имени взывает священник в фильме. Вспомним Библию: «Был человек в земле Уц, имя его Иов; и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла». 

Борьба Бога и сатаны связана главным образом с богобоязненностью Иова. В фильме Звягинцева это качество опускается как ненужное, мешающее концепции. Первая и главная неправда. Подобной же неправдой была аллюзия постановщика на роман «Преступление и наказание» в картине «Елена». Звягинцев намеренно опровергает смысл как «Преступления...», так и «Книги Иова», считая нравственные законы христианской цивилизации химерой. От этой рационалистической неправды рушится все остальное. Никакой веры (в «станиславском» смысле) не остается от других линий в «Левиафане». Диалог архиерея с мэром: «Всякая власть от Бога...» — вызывает у любого церковного человека, мягко говоря, улыбку, не хватает лишь вложить в уста владыки «иже херувимы», «поелику» и «понеже». Элементарное невежество, шулерская подтасовка.

Есть ли что-то хорошее в фильме? Да. Линии подростка Романа и усыновившей его Анжелы, подруги погибшей героини. Их образы точно подмечены автором, сцена «опекунства» снята трогательно и достоверно. При всем том художественные достоинства фильма весьма скромны и отсылают нас к банальным криминальным телесериалам, идущим по всем каналам с бесконечно беспредельничающими мэрами и губернаторами.

И последнее. Человек — главный «предмет» художественного исследования искусства. Его можно представить как средоточие всего грязного: сопли, испражнения, прыщи, запахи, сквернословие, пьянство, подлые поступки, страсти. Будет ли это правдой о нем? Нет. Это клевета на человека. То же самое можно сказать и о нашем времени, в нем есть все — и ужасное, и прекрасное. 

Традиция мировой культуры — это драма, борьба и в конце концов катарсис, преображение. Пусть брезжащее, наивное, романтическое, но стремление изгнанного Адама в обители своего Создателя и Спасителя.

Режиссер Андрей Звягинцев, к сожалению, лишен этой творческой энергии преображения.

Николай БУРЛЯЕВ, актер, режиссер, президент Славянского форума искусств «Золотой витязь»:

«Запад хочет видеть нашу страну такой, какой ее показывает Звягинцев»

— Полтора года назад я представлял «Левиафан» в Ницце. Зал был полон, много русских эмигрантов собралось со всей Европы на организованную «Госфильмофондом» неделю отечественного кино. Не видя картину заранее, я говорил со сцены: приходите на просмотры, приводите детей, мы будем показывать лучшее. Спустился в зал, на третьей минуте просмотра с экрана раздался мат. Содрогнулся: ого, что режиссер себе позволяет. Оказалось, вполне осознанно — как художественный прием — брань повторялась каждые пять минут. Персонажи хлестали водку стаканами и из горла. Куда ни кинь — всюду царила черная-пречерная российская жизнь. 

Недавно французские журналисты посетили Кировск — городок в Мурманской области, где снимался «Левиафан». Удивились чистым улицам, никаких следов гнусной действительности не обнаружили. Но не удивлюсь, если коллекция призов картины пополнится «Оскаром» — Запад хочет видеть нашу страну именно такой, какой ее показывает Звягинцев. Территорией, которую не грех уничтожить заодно с населением. Разве это люди?!. Но дорого ли стоит успех, купленный ценой унижения Родины?

Не задумываясь, Андрей бросил камень в православие. Лучше бы вел себя осторожнее: фильм снят увлекательно, изобразительно талантливо, но тем хуже для автора. Как говорит Евангелие: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит». 

Мы знакомы больше десяти лет. Когда в 2003-м Звягинцеву вручили двух венецианских «Львов», моя жена сказала с гордостью: это мой однокурсник! И хотя «Возвращение» не произвело сильного впечатления, я решил встретиться с режиссером, назвавшимся страстным поклонником Тарковского. Андрей признался, что искал для дебюта двух «коль бурляевых» и не нашел ни одного... 

