Елена ФЕДОРЕНКО

31.03.2016

Москва дождалась спектакля, после которого испытываешь то человеческое волнение, о каком мы уже начали забывать в потоке попсы и самовыражений.

«Гроза» режиссера Уланбека Баялиева — живая, тонкая и щемяще современная. На радость рецензенту ей не нужны никакие скидки, не надо мучительно подбирать слова, чтобы не обидеть постановочную команду или не подрубить крылья молодым артистам. 

Зачитанной до дыр пьесе Островского литературоведение немало навредило. «Луч света» и «темное царство», жертвы и самодуры накрыли ее панцирем непробиваемых штампов. В вахтанговской постановке нет ни «луча», ни «царства». Как нет опьянения от заповедной православной Руси с ее патриархальным бытом (предметный мир сведен к минимуму). Да и в спор о том, что «закодировано» драматургом: нежность к исконному и консервативному домостроевскому укладу или приветствие новой эпохе с ее либеральными реформами, режиссер не включается. Катастрофа миропорядка — «Эта гроза даром не пройдет» — переведена в щемящий рассказ о людях. 

Все действующие лица страшно одиноки и глубоко несчастны. Городок Калинов — горький и печальный. Не спасает даже матушка Волга. Раздольная и величавая в погожие дни, она мрачна и сурова в ненастье. Ощущением воды как опасности дышат декорации Сергея Австриевских, создающие простор на небольшой Новой сцене театра. Сломанная мачта и хмурые складки перевернутого паруса вызывают невольные ассоциации — давние, с потной поденщиной бурлаков, и нынешние: еще несколько лет назад из Кинешмы в Заволжск тарахтел старенький паром. Он, кажется, помнил самого Островского...

Грозному томлению стихии тихо вторит призрачная и минорная музыка Фаустаса Латенаса. Атмосфера такая, что словам одного из героев: «Ну, попал я в городок», — веришь сразу и безоговорочно. Здесь у каждого своя боль и беда, к ним привыкли, под них подстроились. «Жить да мучиться» не может только Катерина. Эту образцовую роль женского трагического репертуара Евгения Крегжде играет легко, переменчиво, просветленно. Ее хрестоматийным фразам приданы необыкновенные театральные формы. «Отчего люди не летают так, как птицы?» — актриса произносит, опустив голову в бочку с водой, около которой по-девчоночьи дурачится вместе с Варварой. Сцена расставания с любимым Борисом (Леонид Бичевин) решена как позирование перед воображаемым фотоаппаратом на треноге (этот предмет появляется в первых сценах): друг друга не касаются и смотрят вперед, в зрительный зал. 

Жизнь Катерины уже оборвалась. Хотя умрет она чуть позже и мгновенно: запрыгнет на руки к Коту (этот огромный питомец в исполнении Виталийса Семеновса — надежный друг героини), и ее хрупкое тело вдруг обмякнет. Она сама обрушила мир вокруг себя. Не потому, что оказалась не нужна возлюбленному, скорее потому, что изменила мужу. Для нее, которая «светится» во время молитвы (и «на лице улыбка ангельская»), соблазн оказался сильнее Божьих заветов. Но не страх нарушения заповеди диктует исход, а невозможность жить с сознанием своей греховности. 

В незаурядном характере Катерины ее свекровь Кабаниха (прозвище так не подходит вахтанговской героине!) узнает свою порывистую молодость. Она — смирилась, Катерина — не смогла. В Марфе Игнатьевне нет классического самодурства, лишь печаль утекающих дней. В блистательном исполнении Ольги Тумайкиной роль выстраивается как цепь личных размышлений. Женщина в расцвете сил давно вдовствует, и к Дикому (Александр Горбатов) ее влечет отнюдь не дружба, не кумовство. Но женские страсти она в себе подавляет, заменив их безмерной любовью к сыну. В нем — оправдание не сложившейся бабьей доли. Ей больно видеть, как слаб и безволен Тихон (Павел Попов). Напрасно надеялась, что непутевый образумится да остепенится после женитьбы. Нападками на невестку она оберегает свое дитя. 

Умная свекровь измену невестки предвидит с самого начала, самоубийство предчувствует, но в одном просчитывается — смерть Катерины переворачивает, сдвигает ее жизнь. Еще и дочь Варвара (Екатерина Нестерова), обозленная и сметливая, сбежала с Кудряшом (Евгений Пилюгин), а от его разбойничьей натуры всего ждать можно. Оба — болезненно несчастливы, как и одинокий самоучка Кулигин (Юрий Красков), пытающийся собрать рассыпавшееся время. Девка Глаша (Любовь Корнеева) с невыразимой и робкой печалью слушает о землях, где люди «с песьими головами». Их сказывает странница Феклуша, и только в ней нет пронзительной тоски. Режиссер решил улыбнуться апокрифическому театру и позабавиться с амплуа «комической старухи». Дебелую Феклушу, любящую сладко поесть и смачно порассуждать о времени, что «за наши грехи все короче и короче делается», играет Евгений Косырев — обаятельно и озорно. 

Не только старому театру режиссер признается в любви. Кошмарной вспышкой блеснет гроза с роковым признанием Катерины: «Не могу я больше терпеть! Матушка! Тихон! Грешна я перед Богом и перед вами!» — и осветившаяся на миг сцена покроется ковром блестящих зеленых яблок. Такими встречают зрителей в фойе «Студии Театрального искусства» Сергея Женовача, откуда «родом» режиссер Баялиев. Он из первого выпуска «женовачей», от учителя — скрупулезный и тонкий разбор пьесы, способность сбросить с текста все напластования.

Театральная жизнь подкинула еще одну рифму: вместе с Сонеткой-разлучницей погибает на просторах театральной Москвы еще одна Катерина — героиня Николая Лескова и Дмитрия Шостаковича. В Большом театре совсем недавно поставил оперу «Катерина Измайлова» худрук Вахтанговского театра Римас Туминас. Ему — отдельная благодарность за то, что поверил талантливому режиссеру.