Денис СУТЫКА

24.07.2018

В рамках XII  Международного кинофестиваля имени Андрея Тарковского «Зеркало» в Москве побывал итальянский оператор Джузеппе Ланчи. Классик мирового кинематографа представил зрителю «Ностальгию» и ответил на вопросы газеты «Культура».

культура: На показе «Ностальгии» зал был полон, а среди зрителей много молодежи.
Ланчи: Меня порадовало, что в России так ценят и любят творчество Тарковского. Фильм «Ностальгия» сложен для восприятия. Однако, как вы правильно заметили, на него пришло очень много людей. Значит, хотят разобраться в себе, лучше понять режиссера и нашу жизнь. Я вижу в этом добрый знак.

культура: Ностальгия по Родине — ​понятие национальное. Как думаете, чем итальянская отличается от русской?
Ланчи: Это сложный вопрос. Тут надо быть философом. Сегодня многие молодые итальянцы уезжают в поисках работы. Вдали от своей страны они заводят семьи, строят карьеру и, кажется, вполне счастливы. Могу ошибаться, но, думаю, итальянцы тоскуют по Родине гораздо меньше, чем русские.

культура: Вы работали с выдающимися европейскими режиссерами. Отличался ли их подход к съемкам от того, что предлагал Тарковский?
Ланчи: Я сотрудничал в основном с итальянским режиссерами. Немного снимал в Голландии и Франции. Из русских — ​только с Андреем Арсеньевичем. Главное отличие его работы от западных режиссеров — ​продолжительный подготовительный период. Мы слушали музыку, общались, смотрели различные фильмы, говорили о будущем. Постепенно я погружался в русскую культуру, понимание которой было нужно для «Ностальгии».

Тарковский был очень целеустремленным. Если он что-то задумал, то доводил начатое до конца. Когда начинал снимать, его было невозможно остановить. Вся наша группа отмечала невероятную харизму режиссера. Однако работать с ним было непросто, потому что Тарковский был очень требователен к себе и окружающим. Он никогда не был доволен тем, что мы делали. Тогда многих технологий еще не существовало. Это сегодня можно сразу увидеть результат, а раньше мы каждый вечер проверяли отснятый на пленку материал. Он уделял большое внимание монтажу. Позднее его супруга, Лариса, сказала мне, что маэстро остался доволен моей работой.

культура: Чему Вы у него научились?
Ланчи: Каждый раз, пересматривая «Ностальгию», я убеждаюсь, что те вопросы, которые поднимает Тарковский, — ​основополагающие для каждого человека. Самое главное, что я вынес, — ​никогда нельзя останавливаться на достигнутом, нужно все время совершенствоваться. Я преподаю в экспериментальной кинематографической школе, где пытаюсь донести до студентов эти постулаты. Мы смотрим «Ностальгию» в середине курса, когда ребята уже овладели определенными знаниями. Фильм служит для них грамматикой по правильной установке света, который имеет основополагающее значение в картинах Тарковского.

культура: Работа с Тарковским как-то повлияла на Вашу востребованность в кинематографе?
Ланчи: После «Ностальгии» на меня посыпалось огромное количество предложений. Но был здесь и свой минус. Тарковский научил нас делать все как можно лучше. К сожалению, не все режиссеры умели так же работать, и это огорчало.

культура: Если сравнивать авторский кинематограф 80-х годов с современным, то, по-Вашему, какие изменения он претерпел?
Ланчи: Сейчас цифровые технологии открыли огромные возможности. В том числе для прихода в итальянский кинематограф людей не всегда профессиональных. Фильмы, снятые на пленку, предъявляли большие требования к оператору и режиссеру. Нам приходилось очень старательно готовиться, репетировать, размышлять о своей работе. Сейчас снимают быстро. Наверное, просто век такой: все стремится к ускорению. Сегодня в кино меньше думают и созерцают.

культура: В Италии Тарковский впервые столкнулся с коммерческой моделью финансирования фильмов. Сетовал, что не может найти денег на картину. И даже предощущал, что в будущем кинематограф станет продюсерским. Вы говорили с ним об этом?
Ланчи: Нет, такой темы не касались. Тарковский приехал в Италию в 80-х годах. Вместе с Тонино Гуэрра они искали места для съемок. Так родился документальный фильм «Время путешествия». Параллельно пытались достать денег, но им это не удалось. Тарковский вернулся в СССР с грустными мыслями. Казалось, фильм не состоится. Но, пока он был в Москве, Тонино Гуэрра уговорил своего друга, директора телерадиокомпании RAI Серджио Дзаволи снять «Ностальгию». Все деньги дала RAI.

После съемок я почти не видел Тарковского. Он купил себе дом недалеко от Рима. Его последнюю картину — ​«Жертвоприношение» должны были продюсировать RAI совместно с институтом кинематографии Швеции. Тарковский предложил мне снова поработать вместе. Однако в какой-то момент RAI вышла из проекта, и мне тоже пришлось это сделать. Когда я увидел Тарковского после «Жертвоприношения», он был уже очень болен.

культура: Благодаря режиссеру Вам удалось лучше понять нашу страну?
Ланчи: К сожалению, нет. Наверное, вы так и остались для меня загадкой. Как и сам Тарковский. Когда говоришь через переводчика, то не можешь доверять такие личные, я бы даже сказал интимные, вещи. Наши отношения были, скорее, деловыми. Однако я чувствовал, что Тарковский живет не в ладу с самим собой. У него было ощущение, что он никогда не вернется на Родину. Так же, как и главный герой «Ностальгии».