Сэр, у нас «Проблема»

Виктория ПЕШКОВА

01.03.2019


«Проблема»
Том Стоппард

РАМТ

Постановка: Алексей Бородин

Сценография: Станислав Бенедиктов

Художник по костюмам:
Валентина Комолова

Музыка: Натали Плэже

В ролях: Ирина Таранник, Петр Красилов, Илья Исаев, Андрей Бажин, Татьяна Матюхова, Дмитрий Кривощапов, Александра Аронс/Александра Розовская, Янина Соколовская/Нелли Уварова

В РАМТе снова обратились к Тому Стоппарду. На сей раз, чтобы попробовать разобраться в «Проблеме», которая живого классика очень тревожит: а осталось ли в человеке хоть немного места для души, рождающей возвышенные чувства, побуждающей к благородным поступкам, или все взял под контроль разум, холодно просчитывающий стратегии, приносящие владельцу наибольшую выгоду?

Сэр Том Стоппард для Российского молодежного автор если и не культовый, то как минимум знаковый. Худрук театра Алексей Бородин берет в работу очередную пьесу выдающегося английского драматурга только тогда, когда понимает: материал стопроцентно вписывается в реалии именно российского сегодняшнего дня, а не некой обобщенно-усредненной «современности». Так было с трилогией «Берег утопии», поставленной в 2007 году и ставшей на десять лет визитной карточкой труппы. Герцен и Огарев, Белинский и Бакунин, Чаадаев, Чернышевский, Аксаков, Тургенев — эхо того, что они говорили, писали и делали, явственно слышится в грохоте сегодняшних общественно-политических и историко-культурологических баталий. Противостояние мировоззрений, участниками которого они в свое время были, во многом сформировало ныне существующий расклад сил в сфере отношения наших граждан к своей стране. И для многих как раз середина нулевых стала тем Рубиконом, перейдя который, уже нельзя было позволить себе не определиться с позицией.  

Потом настал черед «Рок-н-ролла», пьесы, в которой драматург, имеющий, как известно, чешские корни, попытался проанализировать, почему события Пражской весны 1968-го аукнулись Чехии и Словакии в начале 90-х. Спектакль выпустил в 2011 году на рамтовской сцене Адольф Шапиро, и главной темой постановки была не политика, а свобода. И вот теперь «Проблема» — в оригинале The Hard Problem — к работе над которой Алексей Бородин приступил спустя четыре года после британской премьеры пьесы.

Если в первом приближении, то все вроде бы просто, как апельсин: все персонажи, начиная с главных и заканчивая вспомогательными, проверяют на собственном опыте, чего в человеке больше — альтруизма или эгоизма. Проблема, обозначенная в названии, в самом общем виде сводится к тому, что в ситуации, когда равноправное партнерство с другими людьми дает всем участникам вполне приемлемый положительный результат, человек, стремясь получить за счет остальных больше преимуществ лично для себя, предпочтет отказаться от сотрудничества. В психологии она известна как дилемма заключенного.  

Преуспевающий бизнесмен Джерри (Илья Исаев) открывает на свои средства Институт мозга, чтобы получить безошибочные алгоритмы влияния на колебания рынка с помощью целенаправленного моделирования поведения потребителей и, следовательно, стать еще богаче и влиятельнее. Чистой воды эгоизм. Но при этом он финансирует и исследования, на которых точно миллионов не заработаешь. И вдобавок воспитывает приемную дочь Кэти (Полина Лашкевич). Глядя на строптивую девчонку, трудно поверить, что она захочет продолжить его дело вместо того, чтобы идти по жизни своим путем. Что это для Джерри, если не альтруизм?  

