Денис СУТЫКА

15.02.2018

Художественный руководитель Малого театра Юрий СОЛОМИН поставил «Женитьбу» Гоголя. После премьеры народный артист СССР рассказал корреспонденту «Культуры» о том, как стал режиссером и при чем здесь Акира Куросава. Не обошлось без разговора о классиках и современниках.

культура: Николай Васильевич Гоголь не отпускает Вас на протяжении всей творческой биографии. Вы неоднократно играли в спектаклях по его произведениям, ставили «Ревизора». Почему решили вновь обратиться к классику?
Соломин: Гоголь, равно как и Островский, Пушкин, Грибоедов и другие великие писатели, — гордость отечественной литературы и драматургии. Малый театр всегда опирался на этих авторов. Как объяснить, почему режиссер выбирает для постановки произведение, знакомое с юности? Вопрос довольно сложный. Примерно по тем же причинам, по которым мужчина влюбляется в определенную женщину, хотя все ему прочат в жены совершенно другую. Например, вам известно, как в свое время в Малом театре появился «Ревизор», провалившийся в Петербурге? После неудачной премьеры Николай Васильевич связался с прославленным актером Михаилом Щепкиным и попросил его поставить пьесу. Тот согласился, и в итоге спектакль имел колоссальный успех. При этом Щепкин не был режиссером. Тогда в России профессии режиссера толком не существовало. Этому нигде не учили. На мой взгляд, к счастью.

культура: Почему?
Соломин: Мне кажется, что этому нельзя научить: либо в человеке изначально есть способности к режиссуре, либо нет. Все остальное — практика, поиск своего стиля и прочее. То же самое и с профессией актера. Я веду курс в Щепкинском театральном училище. Ежегодно мы набираем человек 25, выпускаем 20, а артистами становятся дай бог восемь. В историю же входят за редким исключением один-два. У нас был курс Николая Анненкова, из которого вышли Олег Даль, Виталий Соломин, Михаил Кононов и Виктор Павлов, но это, скорее, исключение. Вырастить большого актера очень трудно. У меня сейчас третий курс, и я взял на себя смелость никого не отчислять. Если кто-то из ребят не станет артистом, то благодаря своей любви к театру, пониманию его внутреннего устройства всегда найдет себя в смежной профессии. Например, в Малом театре часто не хватает суфлеров, помощников режиссеров.

культура: Режиссеры обычно пытаются нащупать актуальность пьесы. В процессе работы искали параллели с сегодняшним днем?
Соломин: На мой взгляд, все и так на поверхности. Думаю, не обязательно рядить героев Гоголя в джинсы, чтобы зритель увидел в них современных людей. Подколесин — собирательный образ сегодняшнего нерешительного мужчины, который не знает, как подойти к женщине. Свадьбы и ответственности он боится как огня. Агафья Тихоновна — взрослое дитя, выросшее в достатке и не умеющее строить отношения с противоположным полом. А сам процесс сватовства?! Ни о какой любви речи не идет: женихи присматриваются к внешности невесты, выясняют, знает ли она французский, какое у нее приданое и наследство. То есть ищут прямую выгоду, а брак планируют заключить по расчету. Все, как сейчас, — никаких чувств. Только мы не преподносим это прямо в лоб, а даем зрителю возможность самому соединить ниточки.

культура: Говорят, Ваши режиссерские задатки в свое время оценил сам Акира Куросава. Правда ли это?
Соломин: Я снимался у Куросавы в «Дерсу Узале». Когда пришло время монтировать картину, он поручил мне и второму режиссеру Володе Васильеву заняться озвучкой. Прошло лет пять. Мы с театральной группой отдыхали в Болгарии. В то время там все очень хорошо говорили по-русски, и местные актеры пригласили нас к себе в театр. Стефан Димитров — руководитель коллектива — на банкете предложил мне поставить у них пьесу Островского. Я изумился, так как на тот момент никогда даже не помышлял о режиссуре. Тогда Стефан достал болгарский журнал и начал читать интервью, где Куросава утверждал, что, дескать, у Соломин-сана есть явные склонности к режиссуре и однажды он будет ею заниматься. В итоге мой дебют состоялся в Болгарии, где я поставил «Лес» Островского. Спектакль имел большой успех и был показан около ста раз.

