Елена ФЕДОРЕНКО

30.11.2016

В Санкт-Петербурге завершился фестиваль «Дягилев P.S.». Смотр проходит ежегодно с 2009-го, когда весь мир отмечал вековой юбилей «Русских сезонов».

Программа нынешнего, VII форума отличалась неукротимым размахом и тонким художественным чутьем, словно ее составил сам Сергей Павлович. С его именем, идеями, делами, мечтами связан фестиваль. Он имеет статус международного — великий импресарио показал человечеству русское искусство без ограничения видов и жанров. Европа тогда ахнула: оказывается, в таинственной стране снегов и медведей художественная мысль бьет ключом. Мультикультурную дягилевскую неуспокоенность подхватила команда организаторов во главе с Натальей Метелицей, директором Санкт-Петербургского музея театрального и музыкального искусства, и сумела объять необъятное: гастроли танцевальных трупп и симфонический концерт, круглые столы и научные конференции, выставки, кинофильмы и презентацию новой книги.

Особый сюжет — Дягилев и Петербург, его вдохновлявший. Город первых творческих проб и самостоятельных исканий вечного скитальца, говорившего, что жизнь прошла в гостиничных стенах. Северную Пальмиру с характером строгим и немного консервативным Дягилев любил, и ему наверняка бы пришелся по душе выбор площадок: каждая — со своей историей. БДТ и Александринка, Большой зал филармонии, Шереметевский дворец и даже бывший кабинет директора Императорских театров, откуда князь Сергей Волконский и выгнал своего дерзкого помощника. Тем самым подтолкнув Дягилева на новый путь.  

Роман с Бежаром 

Открылся фестиваль гастролями труппы Мориса Бежара. Уже девятый год — столько театр живет без своего основателя — ею руководит любимый танцовщик мастера Жиль Роман. Бежар сам назначил его преемником. «Я не хотел бы, чтобы меня называли директором музея, хотя главное — достойное сохранение наследия великого хореографа, — рассказывает Жиль. — Но без новых спектаклей театр обречен, потому мы готовим премьеры. В нашем репертуаре: 80 процентов — Бежар, 20 процентов — мои сочинения».

Спектакль «Anima Blues» в постановке худрука показали первым. Мудреная хореография навеяна гипотезой автора учения о коллективном бессознательном Карла Густава Юнга. О том, что в каждом мужчине страдает «женская часть его души». Воплощение этой женственности — Девушка (Катерина Шалкина), пластикой, челкой и точеным профилем напоминающая Одри Хепбёрн. Под мелодии блюза танцуют мужчины и женщины, завязываются легкие знакомства, выясняются отношения, Юноша (Коннор Барлоу) медитирует, молодые люди провоцируют потасовки — такая зарисовка вечерней жизни города.

Три балета Бежара представили разные грани хореографа-философа. Нежнейшая лирика, словно навеянная Михаилом Фокиным, — «Этюд для дамы с камелиями» на музыку Шопена и Чилеа. Очаровательная Элизабет Рос, которую высоко ценил Бежар, проникновенно передает хрупкость жизни и грустный миг расставания с ней. Трагедия умирающей покинутой Маргариты Готье сменилась восточным ритуалом на индийскую народную музыку. «Бхакти III» напоминает символы и знаки ориентальной письменности. Увлеченный древними преданиями Индии, Бежар выстраивает танец-соревнование, мистический диалог бога Шивы и его жены Шакти, где кипят и рвутся наружу сдерживаемые страсти. Отточенные скульптурные позы, две яростные силы — мужская статика и женская подвижность, испепеляющий внутренний огонь. Не хватало магической «химии» и эротического накала отношениям героев, Светлана Сиплатова и Фабрис Галларраг сосредоточились на передаче отлитой в формулы нестареющей пластики.

«Чудесный мандарин» показывает  Бежара непредсказуемым интеллектуалом и пророком. Разврат Европы послевоенных лет (раскаты сражений звучат в музыке Белы Бартока), жестокие нравы, преступная вседозволенность (хореограф обращается к цитатам из фильмов Фрица Ланга). Банда бродяг обирает прохожих, используя в качестве приманки проститутку, завлекающую клиентов. Роман считает этот спектакль одним из лучших созданий учителя, которого интересовала тема амбивалентности полов. Наглую соблазнительницу играет юноша, и Лоуренс Ригг с отвязными манерами, в блестящем черном купальнике и туфлях на каблуках танцует отлично, балансируя на грани гротеска и иронии. В роли одного из мечтающих о сладострастии недорослей — женщина (Лиза Кано). Худрук опасался, что гендерными перестановками петербургские зрители будут шокированы. Таких не оказалось. 

Ошарашило иное: живучесть порока и узнаваемость криминала. Попавший в лапы бандитов китайский мандарин бессмертен, как и адская сила войны. Персонаж Масаёси Онуки напоминает разрушительный механизм даже тогда, когда поддается ласкам андрогина и кажется безобидным подростком. Главный сутенер (Жюльен Фавро) цепенеет, увидев, как Мандарин вновь и вновь оживает. И уже не верится, что он погибнет. Жуть охваченного кровавой борьбой и развратом мира — предостережение композитора и хореографа. Послание потомкам.

