Донбасс майдану не товарищ

Александр АНДРЮХИН, Донецк

13.03.2014

Донбасс не признает назначенного Киевом губернатора Сергея Таруту и требует выпустить из-под стражи избранного главу региона Павла Губарева. На улицах Донецка бурлят митинги — жители угольного региона хотят войти в состав России. Власти посчитали, что в таких настроениях виноваты российские журналисты, и закрыли им въезд в город. Корреспонденту «Культуры» удалось обойти кордоны. 

Проникнуть в мятежный Донецк оказалось непросто. На самолете путь заказан. Новость о том, что украинские пограничники не впустили в аэропорт Донецка журналистов «Вестей», съемочную группу телекомпании «ТВ Центр», а также представителей других российских СМИ, быстро разлетелась по всему миру. Репортерам проставили в загранпаспорта штампы о депортации, что автоматически означает запрет на въезд в страну на пять ближайших лет, и отправили обратно.

Там, где пехота не пройдет

Чтобы не рисковать, я отправился в Донецк поездом, спрятав подальше журналистское удостоверение и удалив из нетбука и телефона все, что свидетельствовало бы о моем отношении к СМИ. Меры оказались не лишними. В Харькове я подвергся тщательнейшему досмотру. Проверяли не только мобильник. Минут двадцать что-то выискивали в нетбуке, открывая файл за файлом. Попросили предъявить личные вещи. Заинтересовала флешка. Вставили в нетбук — пусто. Да, не зря я не поленился ее отформатировать. Проверили даже плеер: видимо, искали там «Песенку военных корреспондентов».

— Куда следуете? — скрывая разочарование, вежливо поинтересовался человек в форме.

Легенда была наготове: к родственникам. Город, улица, фамилия — все было заранее оговорено с живущими на Украине друзьями.

Часа через полтора после того, как таможня и пограничники ушли, в купе появился наряд милиции. Опять трясли мои вещи, смотрели телефон с нетбуком и допытывались, к кому я еду. Обошлось и на этот раз. Как мне сообщили друзья, в Донецке проверка более серьезная. Выходящих из поезда российских граждан (возможно, не всех) пробивают в интернете, каков род занятий — при существующем доступе в различные базы выяснить это проще простого. Более того, у милиции, как меня предупредили, имелся список журналистов, которые писали о событиях на Украине не так, как хотелось бы майдану, — теперь их отлавливают и выдворяют.

Я вышел, не доехав до Донецка несколько станций. В небольшом шахтерском городке меня ждали друзья на машине. На подъездах к Донецку милицейские посты, но нас никто не останавливает. 

— Потому что у нас областные номера, — объяснили мне друзья.

И точно: досматривали автомобили из других регионов Украины. Надо отдать милиции должное — на постах царило равноправие: машины с Западной Украины досматривали не менее тщательно, чем с Восточной.

За что же такая нелюбовь к российским журналистам? 

— Их не пускают по совершенно объективным причинам, — сказал мне пресс-секретарь Госпогранслужбы Украины Олег Слободян. — Они искажают информацию о происходящих у нас событиях. Впрочем, запрет распространяется не только на журналистов. За эту неделю мы отказали во въезде 3800 россиянам. У нас есть подозрение, что все они пытались проникнуть на Украину с целью дестабилизации обстановки.

Кличко знает за Путина

Когда отмечалось 200-летие со дня рождения российско-украинского художника и поэта Тараса Шевченко, в Донецк приехал один из лидеров евромайдана Виталий Кличко — чтобы уговорить митингующих остаться с Украиной. Заехал к памятнику Кобзарю, возложил цветы и отправился в гостиницу «Донбасс Палас», где давал пресс-конференцию. 

Пропускали только аккредитованных журналистов — украинских и из европейских стран. Россиян я не увидел. Естественно, никакой аккредитации у меня не было. Пристроившись за немецкими телевизионщиками, я сказал охране «гутен морген» и прошел в зал.

Кличко начал с языкового вопроса. Но тут же оговорился, что этот вопрос стоит где-то на тридцатом месте.

