Задание на третий срок

Михаил ЩИПАНОВ, обозреватель "Культуры"

23.02.2013

Президент Путин не просто представил обновленную концепцию внешней политики России, но и в очередной раз доказал, что сильной стороной его администрации остается последовательность и логичная предсказуемость. Достаточно проследить историю создания очередной внешнеполитической платформы (прежние принимались в 2000 и 2008 годах). Впервые ряд тезисов, легших в основу нынешнего документа, глава государства формулирует в своей предвыборной статье «Россия и меняющийся мир». Затем — ровно в день инаугурации — Владимир Путин подписывает поручение о создании подобной концепции. В ноябре МИД представляет ее вариант для обсуждения в заинтересованных ведомствах.

Утверждают, что задержка с публичным утверждением документа была связана с необходимостью некоторых ужесточений — в ответ на ряд откровенно недружественных жестов американских законодателей. Но, наконец, концепция, учитывающая затянувшийся финансово-экономический кризис, изменение баланса сил в мире, усиливающуюся турбулентность на Ближнем Востоке и в Северной Африке, стала предметом презентации на самом высшем уровне.

В чем же особенность и новизна такого многостраничного документа? Во-первых, он формулирует три направления работы наших дипломатов и всех специалистов, причастных к формированию и проведению внешнеполитического курса: политика мягкой силы, экономическая дипломатия и активное участие в информационных потоках. Во-вторых, возвращение к понятиям идеологии, которая прежде откровенно оставлялась за скобками. Наконец, явно видится востребованным советский опыт с его традициями гуманитарного сотрудничества.

Особенно примечательно появление еще в статье Путина термина «мягкая сила», рожденного в американской политологии. Если говорить откровенно, это попытка вернуться к советскому опыту, поскольку именно СССР активно действовал на таком поле, продвигая на определенном этапе привлекательный имидж государства всеобщего равенства и справедливости. Тогда, правда, предпочитали говорить о «народной дипломатии» и международной солидарности трудящихся. В общем же виде мягкая сила предусматривает решение политических задач с опорой на ценности гражданского общества, информационно-коммуникативные и иные методы, альтернативные классической дипломатии.

Понятно, что такой курс непосредственно связан с борьбой на поле информационных потоков. Тем более что впервые у нас в обиход вводится понятие информационных угроз. Пока же мягкая сила с успехом эксплуатируется американцами. России во многом приходится наверстывать это отставание, и в активе у нас пока, пожалуй, классические достижения русской культуры да попытки наладить — опять же по советскому примеру — прямые диалоги между людьми. В этом смысле разговор о возможности проведения очередного Селигерского молодежного лагеря за границей, например во Франции, прекрасно вписывается в такой курс. Невзирая на ироничное отношение к этому проекту нашей несгибаемой оппозиции.

А теперь речь вообще идет о возможности проведения в России в 2017 году Фестиваля молодежи и студентов. По типу тех, что Москва видела в 1957 и 1985 годах, а также о возрождении работы Дома дружбы с народами зарубежных стран. Словом, все новое — это подзабытое старое. И, повторимся, опыт СССР видится вновь весьма актуальным.

Понятно, что мягкая сила базируется, прежде всего, на привлекательности самой страны. И тут перед Россией стоит непростая задача по купированию в мире отрицательных клише ее априорного восприятия.

В целом же приоритетом для Москвы остается постсоветское пространство, а потому именно в этой зоне нашего исторического влияния и будет сделан основной упор на экономическую дипломатию. Во всяком случае, ошибки девяностых годов, когда мы фактически субсидировали экономики стран, в политическом плане шедших в кильватере других держав, повторяться не будут. Ну а сверхзадача внешней политики остается прежней: обеспечить оптимальные условия для решения проблем внутреннего развития. Эта цель неизменна во всех российских концепциях.