Елена ФЕДОРЕНКО

20.06.2013

Легендарная Сильви Гиллем представила на Театральном фестивале имени Чехова «6000 Miles Away».

Москву посетила Сильви Гиллем. Грандиозная Сильви. Балерина-интеллектуалка. Что не равно количеству прочитанных книг и усвоенных уроков (балетные любители телеэфиров пытаются словами доказать свою избранность, Сильви же гонит фотографов и ненавидит интервью) и не определяется роскошью иметь умное тело (что нечасто, но встречается в балете). Интеллектуалкой и первой балериной планеты ее делает данная свыше тайна — та, что превращает каждую роль в событие духовного порядка. Гиллем поражает всегда и в любом репертуаре. Она легко входила в диалог с балетной классикой, и первым это увидел Рудольф Нуреев. Он отдал 19-летней девушке главную партию в «Лебедином озере» и сразу после премьеры возвел ее в высший ранг — этуали, хотя и тогда, когда он руководил балетом Парижской Оперы, и сегодня артисты должны поэтапно продвигаться по иерархической лестнице. В театре этот дерзкий шаг оценили как очередную выходку «сумасшедшего русского».

Но Гиллем, расставшись с Парижем, стала «своей» в сентиментальных и подробных английских балетных драмах. Впервые после Марго Фонтейн строгий Лондон отдал свою любовь — искренне и навсегда. На территорию современного танца Сильви влетела, как цунами, легко подчинив радикальную скоропись авангардистов еще тогда, когда, не порвав с классикой, безошибочно вертела свои знаменитые двойные фуэте на пятачке сцены и творила чудеса академического чистописания. Дерзкий и свободолюбивый характер Сильви заставил ее покинуть и Парижскую Оперу, и Королевский балет Великобритании. Она выбрала путь одиночества: давно работает одна, сама выбирает репертуар и труппы, сама определяет партнеров и хореографов. Говорят, что гастрольные планы, как и контракты, тоже готовит сама.

Москву Сильви посещает не впервые, хотя мы не видели ее классических хитов, засматривая передаваемые из рук в руки видеокассеты. Повезло Петербургу — Гиллем потрясла город дважды своими отточенными классическими раритетами. Столица же несколько лет назад окунулась в стихию танца Сильви, упакованную в спектакль «Push» хореографа Рассела Малифанта. Чуть позже он стал соавтором Лепажа, поставив спектакль «Эоннагата», где в роли шпиона-трансвестита шевалье де Эона выступила Гиллем. Вот и все, что в Москве видели.

Нынешняя программа — бенефисная: три одноактных спектакля под общим названием «6000 Miles Away». Когда в марте 2011-го землетрясение у побережья острова Хонсю собирало многотысячную жатву смерти, Сильви готовила этот спектакль в репетиционном зале Лондона — в шести тысячах милях от места катастрофы. Эпизоды творчества-созидания и смерти-разрушения срифмовались в сознании балерины, обожающей культуру Японии с ее пряностью и графикой движений. Триптих великих мастеров — Иржи Килиана, Уильяма Форсайта и Матса Эка — грустная элегия с внутренним сюжетом об одинокой женской душе. Спектакль утонченной элегантности, лишенный и доли дамского кокетства. Первый дуэт «27' 52"» Килиана звучит как эпиграф к теме о любви-ненависти и говорит о том, как трудно бывает вдвоем и невозможно — врозь. Его замечательно исполняют Аурелия Кайла и Лукаш Тимулак. Далее «Rearray» — форсайтовские головоломки для уникальных, как скрипки Страдивари, тел Гиллем и звезды Парижской оперы Николя Ле Риша. Чистая пропись и дерзкая самодостаточность каждого. У Сильви и Форсайта — свой роман: балерина-медиум получила в дар от хореографа легендарный балет «In the Middle Somewhat Elevated», в результате чего на хореографа-деконструктора обрушилась мировая слава. С тех пор прошло два десятилетия. «Знаете, их словно не было, — говорит Сильви. — Я предложила Уильяму встретиться вновь, и оказалось, что ничего в наших взглядах не изменилось: мы по-прежнему любим то, чем занимаемся, и не устали от танцев». На полутемной сцене под капли минималистской музыки тела вычерчивают формулы легчайшими всплесками ног, замирающими безупречными по красоте и точности арабесками, крутыми волнами подъемов. Пауза, вырубка света и вновь — четкий чертеж танца. Пронзительные па высекают молниеносные искры — из-за сверхскорости не понять, как могут руки вращаться во всех направлениях и изгибаться в суставах вопреки законам тела. Вдруг долговязые конечности Сильви замирают — смотрите и удивляйтесь! А потом и вовсе «обрываются» неспешным, почти бытовым шагом. Формула уже усвоена, пора двигаться к постижению другой.

Форма и логика — то, на чем держится мир Форсайта, сменяются третьей миниатюрой, наполненной чувственной одержимостью Матса Эка. На музыку фортепианной сонаты Бетховена хореограф сочинил для Сильви монолог «Bye». С чем прощается одинокая героиня в зеленой бабушкиной кофте, нелепой канареечного цвета юбке и с глупой косичкой на голове — каждый отгадывает сам. Экран размером в дверной проем показывает лицо Сильви — то ли усталого подростка, то ли монашенки с уже прочерченными временем носогубными складками. Она выходит из-за экрана и берет в плен потоком точных упругих движений. На сцене то девочка перед пугающим неизвестностью миром, то угловатый человечек, напоминающий известного и непокорного деревянного собрата, то усталая женщина, чья жизнь утекает в одиноких мечтаниях о сильном плече, на которое можно опереться. Гиллем — невинна и эротична. В ее героине — страсть и холод. В ее танце — попытки воспарить ввысь и жесткие «ввинчивания» в землю стойками на голове с широко распахнутыми гуттаперчевыми руками и ногами. В проеме бликуют тени людей, героиня сливается с ними, но от этого не становится менее одинокой.

Сильви Гиллем не скрывает возраста — ее догоняет финал пятого десятка. Она в отличной форме, сверхгибкое тело ей послушно. И взгляд из-под все той же рыжей челки по-прежнему выдает в ней строптивую девчонку.