Гарик Сукачев: «Меня гнали из страны, но я без России не могу»

Денис БОЧАРОВ

06.11.2013

к». Незадолго до этого главный «неприкасаемый» отечественного рока дал эксклюзивное интервью корреспонденту «Культуры» Денису БОЧАРОВУ.    

культура: Каких сюрпризов ожидать на предстоящих концертах? 
Сукачев: Публика, которая ходит на наши выступления, ко многому уже успела привыкнуть. Потому что все сюрпризы, как правило, крутятся вокруг моих близких друзей. Когда готовится какое-либо крупное мероприятие, приятели и коллеги, по счастью, оказываются в Москве. Не упускаю возможности пригласить их принять участие в шоу. Так, например, в афише не заявлен Сергей Галанин — а он, тем не менее, сыграет в обоих городах, чему я очень рад. Также позвал еще двух Сергеев — Мазаева и Воронова. Из Уфы приедет Роберт Юлдашев, замечательный исполнитель этнической музыки. Помимо этого, концерты будет сопровождать Детский хор радио и телевидения, с которым часто сотрудничаем. К сожалению, Большой симфонический оркестр в клубе разместить нельзя, однако выступит струнный оркестр «Глобалис» — с ним нас тоже связывают давние творческие взаимоотношения. 

культура: Расскажите, как создавалась новая пластинка. И в каком объеме она будет представлена на концертах?
Сукачев: Мы поступим так, как никогда прежде не делали. Раньше на подобных презентациях свежий материал исполнялся вперемежку со старыми, известными композициями. А теперь решено сыграть альбом целиком, после чего, во втором отделении, выдать на-гора сет из хитов. 

Над «Внезапным будильником» работали довольно долго, примерно два года. Связано это не с тем, сочинялись новые песни или нет. Просто последние пару лет мы довольно активно выступали, поэтому пластинку удавалось записывать лишь в перерывах между концертами.

культура: На альбоме есть две кавер-версии, одна из которых — на песню Высоцкого «Разбойничья». Вы уже не первый раз обращаетесь к наследию Владимира Семеновича...
Сукачев: И это не случайно. Ведь мне, как московскому дворовому парню, выросшему в советское время, интонации Высоцкого очень понятны. Для молодых ребят поколения 70-х — 80-х он был кем-то вроде старшего товарища. Возникало ощущение, что мы его хорошо знали. Он где-то здесь, в соседнем дворе. Хотя, конечно, лично знакомы не были. Излишне говорить: на меня, как и на любого, его трагическая смерть произвела неизгладимое впечатление. Смог попасть на могилу только спустя несколько дней после кончины — и то, отстояв гигантскую очередь.

культура: А нашумевший фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой» понравился?
Сукачев: Видите ли, мне непросто отвечать на этот вопрос. Поскольку не подпадаю под категорию обыкновенных зрителей. Будучи вот уже семнадцать лет кинорежиссером, совсем по-другому смотрю фильмы и иначе их оцениваю. Наблюдаю за работой коллег с профессиональной точки зрения, несколько математически, что ли. Даже когда мы с женой смотрим какую-нибудь картину и я порой не удерживаюсь от комментариев, она ворчит: «Дашь мне наконец кино посмотреть? Что ты все про какие-то планы, мизансцены, «восьмерки»?»

Но могу сказать: когда присутствовал на премьере ленты, получил огромное удовольствие. Другое дело — потом уже начал копаться в собственных ощущениях, стал анализировать, что понравилось, а что — нет. Главное, фильм сильно повлиял на современную молодежь. Только так, на основе собственного опыта, можно прийти к наследию поэта. Ведь сегодня творчество Высоцкого изучают во многих школах. А делать этого, на мой взгляд, нельзя. Равно как — я по-прежнему в этом убежден — не следует в школе давать «Евгения Онегина». Факультативно — другое дело. Но на общих основаниях — ни в коем случае. Для того, чтобы прочесть и понять «Онегина», нужно начать с самого главного — с любви к поэзии. Могу сказать про себя: родился и полюбил ее. Вот и все. Но таких людей не только в нашей стране — на земле очень мало. Поэтому осваивать серьезные произведения — будь то «Евгений Онегин» или творчество Высоцкого — без накопленного жизненного опыта рановато. Молодым людям их просто не понять. Равно как изучать «Преступление и наказание» в десятом классе — простите за каламбур, преступление.