— А ключевой — как сохранить целостность страны! — заявил прославленный боксер. — Никакого значения не имеет, на каком языке ты говоришь, в каком регионе живешь и кто ты по национальности. Главное — любишь ли ты Украину? Даже вопрос с евроинтеграцией отошел на второй план.

Мне показалось, что Кличко держится не совсем уверенно. Он начал говорить на русском, потом перешел на украинский. С улицы доносились крики митингующих под окнами отеля: «Россия! Крым! Донбасс!»

— В Донецк приезжает очень много туристов из России, которые делают все для дестабилизации обстановки, — продолжил Кличко, снова перейдя на русский. — А информация из российских СМИ является пропагандой и промывкой мозгов. Призываю все СМИ рассказывать людям, что майдан — это не сборище радикалов и националистов, а люди, которые вышли на борьбу с коррупцией. 

— Как намерена Украина остановить агрессию со стороны России? — спросил кто-то на ломаном русском.  

— Вообще, — ответил Кличко, — вооруженные силы Украины в силах дать отпор агрессии, но надо обращаться к странам, которые были гарантами территориальной целостности Украины, когда она отказалась от ядерного вооружения. Я говорю о Будапештском договоре 1994 года: Россия, Британия, США. Уверен, что эти страны могут сыграть ключевую роль.

Было еще несколько вопросов, по которым можно было понять, что думают местные журналисты об украинской армии: самостоятельно совладать с «российской агрессией» она не в силах. Последний вопрос задала донецкая сторонница Киева: как быть местным  майдановцам, если основная часть Донбасса настроена в отношении них «злобно и агрессивно»? Пережидать дома или выходить на улицы?

— Само собой ничего не сделается, — категорически ответил Кличко. — Нужно выходить на площадь и выражать свое мнение!

На этих словах политик поднялся и вышел из зала. Догнав его в холле, я спросил, считает ли он Крым уже отрезанным от Украины ломтем? Политик нахмурился. 

— У меня ощущение, — мрачно произнес он, — что стратегической задачей Путина является не Крым и не Донбасс, а срыв проведения президентских выборов в мае, потому что сегодня на Украине нет пророссийски ориентированного кандидата...

Яйца для девушки

А неподалеку гремел антимайдановский митинг. Впрочем, митинги здесь проходят ежедневно, мне же повезло попасть на самый крупный. Площадь Ленина, вмещающая 20 тысяч человек, была полностью забита, да еще четыре квартала по прилегающей улице Артема — это по три полосы в каждую сторону. Тысяч сто, думаю, точно было. От российских флагов рябило в глазах. 

— Донбасс с Россией! — кричала толпа.

Напомним, что жители Донецка до сегодняшнего дня не признали власть евромайдана. Еще будучи в должности губернатора области, Андрей Шишацкий участвовал в съезде депутатов юго-восточных областей в Харькове, на котором — в связи с вооруженным переворотом в Киеве — было принято решение о переходе власти к местным органам управления. Однако позиции губернатора и населения разошлись: Шишацкий выступал за неделимую Украину, а вышедший на улицы народ — за присоединение Донбасса к России.

На всенародном митинге 1 марта дончане избрали губернатором 31-летнего предпринимателя Павла Губарева. Он тут же от имени митингующих обратился к президенту России Владимиру Путину с просьбой поддержать народ Донбасса и ввести в область войска. На следующий день указом и.о. президента Украины Александра Турчинова губернатора Шишацкого сняли и вместо него назначили олигарха Сергея Таруту.

Павла же Губарева, который по неопытности пренебрег правилами личной безопасности,  тут же арестовали в собственной квартире и отправили в Киев — подальше от Донецка, где сторонники могли его отбить. Сейчас он остается под стражей. Ему предъявлено обвинение по трем статьям: «захват государственной власти», «посягательство на территориальную целостность Украины» и «захват государственных зданий».

— Россия! Путин! Губарев! — громыхала площадь Ленина.

У памятника Тарасу Шевченко был другой митинг — сторонников новой киевской власти. Человек тридцать. Проходящие мимо презрительно кидали им: «Позор!» И шли дальше. 

