Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

18.12.2017

Вышел четвертый в этом году номер журнала «Русское искусство», издаваемого Благотворительным фондом им. П. М. Третьякова. Он посвящен судьбам коллекций: прославленных, ставших частью музейных собраний, и еще только формирующихся.

Главным героем выпуска стал, конечно, Павел Третьяков. Автор Татьяна Юденкова, заведующая отделом живописи второй половины XIX — ​начала XX века ГТГ, рассказывает, что еще в молодости предприниматель задумывался о создании общедоступного музея. Это стремление отражено в первом духовном завещании, составленном в 28-летнем возрасте. Миссию картинной галереи Третьяков видел не только в сохранении, но и поддержке национального искусства. Павел Михайлович охотно покупал произведения современных ему авторов: на это не решались многие собиратели. В статье приведен любопытный факт: в Русском музее Императора Александра III (ныне — ​Государственном Русском музее) на момент открытия, в 1898-м, было лишь пять работ Ильи Репина и семь картин Ивана Крамского. В каталоге галереи Третьякова того же года значились 52 вещи Репина и 36 — ​Крамского.

Менее известно имя другого мецената, Василия Кокорева. С ним читателей знакомит ведущий научный сотрудник Донецкого областного художественного музея Татьяна Панова. Кокорев также отдавал предпочтение отечественным авторам: Карлу Брюллову, Владимиру Боровиковскому, Дмитрию Левицкому, Алексею Венецианову, мечтал приобрести «Явление Мессии» Александра Иванова… Его московская галерея просуществовала всего восемь лет, с 1862-го по 1870-й. Столкнувшись с финансовыми трудностями, владелец вынужден был продать произведения, хотя и горько сожалел, что не смог сохранить цельность коллекции. На склоне лет предприниматель, поправивший финансовые дела, основал Академическую дачу, ставшую прообразом первого Дома творчества художников и существующую до сих пор.

Судьбы некоторых собраний складывались еще причудливее. Так, Государственный музей А. С. Пушкина на Пречистенке, отметивший в этом году 60-летие, создавался буквально с чистого листа. Этой истории посвящен материал директора музея Евгения Богатырева. В 1957 году во вновь образованной институции не было ни одного экспоната. Однако желание иметь музей в родном городе поэта оказалось велико, и постепенно, в том числе стараниями дарителей, сложилась внушительная коллекция. Появились такие раритеты, как детский портрет Пушкина, предположительно кисти Ксавье де Местра (1802), или автограф Александра Сергеевича на списке книг, заказанных им для библиотеки Полотняного завода — ​имения Гончаровых.

Некоторые собрания пока еще не стали частью музейных фондов — ​это касается, например, уникальной коллекции хореографа Джона Ноймайера, посвященной Вацлаву Нижинскому (автор материала — ​профессор АРБ им. А. Я. Вагановой Наталия Зозулина). Когда-то юный Ноймайер был очарован историей великого танцовщика, трагичной и прекрасной. Впоследствии постановщик создал балет «Нижинский». Кроме того, в течение многих лет он скупал изображения русского артиста: графику, картины, скульптуры. Среди его сокровищ есть рисунки Жана Кокто и литографии Льва Бакста. Но главная ценность — ​89 работ самого Нижинского, порой выполненных в пугающей красно-черной гамме. В 2006 году балетмейстер узнал, что Тамара, младшая дочь Вацлава, продает на аукционе 72 рисунка отца. Цена была фантастической — ​1 миллион долларов. Ноймайер, давно обосновавшийся в Гамбурге, обратился к жителям Германии с просьбой о пожертвовании. Так была найдена нужная сумма, причем каждый, внесший посильную помощь, получил приглашение на экскурсию в дом хореографа. Балетмейстер завещал коллекцию Гамбургу с условием сохранить ее целостность.

Не имеет признанного статуса и квартира-музей флорентийской мозаики, открывшийся в 2003 году в Санкт-Петербурге, — ​о нем рассказывает доктор философских наук Аркадий Извеков. «Живопись камнем» впервые попала в Россию в середине XVIII столетия, пережила расцвет в XIX веке и получила второе рождение в советскую эпоху. Затейливые украшения использовались при оформлении общественных зданий и станций метро. В камерном пространстве на Большой Конюшенной можно познакомиться с произведениями наших современников.

И это далеко не все сюрпризы, подготовленные для читателей. Есть и впервые опубликованные фотографии Якова Штейнберга, запечатлевшего залы Зимнего дворца после штурма в 1917-м; и история возвращения в Россию картины Василия Поленова «Пруд с ветлами», вывезенной из СССР в годы Великой Отечественной при отступлении оккупационных войск; и попытки разгадать тайны образа «Спас Вседержитель» (первая треть XVI века) — ​недавнего приобретения Музея русской иконы… Коллекции не как застывшая ценность, но как нечто таинственное, находка для пытливых умов — ​подобный ракурс будет интересен многим читателям.