культура: Родился и полюбил поэзию — красиво звучит, но верится с трудом. Наверное, было все же какое-то первое яркое впечатление, после которого, что называется, в поэзию врубились? 
Сукачев: Первого поэтического впечатления, пожалуй, не вспомню. Хоть и был до определенного возраста двоечником и троечником, поэзию любил всегда — будь то в детском садике, школе или пионерском лагере. Мы в этом смысле схожи с дочерью, которая тоже стихи обожает с раннего детства. К счастью, в школе продолжают задавать много учить наизусть, что дочка с удовольствием и делает. 

культура: И все-таки, почему именно стихи? В конце концов, Вы же по образованию технарь, окончили железнодорожный техникум. Даже проектировали платформу «Тушино». И наверно, проезжая каждый раз мимо, невольно испытываете чувство гордости — сродни тому, которое должны чувствовать, когда слышите звучащую по радио собственную песню? 
Сукачев: Ну, технарь я по случайности — просто некуда было идти. Хотя верно, некая гордость за упомянутый вами проект присутствует. Ведь это тоже творческая работа. Хорошо помню, как все придумывал. Ольга, моя жена, помогала делать чертежи и производить математические расчеты. Разумеется, приятное воспоминание. Относительно собственных песен. Когда они транслируются по радио, тут же переключаю программу. Не люблю себя слушать. 

культура: Прямо как Джон Леннон, который — не без лукавства, конечно, — утверждал, что ненавидит собственный голос. 
Сукачев: Не знаю даже, нравится мне мой голос или нет. Просто терпеть не могу себя слушать со стороны, и все тут.

культура: Чувство ностальгии Вам чуждо?
Сукачев: Абсолютно. Ностальгировать расположен только в бытовом смысле — когда это связано с воспоминаниями о детях, близких, местах, где бывал. Или о тех людях, которых нет рядом. А вообще я не тот человек, который живет думами о прошлом. 

культура: Но ведь когда кто-то создает нечто, так или иначе стремится, чтобы это получилось если не на века, то, по крайней мере, качественно. Дабы, как говорил классик, «не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Неужели Вам все равно? 
Сукачев: Это то, что называю территорией ответственности, — мое личное словосочетание, между прочим. Но эта самая территория никак не распространяется на любовь или нелюбовь к прослушиванию собственных песен. Просто так устроен — как-то неловко становится, не знаю, почему. 

культура: Сегодня в мире рок-музыки налицо тренд: давно прекратившие существование коллективы вновь собираются для того, чтобы отправиться в турне или записать камбэк-альбом. Не думали в связи с этим возродить «Бригаду С»?
Сукачев: Это, к сожалению, невозможно. Нам неоднократно предлагали, и, наверно, было бы интересное приключение. Но дело в том, что «Бригада С» в своем подлинном составе собраться не сможет. Потому что кто-то живет за границей, а кто-то уже покинул этот мир. А возрождать группу, в которой будут только четыре игравших в ней человека, по меньшей мере, странно. Если не получится собрать коллектив в его аутентичном виде, зачем это вообще затевать? Нам ведь никто не мешает сыграть несколько вещей из репертуара «Бригады С» на нынешних концертах — что мы и делаем. Между прочим, многие, кто приходят на наши выступления, тех песен не знают — слушают их с широко открытыми глазами. Новому поколению больше известны «Неприкасаемые». Оно и не удивительно — ведь в следующем году группе исполнится двадцать лет.  

культура: Кстати, о «Неприкасаемых». Хорошо помню 23 июня 1996 года. Тогда на стадионе «Динамо» прошел мини-рок-фестиваль, хедлайнером которого были Deep Purple, впервые приехавшие в нашу страну. Выступала там и Ваша группа. Возникло ощущение причастности к некоему историческому событию? Ведь трепетное отношение наших меломанов к именитому британскому коллективу известно. 
Сукачев: Начнем с того, что для меня это было не первое выступление на одной площадке с маститыми западными командами. Еще в бытность «Бригады С» такой опыт имелся. А потом, Deep Purple никогда не являлись моей любимой группой. В нашей компании существовал довольно жесткий раскол между теми, кто обожал Deep Purple, и теми, кто преклонялся перед Led Zeppelin. Я относился ко второй категории. Это, разумеется, не отменяет того факта, что Purple — великая группа, потрясающие мелодисты, у которых хит на хите. Просто у меня по отношению к ним, еще с юношеских лет, есть некое внутреннее отторжение, природу которого сложно объяснить.

культура: Чего в творчестве Гарика Сукачева больше: западных интонаций или отголосков отечественной музыкальной традиции? Кто оказал наиболее заметное влияние?   
Сукачев: «Бригада С» выросла и состоялась, опираясь на идеи Леонида Осиповича Утесова. Всем участникам нашей духовой секции я обязательно давал слушать его записи. Ребята, конечно, знали Дюка Эллингтона и прочих корифеев джаза, но мы старались отталкиваться от советских джазовых традиций. Никогда не лукавил насчет того, что выражение «оркестр пролетарского джаза» (а под этим слоганом «Бригада С» и подавалась) придумал сам. Спер его у Утесова. 

