Андрей САМОХИН, Екатеринбург

15.12.2016

За внешними контурами полемики, разгоревшейся в последнее время вокруг екатеринбургского «Ельцин-центра», видится противостояние двух глубоко различных мировоззренческих систем координат. Спор идет не о самом факте создания музея первого президента и даже не о масштабе пантеона, а скорее о тональности монументальной реплики, посвященной Борису Николаевичу. Но еще в большей степени — о той обращенной в будущее историко-социальной концепции, которая навязывается под брендом «Ельцин» всему нашему обществу.

Изначально планировавшийся как музей памяти человека и государственного деятеля, «ЕЦ» в процессе воплощения значительно расширил свои познавательно-досуговые функции для горожан, и это неплохо. Настораживает, что мемориал превратился в идеологически-воспитательный штаб, редуцирующий национальную идею и историю до «борьбы за свободу». Беспокоит и то, что этот своеобразный либеральный клуб претендует на расширение влияния путем «почкования» филиалами в других городах — прежде всего в Москве. Мы решили посмотреть на уральский «центр раздора» глазами обычного посетителя.

На улице Бориса Ельцина пустынно и морозно — вокруг деловой квартал, под боком заснеженная Исеть, за ней жилые многоэтажки, блестят золотом купола Храма-на-Крови. А вот и сам Центр: прямоугольные и полукруглые стены основания облицованы дюралевыми по виду панелями в мелкую дырочку — в каждой вечером загорается букетик разноцветных светодиодов.

У парадной лестницы посетителей встречает десятиметровый каменный Борис Николаевич работы скульптора Франгуляна. Загнутые пальцы на руках сильно смахивают на когти... Слегка оробевшие от величия бывшего национального лидера экскурсанты вступают в просторное фойе, где видят бронированный ЗИЛ ручной сборки, на котором Первый ездил в Кремль. По одну руку — высь, открытая до самого купола, ребята, катающиеся на роликах, по другую — изгибающаяся дорога к собственно музею. Простор, величественная тишина, аршинные буквы, портреты улыбающегося кумира и выбитые в стене названия организаций, компаний и знаменитостей, участвовавших в создании объекта. 

Посетителя, кажется, подводят к убеждению, что он зашел в святилище. Хотя более уместной была бы аналогия с обиталищем мифического Минотавра. Вместо каменной скрижали — красная стела под заголовком «Лабиринт». Чеканные же слова «завета» отнюдь не истина, а скорее несостоятельная мифологема: «Вся история России — это поиск свободы. Российская демократия родилась раньше российского самодержавия <...> Россия, наконец, нашла путь к освобождению от тоталитарного прошлого».

Повернув за угол, попадаешь в кинозал, где на большом закругленном экране в темноте с интервалом в 8 минут крутят мультфильм про нашу историю. Предельно идеологизированный ролик смахивает на попытку запрограммировать смотрящего. Особенно если тот — среднестатистический современный школьник, не очень-то знакомый с историей страны. Кстати, наверное, именно поэтому основной персонал экскурсоводов музея — из молодых ребят, едва успевших родиться в ельцинскую эпоху, принимающих все концепции устроителей как откровение. 

Критики Центра ругают «входной» мультик едва ли не больше всей остальной экспозиции. И это понятно, поскольку идеологема всего проекта там выражена сжато, доходчиво и экспрессивным угловатым языком анимации. Его создатели Джаник Файзиев и Арман Яхин, галопом пробежавшись по минувшему Руси–России–СССР, выставили почти всех верховных правителей тиранами и самодурами. Исторические образы и события, мягко говоря, искажены. Святого Благоверного князя Александра Невского зрители видят на экране лишь изгоняемым по решению веча из Новгорода. Иван III цепями притягивает княжества к Москве. Иван Грозный предстает персонажем фильма ужасов со своими опричниками-терминаторами. Не сильно отстает по негативу подачи и Петр Великий. Отдельные монархи, склонявшиеся к «ослаблению деспотизма», изображены слабыми недоумками, не довершившими «дело дарования конституции» и потому, мол, едва ли не поделом убитыми, как Александр II. Главная проблема России, по версии аниматоров, в том, что «страна рабов не могла вписаться в Европу» веками.

Советская эпоха в мультфильме — вообще квинтэссенция ужаса и мрака, а высокие хозяйственные достижения и Победа над фашизмом с руководителями государства и общественным строем совершенно никак не связаны. Зато прорыв в космос на экране тесно коррелируется с образом Хрущева, «освободившего страну от страха». 

Но вот после черного пятна брежневского «застоя» появляется удалец, который сносит гирей Берлинскую стену и запускает перестройку. Впрочем, и Горбачев оказывается лишь незадачливым предтечей истинного чудо-богатыря... На сверкающей площади перед Белым домом долгожданный Борис Николаевич взглядом останавливает танк тирании и, возглавив мгновенно выросшую за ним толпу людей, начинает историю «новой — свободной России».

Этой мифологической канве упорно следуют все дальнейшие разделы музея, героически преодолевая нарастающее сопротивление исторического материала.

От Политеха до «Метрополя»

Надо признать, организаторы сильно старались, и с точки зрения современной мультимедийной подачи музей соответствует лучшим мировым стандартам. Плоские экраны с двух сторон экскурсионного маршрута транслируют кинохронику вперемешку с отрывками из классических отечественных фильмов. Человек как бы с головой погружается в эпоху. Голоса Окуджавы и Ахмадулиной, выступающих в Политехе, накладываются на трансляцию похорон Сталина, выступления Хрущева, радиосообщения о полете Гагарина. Практически у каждого стенда компактный монитор с наушниками, на котором можно, выбирая, посмотреть видео по теме или фотодокументы.

Предваряющие основную «ельцинскую» экспозицию разделы, посвященные дореволюционной и послереволюционной России, в целом познавательны, несмотря на явную предвзятость. Цитаты из Гумилева, Ахматовой, Пастернака на стенах выдают пристрастия выборщиков, но не раздражают. Интерес вызывают многие артефакты: экземпляры «Искры», номера журнала «Безбожник» с кощунственными карикатурами, обломки разбитых в большевистском угаре колоколов, задорные плакаты 1920–1930-х.

В центральных витринах демонстрируются материалы из личного архива семьи Ельциных — фото и документы. Некоторые весьма любопытны: например, рассказ, как Борис лишился двух пальцев, разбирая найденную гранату; его табель об успеваемости; сведения о деде Игнатии Екимовиче Ельцыне (настоящая семейная фамилия именно такова), бывшем церковным старостой и владельцем двух мельниц, за что подвергся раскулачиванию. Отец будущего президента Николай Игнатьевич вместе со своим братом были осуждены и получили по три года лагерей, причем первый отбыл их не до конца, отличившись на строительстве канала имени Москвы. Не лишен интереса и ответ уже в 1990 году «опального» Бориса Николаевича ленинградской пионерской газете «Ленинские искры» о своем детстве. Описывая тяжелые годы в бараке, будущий лидер вспоминает: «Тогда обычно говорили — вот вырасту, буду начальником». Примечательная деталь! И тут же — заявление Ельцина о приеме в КПСС: «Хочу быть в активных рядах борцов за построение коммунизма».

По мере продвижения экспозиции к перестройке искаженный ракурс отображения событий возрастает. Так, приводится цитата из нашумевшего романа-трактата Александра Зиновьева «Зияющие высоты» 1976 года, высмеивающая советский строй, но рядом не увидишь формулировки из него же позднего, утвердившегося в том, что «Советская государственность была вершиной эволюции русской идеи». 70-е характеризуются тем, что «экономика СССР задыхалась под грузом противоречий». Это когда, напомним, ежегодный прирост ВВП составлял 3,6 процента, причем сырьевая доля в нем была ничтожна; ежегодно сдавались или закладывались новые заводы и комбинаты...

Понятно, что особенность взгляда на историческую эпоху определяется масштабом личности смотрящего. В этом смысле приоритеты составителей экспозиции предсказуемы: образец катушечного магнитофона «Aidas» и фотография участников «неподцензурного» альманаха «Метрополь», конечно, перевесят свидетельства советских успехов в космонавтике, величественных всесоюзных строек. Интересно, что несколько раз повторяется плакат с очень правдивым (как мы сегодня это, наконец, поняли) предупреждением: «Советский народ — объект психологической войны». Продолжается она и сегодня по отношению к народу русскому.