Внезапно у памятника возникло движение. Три парня и две девушки развернули украинские флаги. Их сразу окружили иностранные журналисты. Однако дать интервью не получилось.

— Валите в свой Львов! Что вам нужно около нашего православного храма?

Чьи-то руки вцепились в украинские флаги и бросили их наземь. Девушка с парнем кинулись за ограду стоящего рядом Свято-Преображенского собора. Священник закрыл за ними калитку. Остальным троим дали уйти. 

— Слава Украине! — гордо крикнула девушка. 

— Повесить! — отозвался кто-то из толпы.

В троицу полетели яйца и петарды. Два парня исчезли в подворотне, оставив девушку одну. К ней подбежали милиционеры, схватили ее и понесли к своей машине. Вслед неслось улюлюканье. Милиционеры буквально закинули девушку в машину и увезли. 

— Нет фашизму на нашей земле! — скандировали вслед.

Скажу честно, я не ожидал такого накала страстей.  

— Уверена, что 90 процентов жителей Донецкой области хотят быть в составе России, — говорит бывшая учительница литературы Елена Фомина. — Мы не понаслышке знаем, кто взял в Киеве власть. В 1954 году, когда бандеровцев высылали из Западной Украины, их расселяли в наших селах. Я прожила в селе Раздоловка 47 лет и ни разу не заходила на ту половину, где жили они. Они пылали злобой. За «не такой» взгляд хватались за вилы, могли и дом спалить. Если донбассовцу выбирать, с кем — с бандеровцами или с русскими, конечно, он выберет второе.

К вечеру, поменяв в округе все флаги с украинских на российские, народ стал расходиться. А ночью пришла «ответка» от сторонников майдана. Они разгромили палаточный лагерь на площади Ленина, где происходил сбор подписей за проведение референдума о вхождении Донбасса в состав России. По факту нападения возбуждено уголовное дело.

И все же, несмотря на отдельные инциденты, можно сказать, что милиция контролирует обстановку. С учетом того, что Донбасс настроен явно пророссийски, радикальную молодежь из Западной Украины в регион не пропускают. Впрочем, пророссийских активистов из других областей — тоже хватает. В отличие от других регионов Украины в Донбассе практически нет отрядов самообороны — в них не испытывают необходимости.

Угольное племя

Украине многие годы не везло с правителями, и Донбасс ощутил это на себе в полной мере. Богатейший угольный регион дошел до ручки, он сейчас является дотационным. Как такое могло произойти? 

— Сегодня в Донбассе остановлено больше половины шахт, — рассказал мне шахтер из Дзержинска Олег Желтов. — Причина в том, что они стали частными.

Но каким образом приватизация шахт связана с их остановкой? 

— Шахты, как вы понимаете, периодически нуждаются в реконструкции, — разъяснил инженер-проектировщик объектов горнодобывающей  и угольной промышленности Степан Коваль. — Их нужно укреплять, чтобы не рухнули, проводить профилактические работы. Государству это дорого, и оно отдает шахты в частные руки. Тут есть одна хитрость. Частным шахтам, получившим «аварийный» статус, полагаются субсидии на реконструкцию. А пока эти деньги мелкими траншами идут (этот процесс может растянуться на 10–15 лет), шахту, по сути аварийную, разрешено эксплуатировать. Никаких средств в ремонтные работы, естественно, не вкладывается. Деньги прямиком уходят в карман владельцам шахт с откатом в центр. А в аварийных шахтах продолжают работать — до тех пор, пока шахтеров не засыплет. После этого шахту закрывают. Последнее ЧП, в результате которого погибли два шахтера, произошло в феврале этого года в Харцызске Донецкой области на шахте имени Ткачука. Эта шахта числилась в списке закрывающихся.

По словам инженера, частникам гораздо выгоднее получать субсидии за аварийность, а затем навсегда закрыть шахту, нежели реконструировать ее. Никто не думает о жизнях людей, о будущем страны — все стараются хапнуть много и сейчас. 

