Виктор Добронравов: «Условия были максимально приближены к боевым»

Денис СУТЫКА

11.01.2019

«Культура» побеседовала с исполнителем одной из главных ролей, заслуженным артистом России Виктором Добронравовым.  

культура: Как проходили съемки?
Добронравов: Мы работали не только в России, но и в Европе. Месяц провели в Чехии, объездили множество маленьких городков. Особенно тяжело пришлось в Терезине, где снимали в настоящем концлагере, через который в годы войны нацисты пропустили около 140 000 человек. Часть из них погибла здесь же, некоторых перевезли в Освенцим и другие лагеря. Мне, если честно, было не по себе. Находиться там, даже спустя столько лет, невыносимо.

культура: Кстати, как местные отнеслись к появлению на улицах нашего танка?
Добронравов: По-разному. Некоторые были поражены. Смотрели, прямо скажем, открыв рты. Подходили и ветераны — люди, прошедшие войну и хорошо помнящие те события. Коллеги рассказывали, что одному дедушке плохо стало, когда он увидел артистов в немецкой форме.

культура: Экипаж танка многонациональный. Вы сыграли белоруса. Работали как-то над акцентом?
Добронравов: Попросил помочь друга из Белоруссии: на диктофон записали весь сценарий и потом проговаривали. В общем-то он, что называется, ставил мне речь и произношение. Но знаете, что самое интересное. Вот был Советский Союз, куда входили пятнадцать республик и великое множество народов. Соответственно, и воевали все вместе. Мне кажется, это очень важная мысль. В нашем танке оказались русский, белорус, украинец, а один из пехотинцев — грузин. Съемочная группа тоже вышла интернациональной: украинцы, белорусы, русские, армяне, грузины... То есть несмотря на то, что Союза давно нет, несмотря на какие-то политические противоречия, мы по-прежнему едины и способны делать общее дело.

культура: Танк — закрытое пространство, и развернуться актеру там довольно сложно. Во всех смыслах. Как готовились к роли?
Добронравов: Все сцены снимали в реальном танке. Кайф в том, что условия были максимально приближены к боевым. Настоящая машина на ходу, двигатель ревет, мы друг друга толком не слышим, видимость слабая. То есть практически ничего не требовалось играть: человеческая природа сама выдавала правильные оценки и эмоции. Спасибо режиссеру за то, что погрузил в такую атмосферу. Ведь могли снимать, как и бывает обычно, в павильоне с использованием макета.  

культура: Танк — это воссозданная специально для фильма модель или...
Добронравов: Мы нашли настоящий Т-34, который принимал участие в боях. Его в свое время подняли из болота.

культура: Долго учились управлять танком?
Добронравов: Это оказалось не так сложно. Принцип как у автомобиля, только вместо руля рычаги. Все трюки, даже те, где машину разворачивает на 360 градусов или она заезжает на препятствия, делал сам. Сначала было страшновато, все же такая мощь — больше тридцати тонн — но потом вошел во вкус.

культура: В одном интервью Вы сказали, что война для Вас «не пустой звук».
Добронравов: Как и для всех нас. Великая Отечественная живет отголосками в наших семьях. Если хорошенько покопаться в своей родословной, то можно обнаружить, что война оставила ожог практически в каждом доме: у кого дед не вернулся, у кого прадед. Думаю, эта тема в ближайшие десятилетия не потеряет актуальности и боли.

культура: В Вашей семье тоже кто-то воевал?
Добронравов: Да, прадедушка Ваня на фронте лишился глаза. Как и многие ветераны, он не слишком любил пускаться в воспоминания. Да и я не особо расспрашивал, поскольку был тогда совсем маленьким. В прошлом году накануне 9 Мая залез на сайт «Подвиг народа» и нашел о нем всю информацию: где воевал, в каком звании и так далее. Это произвело на меня сильное впечатление.

культура: Деды раньше часто брали внуков на парад. У Вас в семье есть подобные традиции?
Добронравов: Я со своими детьми тоже стараюсь ходить на парад. Когда мы жили на «Белорусской», часто смотрели, как шла техника. Ну и, конечно, в детстве мне очень нравились наши фильмы о войне: «Они сражались за Родину», «Аты-баты, шли солдаты», «В бой идут одни старики», «Офицеры».

культура: Вы окончили Театральный институт им. Щукина, где преподает Василий Лановой. Сейчас вместе с ним играете в Вахтанговском театре. Помните, как познакомились?
Добронравов: Конечно. Василий Семенович преподавал нам художественное слово. Помню, был еще абитуриентом, стою возле аудитории, и вдруг мимо меня в деканат идет сам Лановой. Даже не могу описать чувство, которое испытал. Как будто живой памятник увидел. Ожил герой детства и заговорил своим зычным голосом.

культура: Советские фильмы в первую очередь поднимали тему трагедии человека на войне. «Т-34», скорее, напоминает компьютерную стрелялку, где герой в одиночку бьется с врагами. Как считаете, после просмотра у молодых людей не возникнет ложного ощущения, что война — это игра?
Добронравов: Мне кажется, это проблема нашего восприятия. Человек видит красивый закат и мысленно восклицает: «Боже, как в кино». На самом деле жизнь гораздо мощнее и богаче всяких спецэффектов, компьютерных игр и кинематографа. Надо всегда помнить об этом.

Думаю, если бы технические средства выразительности позволяли, то старые фильмы выглядели бы еще эффектнее. Технологии развиваются, поэтому снимать для современного зрителя нужно по несколько иным лекалам. К тому же, согласитесь, очень интересно смотреть в замедленной съемке, как снаряд отскакивает от брони. Когда ребята стали заниматься графикой, то обнаружили, что никто толком не знает, как это происходит в реальности. Даже если взять документальные записи с военных испытаний и разложить видео по кадрам, то можно различить только вспышку. А тут видно, как снаряд рикошетит, взрывается, прожигает броню.

Но все эти новшества не отменяют драматических перипетий истории. Нам точно так же было важно показать, что чувствует человек, оказавшись лицом к лицу со смертью.

культура: Кстати, а сами в танчики играете?
Добронравов: Не играл ни разу. Боюсь, затянет. Свободного времени мало, и я стараюсь уделять его семье.

культура: Однажды Вы сказали, что не понимаете, каково это — проснуться знаменитым. Вам по-прежнему не знакомо сладкое бремя славы?
Добронравов: Да, и надеюсь, так будет и после «Т-34». Картина делается около полугода, потом какое-то время занимает постпродакшн. Затем фильм выходит в прокат и идет несколько недель. В этот период ты, как актер, попадаешь во внимание зрителя. Но через пару месяцев о тебе снова все забывают. По мне проснуться знаменитым — это результат продолжительной работы, изнурительного труда и постоянного личностного роста.