Семь дней творения

Сердцевину музея составляют семь залов — «дней» восхождения Бориса Николаевича, правления и ухода из власти в 1999 году. Придумал квазирелигиозную концепцию талантливый режиссер Павел Лунгин. Заметим, что сам он, правда, предпочел большую часть этих великолепных «дней» наблюдать из Парижа...

Здесь в экспозиции также много абстрактно-любопытных находок. Почему «абстрактно»? Да потому, что человеку, осознанно жившему в то время, и без очков видны явное сужение горизонта событий, крайняя тенденциозность в подборе фактов, огромные зияющие — как дырки в обшивке здания «ЕЦ» — фигуры умолчания. То есть попросту — историческое вранье, вызывающее критику Центра со стороны многих соотечественников.

Конечно, заманчиво и необычно посидеть в аутентичных креслах из ЦК КПСС, послушать скандальную речь «голографического» Ельцина, кандидата в члены Политбюро, на пленуме в октябре 1987 года, в которой он, нападая на бывшего покровителя, Егора Лигачева, призывает к «настоящей перестройке». Повернув вокруг оси портреты видных партийцев, висящие сбоку, можно прочесть их нелицеприятные и местами, кстати, весьма проницательные отзывы на сей демарш. Отдельная пафосная комната выделена письму Горбачеву: аппаратная борьба с тем же Лигачевым в напористом ельцинском ключе подается будто заря грядущей свободы, рукописные листы под стеклом дублируются видеореконструкцией.

Дальше — больше. Посетителю предлагается зайти в троллейбус, на котором свет-Николаевич проехался по Москве. С еще большим пафосом подается заявление Ельцина о выходе из КПСС, написанное после примечательной поездки в США по приглашению сената, фондов Рокфеллеров, Форда и других заинтересованных организаций. С этого момента все пошло веселее. Экспозиция продолжается артефактами поздней перестройки: запрещенные ранее книги, парад рок-клубов и экспериментальных театров, фильмы «Асса» и «Интердевочка». И над всем, как положено, призыв Виктора Цоя: «Мы ждем перемен».

Политические критики Бориса Николаевича различных периодов представлены в музее чаще всего через карикатуры. Он же сам на глазах кристаллизуется в «народного лидера» и будущего могильщика СССР. Следы этой спецоперации можно найти в фотографиях транспарантов тех времен: «КПСС — не для честных людей», «В Союзе жить — по-волчьи выть». Всматриваешься в лица людей, державших эти агитки: многие ли из них, когда воплотились в жизнь эти лозунги, не спились, потеряв работу и детей-наркоманов; многие ли остались верны той мифической «свободе», не прокляв ее от всей души?..

Посетители «ЕЦ» могут посидеть на диване в «типичной советской квартире», воочию узрев, как 19 августа 1991 года вещание в стареньком телевизоре прерывается балетом «Лебединое озеро». А открыв затем небольшую дверку, оказаться прямо на баррикадах перед видеодиорамой, воспроизводящей события тех дней. Ростропович с автоматом, гибель трех несчастных мальчишек, полезших под танки, гитара Димы Комаря за стеклом — все это, конечно, очень трогательно, особенно для тех, кто не догадывается до сих пор о циничной и трагикомичной подоплеке «заговора ГКЧП». 

Спрашивается, что же не хватило духа у создателей музея сделать в соседнем зале — хотя бы вполовину этого масштаба — панораму расстрела танками Верховного Совета в 1993-м? Можно ведь очень эффектно изобразить горящие окна, ликующую с каждым выстрелом толпу, в специальных нишах наверху расположить муляжи неопознанных до сих пор снайперов, воссоздать горы трупов расстрелянных у телецентра «Останкино»... Тут же поместить изображение Гайдара, призывающего москвичей выйти на улицы и «защитить демократию», а также декларацию «Раздавите гадину», с подписями «цвета» нашей творческой интеллигенции. В качестве интересного артефакта за стекло стоило бы добавить резиновую дубинку, доходчиво прозванную в народе «демократизатором», и фото лиц пенсионеров, избитых в кровь на «голодных демонстрациях» в 92-м и в том же 93-м. Но нет, в музее лишь скороговорка про произошедшие «трагические события», реплика Георгия Сатарова о том, что защитники Белого дома «сильно воняли фашизмом», карикатуры на Хасбулатова и Руцкого в духе Кукрыниксов.

Все дальнейшее правление Первого представлено очень комплиментарно, с большими пробелами. Раздел «Непопулярные меры» скупо рисует последствия «гайдарономики» в виде маленьких снимков танков, предназначенных к утилизации, работника закрытого во всех смыслах авиадвигательного КБ, уронившего голову в отчаянии, да деловитых «челноков», выживающих в новой реальности. «Я кручусь как белка, я еще не стар, ах, тебе спасибо, Егор Гайдар», — как пелось в популярной тогда песенке.

Не нашлось в экспозиции места для схем залоговых аукционов, обрушенных и приватизированных за бесценок становых предприятий и целых отраслей, брошенных на произвол судьбы моногородов, умерших от голода стариков; толп нищих, бомжей, беспризорников, юных наркоманов и проституток, заполонивших подворотни и подвалы городов.

На полках собран целый парад недоступной ранее бытовой импортной техники, первый номер газеты «Из рук в руки», скромно притулилась в углу бутылка спирта «Рояль». Однако нет материалов о согражданах, наглухо спившихся и покончивших с собой в эти славные 90-е, о вымирании нации — по миллиону человек в год. Право, простая таблица показателей по отраслям хозяйства, из которой видно, на сколько десятков лет оказалась отброшена экономика России, была бы очень кстати в этом разделе. И места бы много не заняла. Цифры эти не секрет — их легко найти в Сети. 

При этом целая витрина выделена под президентский указ о свободе выезда за границу. За ним ярко освещенный божок из либерального пантеона — кожаный дорожный чемодан для путешествий.

Забытые дары

Лишними не показались бы во вселенной Ельцина свидетельства тяжелейшего разгрома армии и науки, разрезанные на иголки атомные субмарины, превращенный в аттракцион комплекс «Энергия-Буран», проданный за бесценок американцам уран, пирамида ГКО, приведшая к позорному дефолту. Нет фотографий войн в Абхазии и Приднестровье. Что говорить, если даже война в Чечне скромно задвинута в малоприметный уголок — без эффектных панорам чадящих танков на улицах Грозного, героизма наших ребят, предаваемых высокими политиками, а главное — без указания истоков и главных виновников этой бойни. Нет никакого упоминания ни о кровавом и бесславном Буденновске, ни о позорном Хасавюрте, ни о недоброй памяти Борисе Березовском, игравшем отнюдь не последнюю роль в 90-х. Увы, не найдешь и таких ярких деталей из биографии самого Бориса Николаевича, как падение с моста, пьяное дирижирование оркестром, публичное отправление нужды на шасси самолета... Ну а как позабыть всенародное обещание гаранта лечь на рельсы в случае роста цен? 

Парад «семи дней творения» заканчивается на ядерном чемоданчике, который Ельцин передал Владимиру Путину 31 декабря 1999-го в день своего обращения к согражданам об отставке, ставшей для большинства из них настоящим новогодним подарком. Полную запись той речи — «я ухожу», «я сделал все что мог», «я хочу попросить у вас прощения» — можно послушать в кабинете, дотошно воспроизводящем настоящий кремлевский.

Однако, выходя из этого полного печали, по замыслу создателей, зала, экскурсант попадает в просветленный и открытый будущему «храм свободы» — как бы послесловие к вечности. На фоне огромной полукруглой стены-окна с видом на Екатеринбург возвышаются величественные колонны главных «богинь» этого культа: свобода предпринимательства, свобода передвижения, свобода собраний и объединений, свобода мысли и слова, свобода совести. Колонны все говорящие — в узком экране ростовая фигура «жреца» объясняет значение конкретной свободы, как бы не виданной Россией до Ельцина. Жрецы — сменные; мне удалось услышать месседжи Владимира Познера, Ивана Урганта, Тони Блэра, Витаутаса Ландсбергиса, Аскара Акаева и Леонида Агутина.

Мимо колонн в некоем трансе бродят посетители, наполняясь внутренней свободой. Любой может попробовать примерить на себя жреческую тогу, зайдя в специальную будку и записав свой видеогимн богиням.

