Николай ПОРОСКОВ

15.10.2015

Каковы перспективы развития ситуации на Ближнем Востоке, возможно ли сотрудничество России и США, почему Сирия не станет для нас «вторым Афганистаном» — об этом и многом другом в интервью президента Коллегии военных экспертов России генерал-майора Александра Владимирова.

культура: Вопрос, который беспокоит многих: стоило ли России ввязываться в сирийский конфликт?
Владимиров: В Сирии Россия вступила в вооруженную борьбу за собственное выживание — на чужой территории и малой кровью. Наша страна не могла не принять такого решения. Технологически мы вошли очень грамотно. Впервые за многие годы операция началась не как ответ на чужую стратегию, а тогда, когда это было удобно нам.

Был выбран момент, когда все стороны сирийского конфликта поняли: Асада «не свалить», его не смогут убрать ни американцы, ни ИГИЛ. Разброд и шатания в стане противника достигли максимума. Кроме того, стало очевидно, что политика Запада в сирийском конфликте себя дискредитировала на всех уровнях. Коалиция зашла в стратегический и военный тупик. Сегодня там эффективно воюют лишь подразделения нашей коалиции. Только на нашей стороне есть сухопутная компонента: это сирийская армия, часть ополчения, курды, иранские военные. У Запада нет союзника, который боролся бы с ИГИЛ на земле.

культура: А «Свободная сирийская армия»?
Владимиров: Это совершенно самостоятельный агент войны. Они сами не знают, чего хотят, кроме как грабить и «джихадить». Часть «Свободной армии» поддерживает Асада, часть — ИГИЛ. Определенная доля оппозиции признала Москву как единственную площадку для возможных переговоров с Асадом. То есть Россия своими действиями дала легитимность сирийскому президенту как полноправному субъекту геополитики. Это наше колоссальное достижение. 

Благодаря стратегической и оперативной внезапности у Запада и ИГИЛ перехвачена инициатива. Мы получили максимум политических дивидендов на Ближнем Востоке. Теперь их нужно превратить в реальные результаты. И здесь еще много что требуется сделать. Война в Сирии не может окончиться компромиссом, но только победой одной из сторон и миром на ее условиях. Мы заинтересованы в военной победе Сирии, американцы же — в собственном усилении, чтобы потом формировать архитектуру Ближнего Востока по своим лекалам. 

культура: ИГИЛ занимает сегодня около 70 процентов территории страны. Вытеснить его, видимо, будет сложно...
Владимиров: Сирия — практически пустыня. Война идет за дороги. Город Пальмира удерживается боевиками не как культурная столица — там вековые перекрестки дорог. Их можно перерезать с помощью нашей авиации. Борьба идет и за нефть. Ключевые населенные пункты, вода — в руках сирийской армии. Часть приграничных нефтяных полей пока принадлежат ИГИЛ, однако это территория курдов. А они, думаю, наш могучий союзник. И если Россия заявит согласие на их государственность, они там перевернут ситуацию.

культура: По данным СМИ, наземные силы воюющих сторон примерно равны...
Владимиров: У кого лучше управление и разведка — тот и победит. Поэтому так важно для нашей авиации поразить пункты управления противника. Нам могли бы помочь американцы, но не хотят. Однако сделать это им все равно придется, потому что, кроме России и Асада, им не с кем разговаривать — все остальное зыбко и крайне ненадежно.

культура: Но вот недавно было сообщение, что США ответили отказом на наше предложение об обмене разведданными.
Владимиров: США всегда будут вредить нам, где и когда смогут. Конечно, мы заинтересованы в конструктивном сотрудничестве с их армией и разведкой и надеемся на здравый смысл, но в США продолжается порочная, еще с вьетнамской войны, практика управлять ударами войск из вашингтонских кабинетов, где все решает выгода «простых американских мультимиллиардеров». Сегодня там не с кем говорить: все американские топы — рабы политической предвыборной ситуации.