Зато он позаимствовал у режиссера «Иванова детства» и «Андрея Рублева» технические приемы. Как-то мои дети смотрели на DVD «Елену» — им показалось, диск заело: кадр замер, кино остановилось. Пригляделись — заметили ворону, пошевелившую головой, и догадались, что споткнулись об авторский почерк. 

Звягинцев перенял стилистику Тарковского, но и только — никаких чувств его картины не пробуждают. То же касается актерских работ. Серебряков и Мадянов органично играют пьяную эйфорию, а героиня вообще не вызывает эмоций. И у Тарковского немало завораживающих длиннот, рождающихся из высшей идеи, облагораживающей художника и зрителя. Он как никто умел показать «внутреннюю пустыню» и вместе — тревогу о будущем планеты, духовном состоянии мира. 

Отечественная пресса утверждает: «Левиафан» — не про Россию, это — камень в союз Путина и Православной церкви. Но что худого во взаимопонимании светских и духовных лидеров, заботящихся о нравственном состоянии народа?

Считаю «Левиафан» итогом творческой эволюции Звягинцева. С намеченного пути он уже не свернет. Хочу сказать ему только одно: 

— Андрей, ты боготворишь Тарковского, я тоже. Пойми, подражать ему невозможно! Дело даже не в эпигонстве — фильмы Андрея Арсеньевича возвышали душу, твои — погружают во мрак. Задумайся, что творишь.

Павел ГАНЖУЛА, заведующий неврологическим отделением Диагностического клинического центра №1 департамента здравоохранения Москвы, победитель Всероссийского конкурса «Лучший врач года–2010»:

«Николай — не Иов, а без пяти минут психопат»

— Открыточные виды северных пейзажей с чернушным сюжетом Звягинцева не срослись, получилась депрессивная серая картинка. Название картины вроде бы отсылает к Библии — автор намекает, что человеческие страдания имеют смысл лишь в контексте религиозного опыта. Увы, главный герой ничем не напоминает ветхозаветного Иова, смиренно принимавшего напасти во имя Творца. Николай — возбудимый конфликтный тип, без пяти минут психопат и алкоголик. Его антагонист — тоже запущенный случай: закомплексованный истерик, фиктивный лидер.

Подлинная суть «Левиафана» — в несостоятельности главного героя, отказывающегося от выбора вариантов мужских поведенческих стратегий и теряющего дом, семью, свободу. Николаю предлагали переехать в Москву — он неубедительно возражал, ссылаясь на сына-троечника. Мог смириться с денежной компенсацией, или взяться за ружье, или добиваться правды, следуя букве закона. Выбрав путь правдоискательства, он целиком положился на московского адвоката, но, не веря в успех, расслабился, запил и поплыл по течению, не замечая, как рушится его мир.

Самый загадочный момент — измена жены героя. В чем ее причина? Вообразите жизнь этой женщины. Лиля воспитывает чужого ребенка. Муж пьет. Дом отбирают. Каждое утро в шесть часов она отправляется на рыбзавод. Дома все одно и то же — водка, безнадега — даже на праздниках люди не говорят, а чокаются, перебрасываясь бессмысленными репликами. Вдруг появляется столичный адвокат в хорошо сидящем костюме. Лиля давно забыла, что значит чувствовать, ей захотелось испытать себя: жива или нет? Переспала, получила эмоцию, затем схлопотала по морде от супруга. Зато простивший муж впервые за долгое время проявил к ней интерес. А затем жизнь вернулась на круги своя — вместе с болью... И все-таки я не верю в Лилино самоубийство. Скорее всего, мачеху прикончил пасынок.

«За что это мне?» — восклицает главный герой. А за что тебе было дано то, чем ты владел, но выпустил из рук? «Кто твой Бог?» — спрашивает священник, также терпящий лишения, но раздающий хлеб неимущей пастве. На самом деле таких батюшек в России много, а в «Левиафане» — лишь один, причем косноязычный. Но Звягинцеву нет дела до реальных людей, его занимают лишь игра с религиозными символами и эффектный финал: мальчик задирает голову вверх и не видит в куполе новой церкви Бога. В то же время на руинах старого храма теплится жизнь, собираются подростки. Но мрачной картины этот «луч света» не отменяет, либеральная мораль «Левиафана» напоминает вердикт: эти уроды жить не должны, их не жалко удушить санкциями. Потерял ли Звягинцев доверие соотечественников — судить не мне, но, будь я цензором, запретил бы этот фильм к прокату. 

Как-то в хирургическое отделение, где я проходил аспирантскую практику, привезли шахтера, у которого грудная клетка была разбита сорвавшейся вагонеткой — ребра торчали наружу, легкие отказали. Все понимали: не жилец. Но над ним взяли шефство студенты и аспиранты — реаниматолог показывал, как восстанавливать ребра, сосудистый хирург учил сшивать артерии. Начал падать гемоглобин — поставили зонд, накормили яйцами с молоком, добавили сырую печень — подняли уровень железа в крови. 

Спустя две недели на соседнюю койку положили тучного бизнесмена, которому удалили желчный пузырь. Операция пустяковая, а он взял и помер той же ночью — задохнулся от храпа. А шахтера выписали через несколько дней. 

Долгое время Россия казалась мне безнадежной больной. У нас буквально сыпались органы — промышленность, социалка, институты управления. Только пара трубочек с физраствором (нефтью и газом) поддерживают жизнедеятельность страны. Вроде дело ясное: не жилец. Но, как в случае с шахтером и бизнесменом, Бог может рассудить иначе. И нам нельзя терять надежду.

Владыка ИРИНЕЙ, епископ Орский и Гайский:

«Обнажать раны — не значит исцелять»

— Почти каждый слышал о библейском чудовище. Но в данном случае его имя используется как метафора, обозначающая слияние государства и Церкви в единую систему, которая, подобно мифическому левиафану, противостоит простому беззащитному человеку в его борьбе за существование. В конечном итоге полностью уничтожая человеческую природу.

По режиссерскому замыслу, драматические события разворачиваются в России. Но подобное происходило и, к сожалению, происходит, по всему миру. Однако, несмотря на все превратности жизни в той или иной стране, люди, не утратившие чувство патриотизма, до последнего будут защищать свою общую чистоту и национальное достоинство. В «Левиафане» же авторы, по сути, унижают Россию, выставляют ее в самом неприглядном виде перед мировым сообществом.

Коррупция, предательство, полная безнаказанность власть предержащих, противоречащее всем канонам слияние официальных властей и Церкви, потеря надежды, нежелание большинства людей жить, отчаяние и пьянство — вот основные мотивы картины.

Всякий труд, тем более творческий, призван не только подчеркивать и усугублять негативные проявления действительности, но двигаться дальше, показывать пути выхода, призывать человека к жизни и борьбе с пороками. Однако «Левиафан» показывает лишь путь к гибели, не оставляет никаких надежд простому человеку. Красной нитью проходит мотив: ни сопротивляться, ни бороться не стоит. Даже если вы правы — вы обречены.

С самой неприглядной стороны показаны действия представителей Церкви. Несомненно, это удар по православной иерархии и серьезное искажение действительности. Представители Церкви знакомы с канонами, которые предписывают им не вмешиваться в дела государственного управления, не допускают их к участию в политической жизни.

Также Священное писание категорически запрещает брать деньги, запятнанные грехами: «Серебро за жертву о преступлении и серебро за жертву о грехе не вносилось в дом Господень» (4Цар.12:16).

Человек, не потерявший совесть, поддерживать беззаконие ради собственной выгоды не станет. Если же среди представителей государственной и церковной власти находятся подобные грешники, это вовсе не означает, что их поведение является нормой для большинства. Церковь и государство призваны вести человека к благополучию — небесному и земному, эта двуединая цель обуславливает их неизбежное соработничество. Но никак не объединение и, тем более, не слияние.

Если действия власти не соответствуют нравственным установлениям, Церковь выступала и выступает против них, призывая власть пересмотреть позиции и исправить неподобающее.

Говорят, «Левиафан» — фильм «злободневный», обнажающий значительные проблемы современного общества, его «раны». Но обнажать раны перед всеми — недостаточно для исцеления. Во всяком случае, для человека, который искренне любит свою Родину.

Подготовил Алексей КОЛЕНСКИЙ