09.06.2015

Что же все-таки произошло с Варварой Карауловой — главной героиней недавних новостных репортажей? Взрослая совершеннолетняя девушка сбежала из дому — такое бывает.

Перед исчезновением она вдруг приняла ислам. Студентка, спортсменка, отличница, дочь состоятельных родителей отказывается от всех положенных ей радостей жизни, чтобы примкнуть к мусульманским повстанцам, ко всем этим ужасным шахидам, гулямам, мамлюкам — головорезам и оборванцам!

«Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать…» — читатель такие сюжеты любит. Пикантная подробность: девушка прекратила играть с любимой собачкой — ведь у мусульман это «нечистое животное». Родина, вера — абстракции, то ли дело кутенок…

Кстати, испанская Гранада на протяжении семи веков была мусульманской, а «крестьяне» — это искаженное «христиане». Задумывался ли Михаил Светлов, что герой его бессмертной «Гренады» участвует не в мировой революции, а в реконкисте — освобождении испанских земель от владычества мусульман?

Нет, конечно. Поэт рассказывал, как появилось стихотворение: шел по улице, увидел вывеску — гостиница «Гренада» — и зацепился. А мировая революция пошла дальше и превратилась в то, во что она теперь превратилась. Вместо классовой борьбы — «война цивилизаций». Так, во всяком случае, утверждают.

Молодости хочется штурма и натиска, а что может предложить ей, например, регламентированный западный мир, провозгласивший «конец истории»? Вот и приходится идти к Магомету — не одна Варя такая, бегство под знамена ислама приобрело в Европе характер эпидемии, да и в США тоже…

Наш с вами мир далеко не западный. Особенно в последние полтора года. У нас можно все. Рвать жилы за кусок хлеба, воевать, страдать за идеалы и грезить великим будущим. На здоровье. Пожалуйста. Что же помешало Варваре Карауловой остаться дома? Что оторвало от веры, от корней, от «крови и почвы»?

А вот тут уж все просто. Не что — а кто. Отец девушки учился и работал в Hult International Business School, город Кембридж, США, штат Массачусетс. Организация сия готовит бизнес-руководителей для развивающихся стран, проще говоря, занимается экспортом демократии. Не нужно чересчур напрягать фантазию, чтобы сообразить, в какой среде Варвара росла. И на какой почве.

В социологии есть понятие маргиналов. Это не обязательно бомжи и пьяницы, как мы обычно думаем. Так называются люди, перемещенные из привычной, традиционной среды в чуждую, требующую адаптации. Маргиналом может быть и человек благополучный. Просто в таком случае мы этого не замечаем. Не видим, что человек покалечен и искривлен. Не считаем его маргиналом.

Если человека не научили любить свою родину, он полюбит чужую. И опять-таки: если бы в качестве чужой родины Варвара полюбила Америку, мы бы не придали этому большого значения. Просто сочли бы ее очередным «приверженцем западных ценностей», или как там это сейчас называется. И не стали бы газеты трубить тревогу, если бы она сбежала от отца не в Турцию и Сирию, а в Америку. Подумаешь, эка невидаль. Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. Ведь так?

Не предпочтение чужим ценностям нас смутило. А то, что предпочтения оказались «неправильными». Неправильно изменила родине. Ключевое слово «неправильно» — вот из-за чего весь ажиотаж. И это страшно.

Впрочем, и понятно: будучи в течение ХХ века дважды «извлечены из традиционной среды», мы сегодня все являемся маргиналами. Все в той или иной степени пребываем в поиске идентичности. Панки, рокеры, эмо-готы, мусульманские экстремисты…

Любопытная деталь: однокурсницы Варвары утверждают, что перед превращением в мусульманку Амину она «придерживалась националистических взглядов». Что это означает, понять трудно, но в связи со словом «националистические» в памяти всплывает одна занятная параллель.

До недавних пор одним из наиболее модных лидеров русского националистического движения был некто Константин Крылов. И что интересно: по вероисповеданию он, представьте, зороастриец. Любопытно, что приверженцев русского национализма это нисколько не смущало. Вообще, среди них, по моим наблюдениям, процентов восемьдесят яростных противников Православия. Нет, не зороастрийцев — язычников-родноверов, атеистов, антиклерикалов, просто воинствующих невежд. Не странно ли? Ведь некогда в паспортах слово «православный» и означало «русский».

Кроме того, на заре своей политической карьеры Константин лихо именовал себя «русским фашистом». Это, конечно, была провокация, призванная подразнить обывателей и политических оппонентов, но тем не менее… Не странно ли?

Нет, не странно. Егор Просвирнин, принявший у Крылова венец «самого модного русского националиста», ославился заявлениями типа того, что в победе над Гитлером для русского народа не было ничего хорошего, — коммунизм, дескать, причинил ему гораздо больше вреда. Ну да, ну да. А Наполеон освободил бы крестьян. И вообще — «умная нация покорила бы весьма глупую-с», как говорил незабвенный Павел Федорович Смердяков.

Так что если Варвара Караулова действительно «придерживалась националистических взглядов», это нисколько не противоречит ее превращению в Амину — наоборот. Националисты, как и маргиналы, бывают разные. Я даже из «Горбачев-фонда» знаю одного.

Это, конечно, не по-русски звучит — «Горбачев-фонд», ну а кто сказал, что должно быть по-русски? Национализм вообще не русское изобретение — его немецкие романтики придумали… Впрочем, это уж совсем другая история.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции