12.05.2015

После чудовищной гуманитарной катастрофы нашей науки — пожара, погубившего библиотеку ИНИОН РАН, — прошло три с половиной месяца. Только за одну январскую ночь было уничтожено 5 миллионов единиц хранения. Причем те книги и журналы, которые считаются «выжившими», тоже зачастую спасены довольно условно и требуют сложнейших операций — от заморозки до просушивания. За украденные мародерами-грузчиками бесценные экземпляры, обнаруженные впоследствии у букинистов, начались нападки в СМИ на волонтеров, что также не способствует работам по спасению библиотеки.

При этом спросить, по сути, не с кого. Противопожарная безопасность — зона ответственности директора, нравится это ему самому или нет. Но к академику Пивоварову так просто не подступишься: любая критика тут же объявляется «идеологической травлей», местью за «оппозиционные убеждения». Разумеется, академика все-таки отстранили от руководства институтом, позднее ему было даже предъявлено обвинение по статье «халатность». Но вал либеральных протестов нарастает. Иметь неудобную общественную позицию вообще оказалось очень удобно — твори, что хочешь, а любые претензии к себе списывай на политические разногласия с Кремлем.

Можно было бы, конечно, ответить, что надлежащая пожарная безопасность — директорский долг, неисполнение которого означает профнепригодность. Что и до злополучной даты — 30 января — из недр ИНИОНа регулярно вырывались языки пламени скандалов, звучали упреки в ненадлежащем расходовании средств. Что если у директора-академика имеется доступ к СМИ, то логичнее и разумнее не рассказывать на телекамеру сплетни про великих русских предков, а бить в набат, что бесценные книжные фонды под угрозой, шантажировать этим инстанции, ответственные за выделение средств. И тогда общественная позиция первого лица важнейшего академического института-библиотеки будет безупречна.

Но все-таки позволю себе поинтересоваться, какая такая общественная позиция у Ю. С. Пивоварова, и за что именно его «травят»? Мне Юрий Сергеевич в основном был известен как автор занятной, хотя и спорной концепции «русской системы», сформулированной вместе с замечательным историком-патриотом А. И. Фурсовым. Я знал, что позднее их пути резко разошлись, но полагал, что в основе какие-то личные причины.

Потом я открыл для себя академика Пивоварова в роли рассказчика исторических баек в либеральных журналах о «смрадном» Александре Невском, «распутном» Кутузове, перемежающихся декларациями примерно следующего содержания: наш народ — чудовищные советские люди, которых нужно всех извести, чтобы наконец-то вступить в цивилизованную Европу, расставшись с содержимым бумажника… простите, Сибирью.

«Я убежден, что Россия в ближайшие полстолетия уйдет из Сибири: депопуляционные процессы будут столь сильны, что Россия географически сузится до Урала… Вопрос в том, кто будет контролировать Сибирь и Дальний Восток? Пусть придут канадцы, норвежцы — и вместе с русскими попытаются управлять данными территориями… В случае отказа от Сибири и Дальнего Востока Россия окажется сопоставимой с Европой, тогда в отдаленном будущем можно рассчитывать на интеграцию в какие-то западноевропейские структуры».

«Отнять и поделить!» — требует внутренний Шариков. «Ибо умная нация покорила бы весьма глупую-с», — уточняет внутренний Смердяков. У меня же возникает только один вопрос: «Простите, а как же он служил в очистке?» Особенно с учетом того, что эта «очистка» на сей раз Российская академия наук. Конечно, после знаменитого избрания «красной профессуры» в Академию в 1929 году, в ней кого только не бывало, включая полуграмотного воинствующего безбожника Бухарина. И антисоветский академик Пивоваров в этом смысле — совершенно советское явление, но у всего же есть границы… Как можно возглавлять академический институт, отвечающий за развитие общественных наук в России, если ваше жизненное кредо состоит в ее уничтожении?

В последний год, когда лояльные к Западу деятели в РФ перешли на режим тотальной мобилизации, талант господина Пивоварова расцвел свежими красками. Академик обличает «сумасшествие от Крыма и «Новороссии», уточняя «я специально говорю в кавычках, потому что не знаю, что это такое». Странное дело, академик по отделению истории не знает, что такое Новороссия. Не ему ли незадолго до гибели от рук карателей ответил замечательный публицист Олесь Бузина? «Новороссия — это не проект Кремля. Это проект Екатерины  II». Лично я об этом знал еще до школы, а вот Пивоваров не сподобился.

Академик сообщает, что «Путин, хотел того или нет… нормальное противостояние власти и оппозиции, которое есть в любой стране, грозившее, как ему казалось, его власти, смог превратить в войну «империалистическую».

То есть, нет никакой борьбы русского народа за воссоединение. Нет никакого противостояния фашизации Украины. Нет, наконец, добровольческого движения. Это, дескать, все Путин отвлекает внимание от рукопожатных митингов.

Кстати, в том же интервью, данном за три месяца до катастрофы, есть такой пассаж: «Мы сейчас находимся в здании (интервью проходило в ИНИОН), которое когда-то было Академией наук, а сейчас уже нет. Вот, Петр Первый создал Академию наук, а сейчас ее уже уничтожили. А что с образованием, пенсиями, медициной, промышленным производством?» Казалось бы, идеальный момент, чтобы привлечь внимание к проблемам института: смотрите, это все в любую секунду может сгореть, и это будет точкой невозврата для нашей науки. Но ничего подобного не прозвучало. Общественная трибуна была нужна не для защиты ИНИОНа, а для защиты «европейского выбора» от зловредного Путина.

Апологеты Пивоварова полагают, что обвинения, звучавшие в его адрес, голословны. Мол, это просто безосновательная привычка обвинять либералов в том, что они все развалили. Простите, но в данном случае человек годами, десятилетиями, открытым текстом говорит о том, что Россию нужно демонтировать. Однажды коса нашла на камень — вверенный академику довольно важный кусок нашей истории оказался демонтирован у всех на глазах. Задуматься о том, что речь здесь не просто о совпадении, не о вине Академии, ФАНО, госбюджета, а еще и об особенностях личного отношения к доверенному наследству, приходится волей-неволей. И слово «халатность» тут, пожалуй, слишком мягкое.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции