Взято не с потолка

Елена ФЕДОРЕНКО

27.06.2019

Международный Чеховский фестиваль продолжает программу. Зрелища экзотические и таинственные определили июньскую часть смотра: тайваньские мистерии и откровения, китайские интеллектуальные головоломки и боевые полеты, французский дебют «Ангелов на потолке».

Две труппы из Тайбэя — наши давние знакомые, их уже привозил Чеховфест. Обе — национальные достояния. Различные — по темам, эстетике, стилю — спектакли, имеют единое посвящение — своей стране, ее мифам и легендам. Постановки транслируют: актуальному искусству нельзя забывать корни, а потому фантазии авторов произрастают из веры в традиции, что вовсе не означает аутентичность в воспроизведении обрядовых истоков. Впрочем, будем честны, никто из зрителей, восторженно аплодировавших артистам, не в силах понять глубину смыслов — слишком различны наши фольклор, менталитет, история.

Компания «Ледженд Лин Данс Тиэтр» показала «Вечное движение жизни» — спектакль своей основательницы Лин Ли-Чен. Он кажется продолжением уже виденной Москвой «Песни задумчивого созерцания», взглядом на ритуальную вселенную с иного ракурса. Название вполне подошло бы и нынешнему спектаклю. Умиротворяющие опусы, в которых созерцательность — основа основ, Лин сочиняет годами. На острове, живущем в сверхскоростном режиме, она неспешно работает над своими «сеансами гипноза» — так называют ее спектакли. Хореограф считает, что спектакли нужно выращивать долго — как цветы или деревья, и воспитывать внимательно — как любимых детей. Опусы можно пересчитать по пальцам одной руки, что не помешало каналу Arte включить Лин Ли-Чен в восьмерку выдающихся хореографов мира. Они нарасхват приглашаются в разные страны, везде — успех, неизменный и безоговорочный.

Невероятная визуальная радость: прозрачные и призрачные светлые полотнища, фарфоровая хрупкость дам, брутальная сила мужчин и стальная внутренняя концентрация. Безупречное качество и полный синхрон: медленно, в режиме рапида, двигаются фигуры — склоненные торсы, прямые спины, изгиб поясницы, согнутые ноги. Перемещаться так — как течет расплавленный воск — нормальному с нашей точки зрения человеку просто невозможно. Медитативное скольжение, когда на четыре шага не хватает минуты, — фирменный знак хореографа. Лин говорит, что артисты готовятся к выступлениям несколько часов.

Путь от рассвета жизни до заката развернут в пяти сценах. Вот — пробуждается белокожая обнаженная девушка: вращает головой, распуская волны тяжелых волос длиной до пят, они стелются по полу, кружатся волнами, взлетают ураганными вихрями. Завораживающий танец волос длится полчаса, и столько же немногословная Лин готова рассказывать о солистке, которая 10 лет растила роскошную шевелюру. Уют спектакля взорвет воинственный и колючий мужской танец, и вновь воцарится тихая неземная красота. В финале чудесная женщина — то ли Смерть, то ли Судьба — с живым огнем в руках тягуче «плывет» по белоснежной дороге к авансцене. Движение жизни вечно, и оно продолжается. Его символы — колоски риса и шелковистые метелки мискантуса, гибкие и стойкие — в руках артистов. Зал наполняют ароматы — согласно тайваньским традициям, благовония облагораживают помыслы и направляют чувства ввысь. .

Театр «Небесные врата» («Cloud Gate dance theatre») привез спектакль «Формоза» — им знаменитый хореограф Лин Хвай-Мин прощается с публикой. Имя коллектива — название самого древнего ритуального танца, родившегося более пяти тысячелетий назад. Лин Хвай-Мин — автор плодовитый, в его «послужном списке» 90 спектаклей; учился на Западе, и его труппа возникла на перекрестке восточных традиций и европейского модерна. Актеры владеют медитацией, боевыми искусствами, основами классического балета и техниками современного танца. Известный литератор, философ, эрудит — Лин Хвай-Мин считает фабулу излишней: «Мои спектакли — чтение между строк». Танец способен передавать иную, чувственную информацию. «Формоза» переводится как «красивый» — таково историческое название острова Тайвань. Ему и посвящена «лебединая песня». Она «льется» под звучащее поэтическое слово, к которому добавлены туземные напевы и современные мелодии. Оформление — проекция подвижных черно-белых иероглифов. Они взлетают и падают, увеличиваются — и тогда один циклопический знак не умещается на заднике, становятся крошечными и бегут по спирали, превращаясь в жуткую воронку. Спектакль — метафора мира и его прошлого: сходятся группы, возникают сообщества, крепнет дружба, рождается любовь. На экране — перевод текста стихотворений, на сцене — танцевальные ассоциации словесным образам. Ужас перед стихией, паника, которую сеют социальные расколы, наслаждение запахом жасмина, счастье в городке, окруженном апельсиновыми рощами. Танцовщики, сосредоточенные, бесстрашные, технически совершенные, то рассыпаются на асимметричные группы, то разбиваются на пары, из вихрей массовых плясок возникают пронзительные соло. В финале, когда иероглифы поглотило море, — проекция безбрежного пространства с завитками белых барашков волн предостерегает: берегите остров — свой дом, он хрупкий и нежный, беспомощен перед людскими распрями.