По иронии случая на работу в этот престижный институт попадает Хиллари (Ирина Таранник), выпускница провинциального университета, мечтающая научно доказать то, во что она верит, как истинная христианка: человек приходит в мир с душой, до краев наполненной добром, и только превратности судьбы необратимо иссушают этот далеко не бездонный «резервуар». Сама же она является наглядным доказательством ошибочности своей теории. В 15 лет Хиллари родила ребенка от случайного партнера, и в соответствии с английскими законами малышку у нее отобрали еще в роддоме, поскольку папаша новоиспеченной матери и за ней-то уследить не смог, куда уж ему нести ответственность за новорожденную внучку. Однако Хиллари не озлобилась, не утратила веры — ни в людей, ни в Бога, ни в возможность отыскать ненаглядную дочурку. Более того, она готова поставить крест на стоившей ей колоссальных усилий научной репутации, взяв на себя вину своей не в меру ретивой подчиненной.     

Вывод, лежащий на поверхности, прозрачен, как капля росы, — человека нельзя разложить на «простые множители» и упаковать в универсальную программу, описывающую все возможные варианты поведения. Но чем глубже погружаешься в хитросплетения этой околонаучной интриги, тем больше вопросов возникает… к автору пьесы. Что такое произошло с Хиллари, что она из весьма легкомысленной особы превращается в целеустремленного исследователя, достаточно квалифицированного, чтобы получить место в престижном научном центре? Или чего не произошло в жизни ее ассистентки Бо (Татьяна Матюхова), что та очертя голову бросается подтасовывать результаты эксперимента, чтобы обожаемая шефиня получила соответствующий убеждениям результат? В чем источник того свирепого азарта, с каким Амал (Дмитрий Кривощапов) тщится «взломать» человеческий мозг, доказав, что он на самом деле всего лишь хитрый компьютер, чьи программы заточены на расчет получения максимальной выгоды? Какая неведомая сила продолжает тянуть к Хиллари ее бывшего наставника Спайка (Петр Красилов), карьериста и мизантропа, для которого даже материнская любовь — всего лишь стремление женщины сохранить генокод? Вопросы можно множить и дальше, но ответов на них у Стоппарда мы, похоже, так и не обнаружим.

Такое впечатление, что, увлекшись доказательством невозможности получения единственно правильного ответа на заявленную проблему, драматург схематизировал характеры персонажей настолько, что те превратились в некие функции с заданными параметрами, которые при подстановке в сконструированную им схему дают нужный сэру автору результат. Рамтовские актеры известны своим умением делать объемными и абсолютно двумерных персонажей. Нет причин сомневаться в том, что и героям «Проблемы» они рано или поздно найдут нужные «подкладки» и «подстежки», дофантазируют им судьбы, на которые оказался столь нещедр их создатель.

Доработать психологический контекст «Проблемы» по большому счету — дело техники. С «производственным» все несколько сложнее. Не будем забывать, что события разворачиваются внутри и вокруг крупного научного учреждения. Увы, научная полемика им пока дается только на уровне внешнего рисунка роли, а ведь ведут они ее везде — на работе, вне ее, даже в постели. В спорах о том, что преобладает в человеке — эгоизм или альтруизм, актеры пытаются добрать убедительности, используя близкие по тону краски из предыдущего опыта, но из белых халатов научных работников выглядывают то офисные клерки, то скучающие домохозяйки. Ощущение несовпадения образов тем острее, что сценограф Станислав Бенедиктов сделал зрителей практически участниками происходящего. В мозгу в темпе замедленной съемки проплывают сцены из «Девяти дней одного года» Михаила Ромма. И ловишь себя на том, что в этом старом-престаром кино даже актеры эпизодов, не говоря уже о блистательном трио Баталов — Лаврова — Смоктуновский, рассуждали о термоядерном синтезе и всяких прочих дейтериях с тритиями с такой естественностью, словно они перед съемкой стажировку проходили и не где-нибудь, а в легендарном «Курчатнике» — Институте атомной энергии.

Похоже, проблема, запечатанная внутри спектакля, много сложнее заявленной в пьесе. Если ход человеческой мысли так трудно передать средствами искусства, стоит ли говорить о том, что деятельность человеческого мозга возможно полностью описать с помощью некоего компьютерного кода, если учесть, что на любом языке программирования, вплоть до самых современных, все команды суть комбинация всего двух позиций — нуля и единицы? Вселенную, заключенную в каждом из нас, можно свести к сочетаниям «нет» и «да»? Вы серьезно?


Фото на анонсе: ramt.ru