Невероятная пляска итальянцев в России

Елена ФЕДОРЕНКО

15.02.2017

Вахтанговский театр показал «Пляску смерти» в постановке знаменитого режиссера Луки Ронкони. Автора умных и тонких спектаклей, одного из руководителей Венецианского биеннале, сподвижника и продолжателя великого Джорджо Стрелера в миланском «Пикколо».

Вахтанговцы позиций не сдают, предлагая публике все новые проекты. Молодые актеры, вчерашние выпускники-щукинцы, принимают активное участие в подготовке уличного спектакля «12 месяцев, или Встреча Весны». Играть музыкально-поэтический баттл с карнавальным размахом, песнями, частушками будут с 17 по 26 февраля на фестивале «Московская Масленица». В эти же дни — торжества по поводу 80-летия Дома актера, благотворительный вечер совместно с фондом «Прикосновение» в помощь семьям, попавшим в непростую жизненную ситуацию, в тандеме с «Геликон-оперой» — капустник под названием «Девичник», посвященный сильной половине человечества.

Этим ярким событиям предшествовал приезд дорогих гостей: известные итальянские артисты представили на Новой вахтанговской сцене спектакль легендарного Луки Ронкони. «Пляска смерти» уже прославилась в Европе, где ее признали явлением эпохальным. Я бы поспорила, хотя постановка, без сомнений, незаурядна, и отнеслась к ней как к «завещанию» режиссера, ушедшего из жизни два года назад. В Москву итальянцев пригласил неугомонный Римас Туминас, исполненный заботой о просвещении зрителя и расширении кругозора своих артистов, кому общение с мастерами великой средиземноморской культуры, разумеется, на пользу. Равно как и знакомство с эстетикой Стриндберга — редкого автора на территории российской сцены.

А еще вахтанговский вождь — человек основательный и предпочитает разовым акциям пролонгированную дружбу. Отношения, рассчитанные на три года, зафиксированы в начале нынешнего сезона двусторонним соглашением, подписанным между Театром Вахтангова и «Фестивалем двух миров» в Сполето. Его худрук Джорджо Феррара — продюсер, актер, режиссер, похоже, столь же деятелен и тоже ценит творческие связи на перспективу. Очарованный спектаклем Туминаса «Евгений Онегин», Феррара минувшим летом представил москвичей на своем фесте, где показ произвел фурор. Сейчас с огромным успехом на Арбате выступили итальянцы. В ближайшем будущем — презентация «Царя Эдипа» в интерпретации Туминаса на юбилейном, 60-м празднике в Сполето, обсуждается проект московского режиссера с итальянской командой. «Мне нравится идея русской классики, надеюсь, Римас на ней и остановится. Я люблю Россию, несколько лет жил здесь и даже могу говорить по-русски», — сказал Феррара. Он же инициировал постановку «Пляски смерти», где сам участвует как актер. 

Эта сложнейшая пьеса написана шведским классиком Августом Стриндбергом, чьи произведения повлияли на развитие мирового театра XX столетия, открыли новую драму с айсбергом смыслов и чуткостью к внутренним конфликтам человека. Метафорический мир Стриндберга высоко ценили интеллектуалы и философы, среди них Блок, Белый, Вахтангов. Чтение этой длинной пьесы — занятие непростое, требующее внутренних затрат, хотя фабула вроде бы построена на череде бытовых сцен. Однако не опыт неудачного брака главных героев интересует автора, через их отношения раскрывается глобальный трагизм жизни, ведущей к неизбежному концу.

...Звуки морского прибоя, на сиротливом острове — крепостная башня, где замурованы супруги Эдгар и Алис, ее заложники и пленники. Они вместе четверть века, и все это время между ними не утихает война, не прекращается игра со смертью. И в названии, и в самой истории — отсыл к средневековым аллегориям, изображающим костлявую в самых разных обличьях. Человек, вне зависимости от происхождения, оказывается жалким и ничтожным перед лицом безжалостной карательницы, что в дьявольском danse macabre ведет его к могиле.

Эдгар — капитан крепостной артиллерии — у Феррары наделен игрушечными повадками, марионеточно чеканит шаг, размахивает оружием, плашмя падает в обморок на подмостки. Он родом из итальянского площадного театра с его грубоватым юмором и нарочитым пафосом. Необузданной игре партнера, мужа по жизни и по роли, замечательная актриса Адриана Асти противопоставляет тончайшие сплетения смирения и мести, ненависти и привязанности. Ее героиня Алис — бывшая лицедейка, 25 лет назад была вынуждена оставить сцену ради семейного уюта, в итоге оказавшегося тюрьмой. В ней — черты леди Макбет, Федры, Черной королевы и амплуа женщины-вамп. В день серебряной свадьбы жестокие игры супружеского дуэта обретают зрителя. Не в добрый миг давний приятель Курт (образцовая актерская работа Джованни Криппы) решает навестить башню отшельников. За роковыми поединками Алис и Курта, их легкостью в смене настроений, изощренными подачами реплик следишь с наслаждением.

Декорации странным образом передают два, казалось бы, диаметрально разных ощущения: незыблемости мира и его хрупкой неустойчивости. Художник Марко Росси вместо поворотного сценического круга использует линейное скольжение вдоль рампы. Как по лентам параллельных эскалаторов перемещаются массивная кровать, напоминающая сценический помост, расстроенное пианино, узкое канапе, добротно сработанные стулья и столики, телеграфный аппарат, пульсирующий точками и тире азбуки Морзе. Движение останавливается внезапно, предлагая совсем иные картинки интерьеров из все тех же предметов.

Мучительную и бесконечную скандинавскую тоску Стриндберга режиссер уложил в полуторачасовое действие. Он значительно сократил и перекомпоновал пьесу, убрал второстепенных действующих лиц, оставив только треугольник главных героев, подчеркнул мистические акценты, приправил актерскую игру водевильной легкостью, внес здоровую долю иронии и эксцентрики, а персонажей сделал похожими на вампиров. Вся тройка периодически приникает к шее другого, чтобы добыть хоть капельку крови, которая, кажется, за четверть века иссякла. Удивительно, что при этих нововведениях никакой непростительной распущенности и вседозволенности нет. «Стриндберговский» строй мыслей о трагической сути жизни как цепи мучений — остается незыблемым. Экстравагантный и непредсказуемый спектакль — черно-белый, как негатив, — заставляет зрителей не просто следить за фабулой, а задумываться, стоит ли тратить отпущенное время на то, чтобы превращать жизнь в повседневный ад. Может, попытаться найти что-то более ценное, чем думы о смерти и тем более игры с ней.