История Паши-Беляши, которая любила, да попала в «дурку»

Светлана НАБОРЩИКОВА

27.01.2015

Спектакль «Ангелова кукла» начинался как учебная работа студентов второго набора Киноакадемии Никиты Михалкова. Сценическим движением с выпускниками занимался хореограф Егор Дружинин. Он и задумал в качестве закрепления пройденного поставить рассказ Эдуарда Кочергина «Ангелова кукла».

Итогом работы стали спектакль продолжительностью в 36 минут и снятый на его основе фильм. Полтора года спустя Дружинин удлинил постановку до часа и перенес ее на взрослую сцену практически с тем же актерским составом. 

«Ангелова кукла» — история ленинградской сироты Паши, отданной  соседями-алкоголиками в артель малолетних проституток. Паша, за голубые глаза и льняные волосы прозванная Беляшей, влюбляется в красавца-мичмана, прибывшего с Немчинского моря (из Кёнигсберга то есть). Мичман, как водится, обещает жениться, но в итоге исчезает, наградив девчонку нехорошей болезнью. На память о большой любви у тронувшейся умом Паши остается мичманский подарок — немецкая чудо-кукла в невестином наряде, предмет зависти и восхищения остальных промокашек.

В обращении к этому сюжету Дружинин не был первопроходцем. «Рассказы рисовального человека» («Ангелова кукла» — один из них), написанные главным художником БДТ, сразу же привлекли внимание театральных людей. Жесткая проза о том, как жили, выживали, надеялись на лучшую участь ленинградские детдомовцы, инвалиды, проститутки, гопники, оказалась настолько зримой, что буквально просилась на сцену. Режиссер Дмитрий Егоров поставил «Ангелову куклу» сначала в Тбилиси, в Русском драматическом театре имени А.С. Грибоедова, затем в Петербурге, в БДТ. В первом случае Ирина Мегвинетухуцеси разыгрывала театр одного актера, говоря и за автора, и за представительниц древнейшей профессии. Во втором — историю Паши-Беляши рассказывали, перебивая друг друга, две ее товарки по несчастью. 

Егор Дружинин в Театре Киноактера совместил и рассказ, и показ, и танцевальные композиции. Результат можно назвать пластической драмой, а точнее — пластической трагикомедией: в отличие от горьких историй Егорова, трагического и комического здесь примерно поровну. За «кадром» звучат шлягеры 40-х и голос рассказчика, Виктора Вержбицкого, задающий повествованию эпический тон: «Эти малозначимые события происходили на наших петроградских островах в первые послевоенные годы...» На сцене разыгрываются пластические сценки, поясняющие текст. Никаких декорационных ухищрений не предусмотрено — парковые аллеи, набережные, прачечную изображает десяток деревянных ящиков, а если требуется архитектурный объект — например, Петропавловская крепость — выносится мини-макет.

Для балетмейстера книжка Кочергина — находка, чего стоит хотя бы такая хореографическая экспликация: «Из-за спин мгновенно вынырнули две Анны-Нюрки, быстро подняли запачканную грязью куклу-невесту с земли и только хотели смыться, как на них напали все остальные промокашки — Зызка, Машка, Галка, Люська, Катька, и началась вселенская свалка с руганью, визгами, ревом». С подобными подсказками ставить драки и перебранки, которых в тексте множество, одно удовольствие, но Дружинин хорошо осваивает и менее проработанный Кочергиным лирический жанр. Так, отношения Паши-Беляши и мичмана представлены почти балетным дуэтом с поддержками и обводками. Лирическую тему развивает и персонаж самого хореографа — трогательный забулдыга с бутылкой. Бродя по аллеям парка, он встречает свою любовь — застенчивую барышню в круглых очечках. 

Отдельное достижение спектакля — образ парка. Это и гульбище, где фланируют парочки, и место, как пишет Кочергин, «нападений антисоциальных хулиганствующих типов». Но главное — это территория надежды, где забывается плохое и думается о хорошем. «Ты всегда красив, мой старый парк, / Солнце светит иль бушует вьюга. / Я пришла к тебе, мой старый парк, / Как на встречу с давним другом». 

Этот жизнеутверждающий куплет Клавдия Шульженко исполняет дважды, последний раз — в финале, во время беспечного гуляния влюбленных. Яркий контраст голосу за «кадром», который только что рассказал об отправленной в «дурку» Паше. Но, собственно, на контрасте «Ангелова кукла» и построена. В словах, помимо юмора, много горечи и злости (как можно дойти до жизни такой?), а на сцене по большей части — легкое, беззаботное бытие: красивые люди красиво двигаются под мелодичную музыку. Каким образом сложить составляющие в уравнение — решать зрителю. Публика, пришедшая в Театр Киноактера, похоже, для себя все решила: актеров и постановщика благодарили дружными аплодисментами.