27.11.2014

Представители отечественного «современного искусства» регулярно жалуются на цензуру и авторитаризм, зачастую облекая претензии в форму своей основной деятельности. Власть до поры смотрела на это снисходительно и даже подбрасывала возмутителям спокойствия на бедность. К примеру, за непристойный перформанс в 2010 году перед зданием ФСБ в Петербурге группа «Война» получила премию «Инновация», финансируемую из госбюджета. Однако в последнее время антиавторитарный пафос «авангарда» приобрел панические интонации. Причиной тому стали два обстоятельства: угасающий интерес со стороны власть имущих, а главное — россиян в целом. 

То, что художник Павленский, промышляющий публичным членовредительством, не вызывает у сограждан сострадания, понятно. Но нынче не востребован и сам крестный отец скандального арта Марат Гельман. На днях он презентовал выставку «Цензура-шлю-ха-ха», в названии которой легко угадывается желание потроллить как саму власть, так и широкую часть общества, поддерживающую традиционные ценности. На выставке много абсцентной лексики, изображений однополых партнеров, антипатриотичных лозунгов и прочего элитарного добра. «Если нас попытаются закрыть и подадут в суд — пожалуйста, мы уже выиграли восемь судов», — бравирует перед журналистами борец с цензурой. По слухам, близкий к тому, чтобы «свалить из этой страны». Деятелю «современного искусства» в России стало неуютно. 

До недавнего времени все было наоборот: наша страна слыла идеальной площадкой для художника-бунтаря. В отличие от Запада, скандальные перформансы воспринимались обществом именно как бунт и провокация, а не как издержки городского пейзажа: «вот средневековая ратуша, вот гей-парад, вот одиночный пикет, а вот непонятная скульптура». Во-вторых, в отличие от абстрактных «тоталитарных режимов», никакой цензуры в России нет и не предвидится. (Гельман вот хвастается, что выиграл восемь судов, а «гонимый» Макаревич недавно с помощью Фемиды отжал полмиллиона рублей у «провластного» Проханова.) 

Просто власть, наконец, осознала: не обязательно финансировать мероприятия, которые содержат трудно понимаемый массовым зрителем, откровенно оппозиционный и антиобщественный контент. Недавно Минкульт отказал в поддержке «Артдокфесту», сославшись на то, что фильмы, представленные на фестивале (в частности, ленты о киевском евромайдане и скандальной украинской арт-группе FEMEN), выражают «антигосударственную позицию». Новые инсталляции той же «Войны» явно смогут претендовать только на премирование из частного кармана. 

Но главная причина паники в среде оппозиционного арта — потеря публики. Раньше можно было воображать себя просвещенной элитой на фоне темного «быдла» и агрессивных мракобесов. В 90-е людям было не до культурного обогащения, и тогда любой носитель знания воспринимался как оракул. В нулевые, когда жизнь стала улучшаться, искусство отошло на задний план, отодвинутое в сторону гламурным потребительством — по сути, современные художники могли жить в собственном мирке тусовок и биеннале, имея законное право утешаться снобизмом. Сейчас же россияне почувствовали острую потребность в заполнении духовного вакуума — а «современное искусство» спроса не находит.

Выставку «Рюриковичи» в столичном «Манеже» посетили четверть миллиона человек. Исторические фильмы и экранизации классики уверенно теснят попсу и сериалы. Согласно свежему опросу ВЦИОМа, мы стали больше читать. Причем по популярности историческая литература вплотную приблизилась к лидирующим любовным романам, а русская и зарубежная классика уже опережает детективы и эротику. «Новые культурные русские» предпочитают традиционные формы искусства. Дикие перформансы и кино, снятое на телефон, людям не интересны. Помните, как накануне «Русской весны» амнистированные девушки из Pussy Riot нанимали ряженых казаков, чтобы привлечь к себе внимание? Настолько равнодушны люди к творчеству раскрученной арт-группы, что даже самостоятельно наподдать «пуськам» не захотели.

У русского народа в запасе еще множество исторических миссий. Что, если одной из них станет избавление всего мира от приживальщиков, шаманов некачественного и политизированного «современного искусства»?