культура: Нет ли опасности, что Сирия станет для нас вторым Афганистаном? Там, как, впрочем, и во Вьетнаме, все начиналось с постепенного наращивания сил, а затянулось на многие годы...
Владимиров: Не станет, поскольку Россия не имеет цели контролировать территорию Сирии. В Афганистане такая цель ставилась. Мы поддерживаем не одну из сторон конфликта, а официальное государство как таковое. Мы не бьемся ни с какой ветвью ислама, а боремся за справедливость и мир на этой территории, за народ. Заявление Путина о величии ислама, о его важности для России очень к месту. Все укладывается в позицию России как христианской цивилизации, которая не против ислама, а наоборот — против тех, кто мешает ему развиваться. То есть против последствий либеральной фашизации арабского этноса и мусульманской цивилизации. Сирия — это настоящий союзник и важный геополитический актив России. Если мы остаемся в регионе надолго, то уже не Катар и США будут контролировать Средиземное море, а Россия и Сирия. В том числе газопроводы в Европу.

культура: Далеко не всем понятно, что такое ИГИЛ...
Владимиров: Как цельное формирование оно не существует. Это сетевое квазигосударство, которое не может воевать долго. Армия ИГИЛ состоит из трех частей. Профессионалы-террористы со всего мира, работающие исключительно за деньги. «Пехота», бывшие солдаты, которым тоже нужно платить. И «ополчение» — оно воюет за свою деревню, а дальше не идет. С началом серьезных потерь от нашей авиации ополчение расползлось по домам. «Пехота», если мы ограничим возможности продажи нефти и получения за это денег, тоже разбежится. Профессионалы же уйдут в другие страны: Пакистан, Афганистан... На этом ИГИЛ закончится.

культура: От чего еще зависит исход войны?
Владимиров: От климата и погоды. Как это всегда было на Арабском Востоке и в Северной Африке. Мы должны подорвать антисирийский потенциал именно сейчас: до середины ноября надо «мочить в сортире» всех, кто не заявит о своем нейтралитете или верности Асаду. В декабре — феврале, возможно, будет последнее генеральное наступление оппозиции. Сдержать его — задача выполнимая. С февраля начинаются пыльные бури, когда ни авиация, ни сухопутные войска действовать не смогут. Разве что диверсионные группы. Этот период удобен для переговоров с суннитской оппозицией, лояльной сирийскому государству. Разумная ее часть должна проявиться на фоне побед сирийской армии и российских подразделений. Все решится к весне.

культура: Можно ли уже говорить о каких-то результатах кампании для нашей страны, армии?
Владимиров: Россия хорошо подготовила операцию на удаленном театре военных действий. Заблаговременно создали группировку. Мы впервые опробовали управление взаимодействием разнородных и разнонациональных вооруженных сил. Испытано новое вооружение. Отработаны действия в условиях пустыни, решены общие логистические вопросы, проверена ПВО района, выявлены возможности объективного контроля наших ударов из космоса и с помощью дронов. 

Но главное — своими крылатыми ракетами «Калибр» из акватории Каспийского моря за полторы тысячи километров (а могли и за 2500, и за 3000 км) мы практически закрыли вопрос ПРО США в Европе. Их ПРО бессильна против крылатых ракет. Такие корабли с ракетами, как на Каспии, могут появиться где угодно, в том числе на Балтике, на Дальнем Востоке. Это даже не «Искандер», хотя «Искандер» — та еще штучка и прекрасно работает в ближней оперативной зоне. Катеров много, они относительно недороги. Возьмите радиус 2000 км от Каспия — в этот круг попадает все! И что будет делать Польша с объектами ПРО США на своей территории? Куда теперь девать «новые американские атомные бомбы» в Германии? А Дальний Восток? Что там делать Японии с американскими «Иджисами»?

культура: Каковы наши ближайшие стратегические задачи?
Владимиров: Конечно, победить в Сирии. Используя благоприятные условия и наши добрые отношения с Ираном, курдами и Израилем, создать ситуацию, когда американцы станут там не нужны. При переустройстве арабского мира России достанется роль доверительного стратегического союзника для всех, и она сможет организовать заслон всякого рода террористам, чьими бы ставленниками они ни были.