Две труппы пожаловали из Пекина и показали спектакли, которым действительно не нужны слова для пересказа фабулы. Намерения хореографов — в иной плоскости: там, где безграничные возможности тела берут полную власть над нарративом. «Театру танца Тао» всего 10 лет, его создал хореограф Тао Йе. Сегодня это крепкий коллектив, выпускающий аналитические спектакли. Названия опусов — цифры, по количеству участников. Мы увидели «4» и «8». Пифагорейская нумерология утверждала, что число — не только проявление, но сущность всех вещей. Тао Йе согласен, но пытается доказывать, что не только оно мера, управляет миром — тело: войдя в определенный ритм, оно «подключается» к космосу, впитывает высшее знание и способно изменить жизнь. В «4» — квартет исполнителей: двое мужчин и две женщины, но они не разделены на пары, лица скрывают черные маски, их фигуры расположены по углам небольшого четкого воображаемого ромба. Под ритмичное биение музыкального пульса танцует многорукое и многоногое «единое целое» — синхронно, не ломая выбранного построения в стремительном перемещении в пространстве. Лихорадочный напор и титаническая активность, волнение широких брюк и развевающиеся полы рубашек — ошарашивают каким-то безумным драйвом.

Эксперимент «8» предлагает ранее невиданное, находящееся за чертой зрительского опыта. Дерзкая восьмерка исполнителей танцует лежа, ни один из них ни на миг не принимает вертикального положения. Тела — рядом, параллельно, в одну линию, стопами — к зрителям. Ноги выстреливают малыми батманами, торсы изгибаются с опорой на лопатки, по телам проходят мелкие заряды дрожи — колдовская мощь напрочь лишает публику спокойствия и комфорта. Подобное будоражащее впечатление производили опыты Уильяма Форсайта над выносливостью бренной человеческой оболочки. 34-летнего Тао Йе сравнивают с легендарным хореографом-структуралистом и прочат ему большое будущее.  

Еще один пекинский гость — труппа «Лон Юнь Кунг-Фу», основанная Джеки Чаном. В 2006-м звездный актер собрал способных подростков и юношей, обеспечил им универсальное образование. Теперь они выпускают программы, в которых соединяют философию, танец, боевое искусство у-шу, музыку, видео. Выбранный формат довели до совершенства, и «кунг-фу шоу» от «Лон Юнь» — знак высокого качества во всем мире. Однако в показанном спектакле «11 воинов» метафизики и антропологии стало заметно меньше, способы самосовершенствования и развития тела и духа уступают место глянцевому красочному зрелищу, которыми угощают гостей в Китае, и в качестве диковинного деликатеса привозят в европейские страны. Не будем лукавить, завязка у истории есть: монахи, видимо шаолиньские, в голубых, свободного кроя кашаях, проходят через зрительный зал на сцену. И пять эпизодов спектакля задуманы как маршрут путешествия по истории кунг-фу — от «образов животных» и «духа огня» через уроки Мастера и воспитание «стального сердца» к прозрению: ушу — не способ боя, а образ жизни. О пути к просветлению «рассказывает» эффектное видео, на сцене же — торжество виртуозной техники и демонстрация цирковых аттракционов. В ловких руках мелькают палки и зонтики, мечи, веера и ленты. Сильно действующим оказался долгий финал, где яркие спецэффекты и чудеса мультимедийных технологий не отвлекали от травмоопасных схваток, легчайших шпагатов, замирающих в воздухе прыжков. Умопомрачительные трюки передавали уникальное единство тела и духа, доказывая, что это мужское братство подчинило себе невероятное искусство левитации.

Французская компания «Ангелы на потолке» разбавила восточные мотивы. Известная и модная труппа марионеток привезла спектакль «R.A.G.E.», посвященный жизни и творчеству Ромена Гари. В названии зашифрована анаграмма фамилии знаменитого писателя, литературного мистификатора, кинопостановщика, дипломата. Сюжет — из его романов, во многом автобиографических, подписанных и своим именем, и вымышленным — Эмиль Ажар. Псевдоним наделал немало шума — благодаря ему Гари получил вторую Гонкуровскую премию, хотя по условиям эта престижная награда присуждается один раз в жизни.

Режиссер Камий Труве и специалист по магии Рафаэль Наварро умышленно обнажили тайны закулисья: бутафория, шумы, музыка, переодевания, звонкие распевки, подготовка трюков — все чудеса и превращения готовятся на глазах у зрителей. Авторы мультижанрового «R.A.G.E.» — с живым звуком, вокальными номерами, танцевальными сценами, театром теней — создают спектакль всеохватывающего размаха и пытаются, как шекспировский Просперо, трансформировать мир. Парижане легко обжили все пространство «Школы драматического искусства» — сцену, балкон, ложи. В любом месте и в любую секунду могли появиться персонажи в масках собак и птиц или куклы, ростовые, на колесиках; над головами публики летели полотнища и конверты. Крутой замес вымысла и реальности, фокусов и видео. Литературные герои выскакивали из рукописей и спорили с автором. Умирающая мать писала весточки сыну — «на будущее», чтобы он получал ее поддержку как можно дольше. Театр поэтических чудес и фантастических смещений удивляет трогательной сентиментальностью, желанием понравиться, переизбытком игрового темперамента и излишней чрезмерностью, забывая, что концентрация каскадных приемов способна поглощать смыслы, а удивление — отключать ассоциативное мышление.


Фото на анонсе: Владимир Вяткин/РИА Новости