Денис БОЧАРОВ

04.12.2013

8 декабря вокалисту и идейному вдохновителю The Doors Джиму Моррисону исполнилось бы семьдесят. Не было в истории популярной музыки фигуры более противоречивой, чем этот мятущийся отпрыск Америки. 

Окидывая взглядом путь коллектива, просуществовавшего чуть более четырех лет, но успевшего выпустить шесть альбомов, поражает и очаровывает вот что: шедевры эти были созданы не благодаря, а вопреки. Столь мощному всплеску творческой энергии всегда что-то мешало. Точнее, кто-то. И этим кем-то был, как ни парадоксально, главный «бренд» The Doors — фронтмен, терзавший себя и взрывавший группу изнутри. Еще вопрос, о чем написано и сказано больше: о буйном нраве Моррисона, его непредсказуемом поведении, алкоголизме и наркомании или о незаурядном лирическом и вокальном даровании. 

Лукавая история распорядилась так: ангельско-демонический лик молодого Джима (впрочем, другим он побыть не успел) — главное, с чем сегодня «Двери» ассоциируются в восприятии широких масс. Порой создается впечатление: The Doors — группа одного человека. Запоминающийся, являющий собой гремучую смесь тестостерона и перегара, голос певца, приятная внешность (за исключением того периода, когда Моррисон обрюзг и зарос), не напускная отстраненность, причудливая лирика и таинственная ранняя смерть — все это по сей день подпитывает легенду The Doors. 

История Джеймса Дугласа Моррисона — а значит, невольно и возглавляемого им коллектива — надрыв саморазрушения. За короткий жизненный срок Джим проделал стремительный путь от пылающего сексуальной энергией идола, романтика, рисующего в текстах причудливые образы «улиц любви», «хрустальных кораблей» и «кухонь души», до бесформенного, обремененного изрядным пивным брюхом пьяницы, взгляд которого ничего, кроме усталости, не выражал. 

Шесть записанных в период с 1967-го по 1971-й студийных пластинок, были созданы именно потому, что коллеги, прекрасно осознавая тягу фронтмена к самоуничтожению, старались не терять времени и использовать любую возможность для работы. Робби Кригер, «дверной» гитарист, вспоминал: «Однажды наш продюсер Пол Ротшильд сказал мне, Рэю и Джону (Рэй Манзарек и Джон Денсмор — клавишник и барабанщик группы. — «Культура»): «Парни, мы должны записывать как можно больше материала, ибо что-то подсказывает мне — Джим долго не протянет». Раньше я об этом не задумывался, но Пол оказался прав». Гитаристу вторил Брюс Ботник, звукорежиссер группы: «The Doors пользовались огромной популярностью, а Джим был лучшим другом каждого, с кем тусовался. Люди закидывали ему любой наркотик, а Моррисон просто открывал рот и глотал. Большую часть времени он был обкурен или пьян». Со временем понятия «Джим Моррисон» и «адекватное поведение» становились все более несовместимыми. Казалось, музыкант отчаянно искал смерти — и летом 1971 года нашел.  

Мир рок-н-ролла пестрит подобными историями. Но существование «на разрыв аорты» еще не гарантирует бессмертия. Поэтому, говоря о Моррисоне, не хочется вспоминать о нем, как о «почетном члене клуба 27». Он был действительно незаурядным творцом. Можно по-разному относиться к Джиму как к поэту (для многих поклонников группы тексты The Doors являются не чем иным, как бурным потоком сознания), но бесспорно одно: история поп-музыки по сей день не знает примеров сочетания такой  музыки и таких стихов. Своеобразный гармонично-диссонансный альянс искусных мелодий и сюрреалистической лирики выводит «дорзовое» наследие за пределы громогласной эпохи 60-х. Как справедливо заметил ушедший в этом году в мир иной Рэй Манзарек, «мы творили в шестидесятые, но им не принадлежали». 

Личность Моррисона с течением лет не теряет притягательности. На днях промелькнула информация, что в ближайшее время на аукционе в Сан-Франциско предполагается выставить дневник вокалиста The Doors. Тетрадь в кожаном переплете насчитывает примерно сто страниц. В ней сохранились как наброски некоторых стихотворений Джима, так и его философские размышления об устройстве мира. Организаторы торгов надеются получить за дневник не менее трехсот тысяч долларов.