Спектакли Бежара стали бесценным подарком гостям фестиваля. Пиетет к творениям испытывает каждый артист. Труппа танцует с тем редким азартом, который позволяет не замечать каллиграфических ошибок.  

В белом танце

В приглашении «Белого театра танца» из Польши таился определенный риск. Имя его руководителя Изадоры Вайс ровным счетом ни о чем не говорит российскому зрителю. Но Дягилев любил открывать новое, и эту авантюрную традицию подхватил фестиваль. Труппа работает в Кракове — в музыкальном центре Кшиштофа Пендерецкого, и живой классик, увлеченный творчеством Вайс, сопровождал коллектив на петербургских гастролях. Композитор приютил артистов, когда они оказались бездомными. Дело в том, что восемь лет возглавляемый Изадорой «Балтийский театр танца» (БТТ) был частью Гданьского театра, но тот недавно взял курс на исключительно классические образцы и освободился от своей contemporary-труппы. «Белый театр» собран заново, из прежнего состава осталось лишь несколько артистов. Хореограф не унывает, похоже, ее оптимизм способен преодолеть все преграды: «Пришлось начинать с нуля, даже придумать иное название. Почему — «Белый»? Тому несколько причин. Хотелось сохранить в польском языковом эквиваленте аббревиатуру БТТ. К тому же «вайс» в переводе с немецкого — «белый». Нашей интернациональной компании всего несколько месяцев, мы пока молоды, свежи и безгрешны, хотим писать свою историю с чистого белого листа. Счастлива, что можем показать наш театр именно в России. Мои основные принципы — обращение к образам мировой литературы и серьезной музыке, классической и современной. Потому что танец должен возвышать и вдохновлять на добрые дела». 

В отличие от Бежаровских полотен, спектакли «Белого театра танца» похожи друг на друга. И не тем, что эксплуатируют одни и те же движения. Каждый — путешествие в пронзительную историю трагической любви, поданную сентиментально, терпко, с душещипательной страстностью. Ни секунды покоя: яростные вскрики тел, их нервные перекаты по сцене, вспышки поддержек и резкие падения. И единый финал — почти сакральная тихая гибель героев как символ жертвенной любви. Будь то «Федра» на музыку Малера или «Девушка и смерть» под мелодии Шуберта.

Однако огненный темперамент, чрезмерная фантазия и агрессивный настрой хореографа не спасли спектакль «Тристан и Изольда» — понять запутанную фабулу при отсутствии либретто оказалось практически невозможно. Запомнился этот затянутый опус несколькими патетическими дуэтами, все той же картинкой смерти и музыкальностью хореографии — партитура составлена из произведений Кшиштофа Пендерецкого и пьесы Джонни Гринвуда.

«Под занавес» показали весеннюю премьеру Вячеслава Самодурова — балет «Ромео и Джульетта», поставленный в Екатеринбургской опере. Спектакль высоко оценила критика, и фестиваль принял быстрое решение показать оригинальное прочтение великого произведения своим зрителям.

«Удиви меня!»

Таким был главный принцип деятельности Сергея Павловича. Этими же словами назван традиционный приз, что вручается выдающимся художникам. На сей раз статуэтку «Удиви меня!» получили композитор Кшиштоф Пендерецкий и хореограф Борис Эйфман. 

В Шереметевском дворце с первых фестивальных дней работала фотовыставка американки Луис Гринфилд «Застывшее движение». Автор заинтригован танцующими артистами, но не театральными ролями, а импровизациями, на которые провоцирует их в своей студии сама фотохудожница. Модели — из Цирка дю Солей и труппы Марты Грэм. Луис интересно останавливать время — так, чтобы доля секунды, запечатленная камерой, передавала настроение человека и характер движения, намекая на его начало и проецируя продолжение. «Самое скучное — постановочная съемка. Если я знаю, какая получится фотография, то мне она уже не нужна».

На втором этаже Дворца разместилась экспозиция «ОбличьЯ. Больше, чем реальность». Огромный межмузейный проект прослеживает художественный путь маски и костюма от их обрядового прошлого до атрибутов, помогающих познать самого себя, и способов ухода от реальности.

Представил фестиваль и свой издательский дебют, выпустив в свет книгу Сергея Григорьева «Оригинальный русский балет, 1932–1952». Ее главный герой — антрепренер Василий Воскресенский, известный под псевдонимом полковник де Базиль. Он сохранил часть наследия дягилевской труппы после смерти ее руководителя. Рукопись Григорьева, единомышленника Дягилева, хранилась в Библиотеке конгресса США, вынырнула из небытия именно сейчас, почти детективным способом, чтобы удивить почитателей фестиваля «Дягилев P.S.». И соединить ностальгию по прошлому с радостной деятельностью настоящего.