Владимир Путин, вернувшийся в нынешнем году на президентский пост, имеет широкую поддержку в народе. Это дает ему уникальную возможность восстановить формат отношений власти и общества и, в частности, государства и религии, который сопутствовал периодам стабильного и поступательного развития страны. Православие в России — единственная традиция, сохранившая историческую преемственность, другие идеологии и институты рушились и исчезали в эпохи революционных катаклизмов. Более того, все религии имеют кредит доверия в историческом плане так же, как президент — в политическом.

Тут возникает вечный вопрос: как быть русскому обществу с феноменом сакральности власти? Из лагеря антиклерикалов призывают покончить с ним, разорвав мистические узы народа и правителя. Но этот путь, как мы знаем из истории, ведет к разобщению, атомизации общества. «Большой стиль» в политике, традиционно апеллирующий к сильной власти и без которого Россия как нация невозможна, требует именно мистического коллективного переживания. Еще историки вроде Сергея Соловьева и его учеников замечали, что отсутствие, а впоследствии слабость парламентаризма в России компенсировались православным религиозным сознанием, ведь именно в нем выражались воля и совесть нации. Сегодня это сознание существует в скрытой форме — как внутренне присущие народу моральные нормы, зачастую лишенные религиозного наполнения. И чтобы их оживить, крайне важна религиозная составляющая общественной жизни страны. Однако право инициировать шаги в этом направлении имеет только президент. Поэтому возникает вопрос, в какой мере сам Путин является человеком с религиозными убеждениями и готов ли он следовать им в своем президентстве?

Даже при беглом рассмотрении очевидно: Владимир Путин принадлежит к основному религиозно-нравственному типу современной России. Крещеный человек, который периодически посещает богослужения, но не «живет в Церкви»: его активность всецело принадлежит стране. На счету Путина — замирение Чечни, национальный контроль над «нефтянкой», поддержка социальных гарантий. С другой стороны, совсем недавно мы наблюдали инициативы и духовно-нравственного плана, которые могут исходить лишь от человека с православным сознанием: введение возрастного ценза на ТВ, усиленное внимание к проблемам семьи и демографии, ужесточение наказаний за клевету и оскорбление религиозных чувств.

Высказываясь по поводу 77-й статьи Семейного кодекса, Владимир Путин защищает семью от грубого вмешательства социальных служб и ювенальных технологий. Говоря о евроинтеграции России, президент тоже всегда подчеркивал, что она возможна «в рамках единых христианских ценностей». Еще во время знаменитой Мюнхенской речи многие отметили жесткость Путина, но мало кто обратил внимание на то, что геополитику — в частности, «однополярный мир» — он рассматривает именно с нравственной точки зрения.

В мировоззрении Владимира Путина религиозные ценности явно занимают серьезное место. Однако влиятельным антиклерикалам хотелось бы заставить президента растратить этот потенциал по искусственным, внешним поводам. Именно они стремились вытолкнуть Церковь на баррикады, а затем связать «власть и Церковь» несуществующими политическими обязательствами. Когда это не получилось, дело дошло до прямых провокаций. Тем не менее им так и не удалось затормозить процесс оздоровления общества.

Люди устали от лжи, насилия и цинизма. И в то же время в обществе растет интерес к религии: в июне ученые Национального центра изучения общественного мнения при Университете Чикаго (NORC) пришли к выводу, что Россия — один из лидеров по сокращению доли атеистов среди населения (в 1998 году они составляли 18,5%, в 2008-м — только 6,8%). Именно поэтому можно ожидать, что очень скоро Владимиром Путиным будет инициирован серьезный диалог власти и общества на основе традиционных ценностей. Диалог, в котором религиозная составляющая будет играть ключевую роль.