Егор ХОЛМОГОРОВ

07.10.2015

Несколько дней назад террористы ИГИЛ взорвали наше детство. Помните триумфальную арку с обложки советского учебника по истории для пятого класса? Она была установлена римским императором Септимием Севером в удивительной караванной Пальмире еще в начале III века. Красота сохранившегося в пустыне древнего города настолько очаровывала, что Санкт-Петербург за его стройные колоннады и широкие проспекты также прозвали Северной Пальмирой. Есть опасность, что наша Пальмира скоро останется единственной…

Несколько месяцев назад Пальмиру захватили фанатики, ранее уже разрушившие ассирийские древности на территории Ирака, оправдывая варварство вымышленными «требованиями Корана». Сначала в Пальмире был уничтожен древний храм Ваала, где давно никакому языческому божеству не поклонялись, затем — статуя льва. Хранитель древностей — 82-летний археолог Халед аль-Асаад был обезглавлен.

И вот, видимо в предчувствии скорого изгнания, неизбежного после начала российской операции в Сирии, размах варварства стал попросту бессмысленным и беспощадным. Взорвана триумфальная арка, заминирован знаменитый римский амфитеатр, на арене которого впервые с античных гладиаторских боев пролилась кровь, когда одурманенные проповедниками и наркотиками подростки казнили пленных сирийских солдат. Пальмира, конечно же, скоро будет свободна, но останется ли от нее что-нибудь, кроме раздробленных динамитом камней?

Эта культурная катастрофа заставляет нас еще раз спросить себя, зачем Россия вступила в эту далекую войну, да еще при наличии гораздо более близкого нам конфликта, где, несмотря на Минские соглашения, ситуация далека от смысловой точки? Не является ли это имперской гигантоманией, похожей на ту, что втянула СССР в Афганистан и погубила?

Несомненно, мы должны остановить терроризм, который угрожает и России и всей планете, как ржавчина, разъедает мусульманские общины, привлекает к себе фанатиков из бывших советских республик, превращая их в опытных головорезов. Чем больше таковых останется в сирийской пустыне на корм стервятникам, тем лучше.

Несомненно, мы должны помочь союзнику — законному правительству доктора Башара аль-Асада. Вот уже несколько лет он мужественно сопротивляется целой своре шакалов, натравленных американцами, — от «умеренной» оппозиции до настоящих людоедов (впрочем, когда они режут головы, их друг от друга не отличить). Это долг чести — нас связывает с Дамаском довольно тесный договор, и реализация нашего же плана, состоящего в том, чтобы остановить превращение мира в кровавый хаос.

Несомненно, у России есть целый пласт геополитических и экономических интересов на Ближнем Востоке. Именно торговля нефтью по бросовым ценам, которую практикует ИГИЛ, явилась одним из факторов падения курса рубля и причиной дырки в бюджете. Столь же существенна и возможность создать узел российских военных баз в Сирии, хотя бы потому, что оттуда рукой подать до Саудовской Аравии и Катара — главных спонсоров террористической войны против России, обернувшейся «Норд-Остом», Бесланом, взрывами в московском метро и на волгоградском вокзале. Находясь на расстоянии короткого перелета от российских военных аэродромов, саудиты сто раз подумают, прежде чем спонсировать нового Хаттаба или Басаева.

Несомненно, как только мир убедится, что у Кремля есть не только ядерное «оружие сдерживания», но и действенные инструменты аэрократии, что не одна только Америка может вбомбить противника в пыль, отношение к нам серьезно изменится. И это, надеюсь, положительно скажется на разрешении более насущных вопросов, ближе к нашим границам.

Все это несомненно. Но есть еще одна важная культурная миссия — миссия сопротивления очевидному злу в лице головорезов и работорговцев. Сегодня в Сирии цивилизация схлестнулась с варварством.

Варварство — это не первобытная дикость. Та бывает по-своему даже мила. Знакомая сирийка рассказывала, как именно в Пальмире простодушный бедуин пытался жениться на ней в обмен на триста верблюдов. В определенном смысле это было очаровательно.

Варварство — это развращенная ненависть к цивилизации, идущая от человека, уже познавшего культуру, вкусившего ее плодов. Это комплекс Герострата, извращенное эстетическое наслаждение от того, что вроде бы жалкий и ничтожный человек оказывается в состоянии разрушить великие творения, которыми с таким восторгом любуются «глупые белые», записавшие их в «бесполезный список ЮНЕСКО». Подтащил тротил, кощунственно призвал всемогущего, нажал на кнопку — и того, что формировало чувство прекрасного у миллионов школьников не только в России, во всем мире, уже нет. Герострат оказался сильнее Пальмиры. Если не его лично, то его шайку запомнят теперь на века…

Иногда варварство, увы, прикрывается именем религии. Мол, рукотворная красота мешает восприятию истинного Бога, ибо Он выше изображения и формы. Для православной цивилизации, к коей принадлежат и русские, и значительная часть сирийцев, такой взгляд, конечно, совершенно неприемлем: Бог говорит с нами через красоту. Причем не только природную, но и ту, способность создавать которую дарована человеку, дабы из величия людских деяний познавался сам Творец. Поэтому наша цивилизация впитала столько от античной, где красота вылилась в огромное количество замечательных воплощений. Именно поэтому она превзошла последнюю в духовном богатстве иконы, мозаики, церковной архитектуры.

Когда-то Сирия была неотъемлемой частью римского и византийского пространства. Потом тут осели многие народы и веры, бок о бок мирно уживались православные, сунниты, шииты, алавиты. В XVIII веке наступил момент, когда сирийцы присягали на верность Екатерине  II, принимая у себя эскадру графа Орлова-Чесменского. Эта земля принадлежит всем им и немножко нам — как ее искренним защитникам. Не принадлежит она только варварам, разрушителям, геростратам, решившим ложно прославлять Бога и свои имена через хаос и смерть. Но варвары зря трудились: их не забудут, их просто убьют.