культура: Тогда-то и поняли, что Вас привлекает кресло постановщика?
Соломин: Дело не в том, хочу ли я быть режиссером, а в том, что необходимо театру. Бывали моменты, когда в определенный период нужно было выпустить спектакль, а подходящего постановщика найти не удавалось. Тогда приходилось брать ответственность на себя. Коллектив Малого театра мне доверяет: в этом году будет 30 лет, как я возглавляю его в качестве художественного руководителя. Кроме того, за долгие годы в Щепкинском училище я поставил немало спектаклей, опыт у меня приличный. Но при этом в моем случае режиссура — занятие для души.

культура: Вы строги с актерами?
Соломин: Конечно, как постановщик могу и прикрикнуть, но все в рамках разумного. Вы забываете тот факт, что я преподаю более 50 лет. Многие мои ученики — народные артисты России, лауреаты всевозможных театральных и кинопремий. Считаю, что педагог и режиссер в некотором роде схожие профессии, потому что нужно обладать неимоверным терпением, чтобы донести до артистов свои мысли. Мне доводилось работать с режиссерами старой школы, которые очень доброжелательно относились к актерам. Они умели помочь коллегам на сцене раскрыть своих героев, а не идти нахрапом, как часто делают сегодня молодые постановщики. Сейчас все ищут оригинальных решений, но тогда, на мой взгляд, артисты вообще не нужны. Это уже статисты, выполняющие режиссерские замыслы. Я не против, когда идет совмещение режиссуры и актерских работ, но когда эпатаж ради эпатажа… Не понимаю такого.

культура: А как художественный руководитель Вы тоже столь гуманны?
Соломин: Конечно, нет. Например, недавно снял артистку с роли, потому что она не явилась на спектакль. Заигралась в кино и совсем забыла, что вечером ей на сцену. Пришлось делать экстренный ввод. Спектакль должен быть сыгран, и точка. Люди приехали, чтобы спектакль посмотреть, и что я должен им сказать: «Извините, у нас тут такое кино»? Вообще, когда я отпускаю на съемки, то сразу предупреждаю: «В свободное от театра время».

культура: В чем, на Ваш взгляд, заключается миссия театра?
Соломин: В первую очередь, конечно, в просвещении. Сейчас почему-то принято считать, что его основная задача — обеспечить зрителю досуг после трудного рабочего дня. Все так, но при этом каждая постановка должна нести в себе образовательную функцию, расширять кругозор, помогать зрителю находить выход из сложных ситуаций. У нас есть спектакли, идущие десятилетиями. К примеру, в «Вишневом саде», который поставил еще народный артист СССР Игорь Ильинский, сменилось уже третье поколение артистов. Раневскую в свое время играла Татьяна Еремеева, после — Нелли Корниенко и Ирина Муравьева, а сейчас — Светлана Аманова. Мы в нем принципиально ничего не меняем. По такому спектаклю можно не то что знакомиться с творчеством Чехова, особенностями быта, эстетикой эпохи, но и с самой историей Малого театра. Недавно пересмотрел «Вишневый сад». В финале есть сцена, где Раневская и Гаев прощаются с домом, со своим садом, олицетворяющим их детство. Артисты просто держатся за руки. А я думал: случись со мной что-нибудь, кто присмотрит за моими дворнягами, которые живут на даче? Потом вспомнил, что все родственники помешаны на собаках, и немного успокоился. Посмотрел по сторонам — у людей тоже слезы на глазах. Я ценю такой театр, в котором, как говорила мой мастер Вера Николаевна Пашенная, на сцене нужно оставлять кусочек сердца.

культура: Вы преподаете в Щепкинском училище. Обычно старшее поколение критично относится к молодежи. А Вы?
Соломин: Не надо всех подгонять под одну гребенку. Ребята все разные, в основном замечательные. Но посмотрите, на чем они растут. Знаете, я недавно провел месяц в санатории, иногда смотрел телевизор. Господи, что нам показывают? Драки, семейные дрязги, взрывы, насилие. Я был в ужасе. Допустим, у меня крепкая психика, я взрослый, образованный человек, а каково это видеть нашим детям? Спрашивается, зачем все это транслировать?

культура: Считаете, должна быть цензура?
Соломин: Вы видели, сколько страшных вещей произошло в школах за последнее время? Вот вам и полная свобода. Насмотрелись подростки фильмов и лезут в драку, думая, что в жизни — как в кино. Я не призываю вернуть цензуру, но думаю, что у каждого человека, будь то руководитель телеканала, театральный режиссер, киносценарист или продюсер, должен быть свой внутренний фильтр. Если каждый будет задаваться вопросом, а хотел бы я, чтобы мои дети росли на подобных передачах и фильмах, то у нас станет гораздо меньше трагедий среди молодежи.  

Фото на анонсе: Владимир Вяткин/РИА Новости