Немного удивляет ограниченность конституционных даров в зале — а где же права на жизнь, на жилище, образование и медицинскую помощь? Возможно, эти столпы не вписываются в концепцию устроителей, относятся к другому культу, мешают паломникам сосредоточиться на самом важном. 

Также, похоже, не вписывается в концепцию какой-либо полемический голос: о подводных камнях, противоречиях и ограничениях при пользовании провозглашенными политическими свободами, взаимном долге людей и государства между собою. А еще — о вполне реальных жертвах, приносимых зачастую в обмен на фантики пустых обещаний. Впрочем, нашим согражданам явно есть что предложить руководству музея, которое, по словам директора «Ельцин-центра» Дины Сорокиной, готово к публичной дискуссии об экспозиции. Только вот в коня ли, как говорится, будет корм? 

Отдав дань возвышенному, экскурсанты, вернувшись в круглый зал в центре музея, могут уже по-свойски сделать семейное селфи с бронзовым дедушкой Ельциным, приобняв его за шею. А затем пуститься в заслуженные развлечения — посмотреть в двухэтажной арт-галерее дары свободы творчества: забавно депрессивные и смело абстрактные картинки и инсталляции героев «бульдозерных выставок» и прославленных мастеров нонконформизма — Оскара Рабина и Гриши Брускина, Ильи Кабакова и Юрия Злотникова... Те же, кто не дорос до понимания столь свободного искусства, могут заглянуть в книжный магазин и кафе, пристроив детей в кружки для юных изобретателей или отправив их в познавательные квесты.

В мое посещение Центра, выпавшее на 13 декабря, на той самой круглой площадке с бронзовым Ельциным давали спектакль с незатейливым названием «#конституциярф». Программка — полный текст Основного закона. Молодые актеры из Пермского академического «Театра-Театра» под руководством Владимира Гурфинкеля в минималистском мейерхольдовском ключе талантливо разыгрывали сценки, изображавшие свинцовые мерзости советской жизни. Действо шло под цитаты великих писателей и деятелей земли русской: Блока и Улицкой, Пушкина и Алексиевич, Гоголя и Собчака. Сверху на экране высвечивалась соответствующая статья Конституции, избавившая нас от мрачного наследия тоталитаризма. 

Пришлось, однако, уйти посередине представления — самолет в аэропорту ждать бы не стал. По дороге, следуя расхожему журналистскому штампу ельцинских времен, интересуюсь у таксиста, как он относится к музею Первого президента в своем родном городе. 

— Я там был недавно. Мощно все сделано — впечатляет...

— А как насчет самого героя музея?

— Ельцина-то? Да как к нему относиться? Развалил всю страну и пропил. Вообще не понимаю, за какие заслуги ему такой Центр отгрохали.

Всю дорогу до аэропорта «шеф» по нарастающей крыл свинцовые мерзости 90-х, закончив, впрочем, после расчета жизнеутверждающе: «Я так скажу: Россия и не такое еще переживала — главное, чтобы к тому бардаку больше возврата не было».

Пожалуй, это можно вполне считать типичной «народной репликой» в дискуссии.

Справка «Культуры»

«Ельцин-центр» согласно своему уставу — общественное, культурное и образовательное учреждение. Открыт при участии фонда «Президентский центр Б.Н. Ельцина» в 2015 году. 

Здание в квартале «Екатеринбург-сити» на берегу реки Исеть, еще в 90-е начало строиться как обычный бизнес-центр под названием «Демидов» — в честь знаменитого уральского промышленника. Музейное пространство, занимающее всего два этажа высотки, проектировало американское агентство Ralph Appelbaum. Общая площадь — 85 тыс. кв. м. В экспозиции собрано более 30 000 экспонатов и 130 000 фотографий, а также уникальные видеоматериалы. Специально для музея было снято за два года более 130 интервью, смонтировано 163 медиапрограммы о годах правления Б.Н. Ельцина с воспоминаниями людей из его окружения. Официальная стоимость создания комплекса «ЕЦ» составила около 7 млрд рублей, из которых 4 млрд 980 млн — прямые федеральные субсидии, а 2 млрд привлечено из городского бюджета. Помимо собственно музея Ельцина в здании расположены образовательный и детский центры научно-технического творчества, галерея, конференц-зал, архив, медиатека. Часть площадей сдается в коммерческую аренду.