Денис БОЧАРОВ

02.02.2018

3 февраля в столичном «Крокус Сити Холле» состоится концерт, возможно, наиболее значимых отечественных рок-групп: «Машины времени» и «Воскресения». На связи с «Культурой — ​главный «воскресенец» русского рок-н-ролла: поэт, певец, композитор и вокалист Алексей Романов.

культура: Совместные концерты «Воскресения» и «Машины времени» давно стали традицией. Что в свое время послужило отправной точкой к проведению таких мероприятий — ​музыканты, которые играли как в Вашей группе, так и в ансамбле Андрея Макаревича, или общность интересов и творческих ориентиров?
Романов: Всего понемногу. Мы с Андрюшей вместе учились, много лет дружим. В один прекрасный момент у нас с «машинистами» появился общий директор, но поскольку просто управлять ему показалось скучным, он начал придумывать различные информповоды, вроде «50 лет на двоих». С этой программой мы, кстати, где только не выступали. А однажды поселились на общей репетиционной базе. Так что, по воле случая, а может, напротив, повинуясь некоему Провидению, варимся в одном котле — ​с этим уже ничего не поделаешь (смеется).

культура: Подозреваю тем не менее, дух соперничества на сцене присутствует, несмотря на вашу многолетнюю дружбу?
Романов: Совершенно верно, по-другому и быть не может. Порой переглядываемся и стараемся если не «уесть» друг друга, то, по крайней мере, не ударить в грязь лицом.

За последний год у нас в «Воскресении» изменился состав, Андрей Сапунов решил пуститься в сольное плавание. А через некоторое время к нему присоединился и Дима Леонтьев, проигравший у нас на басу лет десять. Соответственно, наш коллектив тоже подпитался новой «кровью»: появились басист Сергей Тимофеев и клавишник Юрий Смоляков — ​который, кстати, очень хорошо подпевает.

На концерт в «Крокусе» хотим позвать одного special guest, но пусть его имя пока останется в тайне. Впрочем, сразу оговорюсь: это не Женя Маргулис, если вы о нем подумали (улыбается).

культура: Элемент спонтанности присутствует или есть определенный сет-лист, где шаг вправо, шаг влево — ​уже как минимум провокация?
Романов: Как пойдет. Самое главное — ​всем оказаться вовремя на площадке, отыграть саундчеки. А дальше мы уже будем из гримерки в гримерку друг к другу путешествовать и, что называется, решать по ситуации. Импровизация подразумевается в любом случае, скажем так. Дерзать будем по мере необходимости и внутренней взаимной готовности.

Хотя внутренний мандраж перед выходом на сцену с течением времени никуда не уходит, надеемся на полный аншлаг. Для того и живем, для того и творим. Это тот самый адреналин, который необходим бегунам перед выходом на дорожку и прыгунам с трамплина, до того как они воспарят в поднебесье. Бесшабашная дерзость, на мой взгляд, роднит музыкантов со спортсменами.

культура: В отличие от той же «Машины времени», «Воскресение» давно не радует поклонников новыми альбомами. В чем проблема? Неужели Ваш бывший коллега, Константин Никольский, утверждавший, что новые песни пишут те, у кого старые плохие, оказался прав?
Романов: Ни в коем случае. Просто есть некие разумные доводы. Прежде всего, я, несмотря на то, что пишу постоянно, не вижу материала, достойного нашей публики. Это ни в коей мере не снисхождение, поймите меня правильно. Важно чувствовать и четко осознавать следующее: выход альбома сегодня — ​это отнюдь не точно такое же событие, коим оно являлось, скажем, лет сорок назад.

Вне зависимости от того, попсовый альбом выпускался или рок-н-ролльный, ты каждую новую запись встречал, буквально выпучив глаза. От условных Гари Глиттера до Энгельберта Хампердинка, не говоря уже о «Битлз» и «Стоунз», — ​появление нового диска по определению было праздником души.

Сейчас же музыка ушла в облако, она сочиняется на айфонах, и значит арендовать дорогущую студию для того, чтобы твои песни слушали в трехкопеечных наушниках, бессмысленно. Альбом, конечно же, штука статусная, престижная, но, видимо, не для меня.

У меня есть опыт работы на заказ, но, признаться, подобных вещей стараюсь избегать. Поскольку рано или поздно начинаешь себя ненавидеть. Техническое совершенство ничего не определяет — ​в угоду ему можно и сфальшивить, но ведь не хочется. Я могу сварганить какую-нибудь изящную штучку, но вся загвоздка в том, что делать этого не следует. Куда интереснее исполнять то, что дорого мне лично, к чему лежит душа. Да, там могут быть некие огрехи и корявости, но без прыщей и морщин не бывает ничего живого.

культура: Почему сегодня, да, как и, впрочем, во все времена, люди стремятся быть артистами? Ведь это отнюдь не гарантированный кусок хлеба.
Романов: Если человеку хочется выступать перед публикой, то этого стремления никто из него, при всем желании, не вышибет. Да, возможно, с годами он поумнеет и выучится на водителя, слесаря, врача или кого бы там ни было. Но если внутренняя потребность «давать артиста» существует, то бороться с данным начинанием не стоит.

Мне очень по душе негласная формула: «Есть талант, данный Божьей волей, есть тот, что дарован Божьей милостью, а бывает и тот, что ниспослан Божьим попущением». Как говорится, почувствуйте разницу.

культура: Ваш, без преувеличения, главный хит называется «Кто виноват?». После Герцена Вы не первый и не последний, кто озадачивался данной проблемой. А сами-то часто задаете себе этот вопрос, или, напротив, адресуете окружающим?
Романов: Начнем с того, что эту песню я написал намного раньше, чем прочитал упомянутую вами книгу (смеется). И за слова ухватился просто так, никакого глубинного смысла в текст не вкладывая. Потом уже, годы спустя, осознал, что невольно уцепился за смысловой крюк.

А если говорить серьезно о двух главных вопросах, которые русский человек изначально ставит перед собой («Что делать?» и «Кто виноват?»), то мне не кажется, что в них присутствует практический смысл. Это, скорее, риторические восклицания. Возможно, именно поэтому оба вопроса бессмертны.

Фото на анонсе: Михаил Грушин/ТАСС