Это привело к тому, что с 2012 года Донецкая область лидирует среди украинских регионов по получению дотаций и субвенций. А еще недавно из любого экономического справочника можно было вынести, что именно Донбасс кормит Украину. А теперь цитируем «Киевские ведомости» от 10 марта 2014 года: в 2013-м Донецкая область перечислила в центральный бюджет 3,85 млрд гривен, получила из бюджета 13,09 млрд гривен... 

А что же оставшиеся без работы шахтеры? Пособия по безработице им не платят, отправляют в неоплачиваемый отпуск. Ничего не остается, как сколачивать небольшие бригады и делать «копанки» — то есть производить нелегальную добычу угля. 

В Дзержинске мне удалось поговорить с бригадиром одной из таких копанок.

— Заброшенные шахты обычно затапливают, — рассказывает дзержинец Алексей Шмякин, — или огораживают, чтобы никто самостоятельно не продолжал в них работы. Мы копаем рядом с шахтой. Делаем лаз метр на метр, доходим до угля. А затем кайлом, как до революции, скалываем уголь, складываем его в корыто и извлекаем на поверхность при помощи веревки. Если в день бригада из четырех человек добудет на-гора корыт двадцать, то это считается удачной работой. Уголь продаем хозяевам частных домов и в котельные. А что делать — семьи-то кормить надо...

В политике шахтеры разделились. Кто-то пошел протестовать против коррупции на майдан, одного такого я встретил в Одессе. Но большинство все же считает, что сближение с Россией спасет и угольную отрасль.

Налог средь бела дня

Проблемы не только у шахтеров. Неподалеку от когда-то угольного Дзержинска — опять же когда-то металлургическая Константиновка. Разбитые дороги, обшарпанные здания, торчащие трубы остановленных заводов. Даже прилавки городских рынков — и те наполовину пустые. Просто «город зеро».

— Когда-то здесь кипела жизнь, — рассказал мне рабочий Константиновского завода механического оборудования (КЗМО) Сергей Ходько. — Сейчас в городе осталось только два промышленных предприятия — наше и «Мегатекс».

По его словам, здесь было много государственных металлургических заводов. Несколько лет назад их начали продавать в частные руки в надежде, что в них вложат деньги и возродят. Не возродили. В результате больше половины населения Константиновки сидит без работы. Однако и те, кому повезло работать, не очень-то счастливы.

— Средняя зарплата на нашем КЗМО — триста долларов, — рассказывает Ходько, — да и ту без конца урезают. Но другой работы в городе нет. В выходные езжу в Донецк подрабатывать частным извозом.

Безработные из Константиновки отправляются и в Москву. Там больше платят, но по возвращении на украинской таможне придираются к любой мелочи. Чуть ли не у каждого сверяют наличность с декларацией. Что не задекларировано — отбирают. 

— Сейчас никто наличку не возит, у всех деньги на карте, — рассказывает жительница Константиновки Екатерина Конькова. — Так они отбирают планшеты, мобильники, компьютеры. Говорят, что эти товары запрещено ввозить в страну. Особенно наглеют в плацкартных вагонах мариупольского поезда.

Однако отъем денег осуществляется не только в поездах. 

— На Мариупольском металлургическом комбинате имени Ильича из зарплаты начали вычитать 30 процентов на восстановление майдана, — рассказывает Сергей Ходько. —  Ходят слухи, что со следующего месяца для всех жителей Донецкой области введут «майдановский» налог — 10 процентов и повысят расценки на услуги ЖКХ. 

Я позвонил в пресс-службу администрации Донецкой области. 

— Губернатор Сергей Тарута уже высказывался по поводу этих слухов, — ответили мне. — Те, что о «майдановском» налоге, не соответствуют действительности. Ожидание скачка цен за коммунальные услуги ближе к истине. Согласно требованиям МФВ, для получения кредита мы обязаны поднять тарифы по ЖКХ. Насколько — пока сказать сложно.

12 марта Сергей Тарута провел аппаратное совещание и призвал своих подчиненных выходить к людям разъяснять позицию власти. Требования митингующих о референдуме он не одобрил и предложил вместо этого провести независимые соцопросы.