Но вся эта «буза» с нефтью на Ближнем Востоке может быть закончена, когда будет решена вооруженным путем проблема монархических режимов Катара и Саудовской Аравии. Они уже всем надоели — сидят на нефти, плодят ваххабизм как государственную идеологию и терроризм. Топят Европу своими антропотоками.

С Саудовской Аравией и Катаром все равно придется воевать. В этом заинтересованы даже американцы — такая задача сформулирована в одном из вариантов стратегии США. И лучшее время, чем сейчас, трудно выбрать. Любой ваххабитский теракт имеет саудовский след — это может стать основанием для начала боевых действий. Задачу реально решить в ближайшие два года. Это тот случай, когда Россия может взаимодействовать с США.

культура: Возможно ли применение в конфликте тактического ядерного оружия?
Владимиров: Не вижу необходимости. А вот масштабы применения химического оружия в этом регионе будут нарастать. Асад, с нашей подачи, химоружие сдал. Отравляющие вещества, которые можно изготовить «в пробирке», в Сирии применяет ИГИЛ. Я боюсь, что химическое оружие будет применено как барьер на пути беженцев из Африки в Европу. Просто другим путем остановить этот поток невозможно. Никакие квоты не помогут, выгонять боевые корабли дорого и неэффективно. Конкретных государств, способных применить боевые отравляющие вещества, сегодня вам никто не назовет. Но все заинтересованы в том, чтобы огромный человеческий поток с востока не разрушил Европу окончательно.

культура: А нелетальное оружие?
Владимиров: Нет такого вида нелетального оружия, которое остановило бы миллионы беженцев. Антропотоки — главное оружие гибридных войн. Оно стирает границы, сметает правительства. Организацией таких потоков мусульман в Европу занимаются США, чтобы навсегда похоронить возможность Старого Света соперничать с ней. Американцы подтвердили старый закон войны: ишак, груженный золотом, открывает ворота любой крепости. В свое время они на корню скупили окружение Саддама Хусейна, расставили руководителями многих государств Европы своих людей. Насильственное внедрение американцами демократии в их понимании приводит к стойкой неспособности государств принимать решения. В итоге европейская цивилизация на наших глазах гибнет.

культура: На Западе пишут о пагубности для России войны на два фронта — на Украине и Сирии.
Владимиров: Никакого второго фронта нет — мы не воюем на Украине. Мы там противостоим Америке и совокупному Западу, пытающимся создать санитарный кордон от Балтики до Черного моря, отделяющий Россию от Западной Европы, и не даем втянуть себя в войну. Все, что делается нами и в Сирии, и на Украине, — это наша стратегия, которая впервые имеет не ответный, а инициативный характер, и она успешна.

культура: Ирак просит Россию бомбить террористов на их территории. Надо ли нам это делать?
Владимиров: Ирак действует с оглядкой на США, как, например, и Германия. Когда начнем делить зоны ответственности, решим с американцами, кому бомбить террористов в Ираке. Скажет еще свое слово Иран. Его давнишняя мечта — присоединить район Басры и Бахрейн. Сейчас как раз идет переформатирование (с нашим участием) архитектуры мира, начиная с Ближнего Востока.

культура: Как опыт сирийской войны можно проецировать на внутреннюю жизнь страны?
Владимиров: Необходимо понять, что Россия «вошла в войну», и мы должны переходить к обязательным мобилизационным государственным практикам. Надо по возможности быстро удалять из власти в России «либерально практикующих» людей: если ты воюешь, но исповедуешь идеологию своего врага, ты, безусловно, ему проиграешь. Мы на это права не имеем.

Досье «Культуры»

Генерал-майор Александр ВЛАДИМИРОВ — президент Коллегии военных экспертов России, член Совета по национальной стратегии, один из руководителей кадетского движения страны. Окончил Московское суворовское военное училище, Московское высшее общевойсковое командное училище, Военную академию им. Фрунзе, Военную академию Генерального штаба. Прошел все должности от командира взвода до начальника штаба общевойсковой армии. Служил на Дальнем Востоке, в Группе советских войск в Германии и Вьетнаме. Автор двухтомной монографии «Основы общей теории войны».