Елена ФЕДОРЕНКО

26.03.2013

28 марта Большой театр начнет фестиваль, посвященный столетию «Весны священной» Игоря Стравинского.

К сожалению, по понятным причинам творческие дела Большого сейчас остаются без должного внимания. Тем не менее важно сказать: Москва увидит легендарные прочтения балета Стравинского «Весна священная», и это — событие. Самую первую версию, принадлежащую Вацлаву Нижинскому, станцует балет Финской Оперы. Спектакли Мориса Бежара и Пины Бауш исполнят труппы, созданные великими хореографами.

В первый вечер — две премьеры хозяев: «Квартира» Матса Эка — знаменитый шведский модернист впервые работает с российской труппой — и, конечно, «Весна священная». Она должна стать главной интригой всего фестиваля. На постановку заблаговременно пригласили модного хореографа Уэйна Макгрегора. Однако в силу обстоятельств (главное из которых — нападение на худрука Филина) он отказался. Испуганного британца заменила Татьяна Баганова — екатеринбургский хореограф, лидер отечественного современного танца, неоднократный номинант и дважды лауреат премии «Золотая маска». Она — фаворит европейских фестивалей и постоянный резидент американской программы «Интернациональные хореографы». Главное ее достижение — театр «Провинциальные танцы», который Татьяна сделала известным на весь мир. Баганова, подолгу сочиняющая свои гипнотические опусы, в коих странным образом отражается мир, в сверхкороткие сроки взялась поставить спектакль в Большом театре. Мастер актуального искусства встретилась с классическим балетом. Скоро увидим, что получилось. Сегодня хореограф — наш собеседник.

культура: Где застало Вас заманчивое предложение Большого театра?
Баганова: Только сошла с трапа самолета в Екатеринбурге — прилетела из Москвы, где показывала спектакли моя компания «Провинциальные танцы». В первой же фразе меня попросили не падать со стула.

культура: Решились сразу?
Баганова: Сразу такие решения не приходят. Дала себе несколько дней, чтобы почувствовать, можно ли принять вызов. Это, действительно, был вызов. Сколько плюсов, столько же и минусов. Масштаб музыки и груз поставленных «Весен», минимальные сроки реализации и максимальная ответственность. Думала четыре дня…

культура: Стравинский — один из самых близких Вам композиторов — Вы об этом не раз говорили. Ваша «Свадебка» — образец отечественного contemporary dance. Ставили Вы и его оперу «Соловей».
Баганова: Люблю музыку «Весны», но всегда была уверена, что ставить на нее не буду. Дело в ярких опытах «Весны священной», и прежде всего, конечно, Пины Бауш. Я видела его и в Парижской Опере. Он до сих пор оказывает сильное воздействие на публику. Так что априори эта великая партитура для меня оставалась закрытой темой, в сторону «Весны» я даже не смотрела. И сейчас, в процессе репетиций, разбираюсь сама с собой. Без экстремальной ситуации в Большом я бы, возможно, и не открыла «Весну» для себя столь широко и подробно.

культура: А к версии Нижинского как относитесь?
Баганова: Как к классическому наследию. Его надо воспринимать в контексте культуры начала ХХ века, когда происходила смена художественных эпох. У Нижинского сильно живописное начало и ярки визуальные образы.

культура: Как возник Ваш тандем с театральным художником Александром Шишкиным?
Баганова: Он очень талантлив, мы с ним пересекались в театрально-цирковом проекте «Кракатук», который случился десять лет назад. С тех пор я думала о возможности поработать с Сашей. Выпустить с ним спектакль в «Провинциальных танцах» не могу, нашей муниципальной компании не найти средств для реализации его идей. Когда получила предложение от Большого, имя Шишкина всплыло в моей голове сразу. В нем, как в мужчине, изначально превалирует природная склонность к риску, и он бросился в эту авантюру. Согласитесь, в экстремальных ситуациях мужская поддержка особенно важна. Внезапно сложившаяся ситуация в театре дала нам некий карт-бланш, мы оказались абсолютно свободными в творчестве.

культура: В Большом театре Вы ставили пластику в опере «Огненный ангел», а с классической балетной труппой встречаетесь впервые?
Баганова: Был «Соловей» в Пермском оперном театре, по жанру — опера-балет. Вот мой «классический» опыт.

культура: Вам заказывали спектакли в Америке и Европе. Там артисты другие?
Баганова: Там иная ситуация. На кастинг приходят человек, скажем, четыреста, и они готовы пройти сквозь стены, выполнить все, что угодно. У наших артистов — государственная служба, они привыкли к устоявшемуся режиму и определенному (возможно, правильному) стилю работы. Для них существует своя система присутствия. Присутствие в данном случае очень хорошее слово… Нам нужно было совпасть и поплыть вместе в одной лодке.

культура: Они пошли на это?
Баганова: Часть — да.

культура: А тех, кто не захотел, Вы отсеяли?
Баганова: Они сами отсеялись.

культура: Вы уже репетируете на сцене?
Баганова: Только начали. На днях объявила сборки. Мне не нравится определение «первый и второй состав». Я называю это «сборки», да и тема спектакля — присутствие человека в некоем сообществе. И разные сборки людей случаются в жизни едва ли не каждый день. Нет времени сделать хореографию для классических танцовщиков, они пытаются приспособить себя к неожиданному. Им это не очень легко дается, но они трудятся над тем, чтобы подчинить свое тело той пластике, какую я предлагаю. Все равно приходится делать все крупными мазками, потому что не хватает времени, чтобы углубиться в нюансы.

культура: «Весна» Стравинского, наверное, близка Вам, судя по тому, что все Ваши спектакли, даже по теме современные, наделены чем-то древним, ритуальным, вечным. Все-таки о чем Ваш спектакль?
Баганова: Музыка настолько мощная, предложение настолько внезапное, ситуация такая жесткая, что я до сих пор не могу представить, каким спектакль окажется на выходе. Идею Стравинского я не меняла, сохранила дохристианскую обрядовость. У композитора за основу взят обряд встречи весны. В разных уголках языческой Руси он происходил по-разному, но везде водили хороводы, девушки залезали на крыши, клича весну, целовали землю. То есть совершали определенные ритуальные действия. Все это будет, но — по другому поводу. Жертвой в спектакле станет не человек, жертва, скорее, будет символической, и символизировать она будет некое сверхусилие людей, озабоченных тем, чтобы выжить. И тогда, как у Стравинского, наметятся перерождение, очищение и обновление. Общая задача — выжить.

культура: Выжить где? В обществе, в мире?
Баганова: В замкнутом пространстве, где каждый человек время от времени оказывается. Это созвучно той работе, которую я начала с артистами Большого спонтанно и в сложных условиях.

культура: Вы ощущаете тревожный климат в театре?
Баганова: Я — нет. Мы отделены от всех — нам создали фантастические условия для работы, построили выгородки в Большом репетиционном зале. Мы оказались в замкнутом пространстве, на протяжении месяца общаемся друг с другом, создается физическое и ментальное присутствие, созвучное идее спектакля. Конечно, вижу, что ребята переживают, обсуждают ситуацию, спорят, но только в перерывах. Когда выходят на площадку — все погружаются в процесс.