Хотя о музыкальной форме как таковой давно уже не думаю. Меня она интересовала только на ранних этапах существования «Бригады С». Тогда пытался придумать такую форму, которую до меня никто не создавал. Помню, что сказал трубачам, когда только приступили к репетициям: «Ребята, вы учитесь в Гнесинке. Это великолепный институт, где работают прекрасные преподаватели. Вы отлично ориентируетесь в нотах. А теперь сделаем так, что забудете о нотах навсегда. Равно как и вообще обо всем, чему вас учат. Только тогда будете врезать, как боги». 

Конечно, до поры до времени люди опираются на то, чему их научили, ибо, в противном случае, они бы не начали это отвергать. Но поиск формы, изобретение велосипеда — это молодость. Когда становишься старше, подобные вещи перестают иметь значение. И в «Неприкасаемых» мы ни о какой концепции не задумываемся — играем, как чувствуем. 

культура: А если бы Вам не удалось найти себя на поприще музыки, чем бы тогда занялись? 
Сукачев: История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Я фаталист. Все случится так, как и должно произойти. Наше поколение музыкантов занималось этим просто потому, что не могло иначе. Мы были нон-конформистами, тем отличным хулиганьем, которое требуется любому искусству. Никогда специально не задумывался, хочу быть профессиональным музыкантом или нет. Но прекрасно помню, что шансов стать таковым практически не имелось: ведь тогда мы четко подпадали под категорию художественной самодеятельности. Дабы пробиться, надо было петь официальные, сочиненные профессиональными композиторами, песни. А свои — ни в коем случае. То есть, прогибаться. А зачем? Ведь андерграунд — это очень круто.  

Поэтому фантазировать на тему, «что, если бы», нелегко. У меня просто не было выбора и я не питал иллюзий относительно собственного будущего. А кем бы стал, чем занимался? Ничего хорошего из меня бы не вышло. Потому что, откровенно говоря, нас с женой отсюда гнали. Ну и был бы я каким-нибудь хреновым таксистом где-нибудь в Париже, наверняка спился, и могилка уже травой поросла. Но я — человек абсолютно русский, и без Родины не могу. 

культура: Давайте вернемся к новому альбому. «Внезапный будильник» лежит в свободном доступе на официальном сайте. Любой желающий может его послушать. А зачем тогда пластинки выпускать?
Сукачев: Понимаете, это наша воля. И в данном случае каждый решает сам — скачивать или нет. Мы выложили альбом по собственной инициативе. В России волка ноги кормят — в нашем случае, концерты. Больших доходов от реализации дисков все равно не получим. У меня и у моих друзей никогда не будет собственного самолета и маленького острова в Атлантическом океане. 

С бытовым пиратством ничего не сделаешь. Но дело в том, что к реальным деньгам это не имеет никакого отношения. Поскольку у мальчишек и девчонок, скачивающих музыку из интернета, просто нет лишних трехсот рублей, дабы заплатить за диск. У нынешней молодежи тот же выбор, что в свое время стоял перед нами: сводить девушку в кино или купить пластинку. И я не против этих молодых людей: лично у меня они ничего не крадут. В таком случае, караоке тоже пиратство. Разве могу проследить, сколько людей в данный момент орут мои песни? Когда я что-то даю — это мое решение. Знаю, зачем и для кого делаю. Но когда моя музыка распространяется через сайты, где сидят, надо сказать, не самые бедные люди, — это совсем другое дело. 

Откровенно говоря, я не тот человек, который скучает по Советскому Союзу. Но вот что скажу. Когда в 80-х на «Мелодии» была выпущена первая пластинка группы «Браво», на ней присутствовала песня «Верю я», слова к которой написал ваш покорный слуга. На тот момент я был нищим. Но, благодаря тому, что являлся соавтором этой вещи, ежемесячно получал роялти. Так вот: я, жена и маленький сын нормально жили на деньги, полученные за один-единственный текст! 

культура: В последнее время все наперебой говорят об упадке культуры, о том, что Россия давно утратила негласный статус самой читающей страны. Вы это замечаете? 
Сукачев: Конечно. Это — следствие развала СССР, а с ним и всей системы образования, государственной пропаганды, воспитания патриотизма с детских лет. На том, что разрушено, не может тлеть даже какой-то огонек залитого костра. О чем говорить, если сегодня существует более десяти учебников истории? Чтобы мы вновь стали читающей страной, надо приложить массу усилий. И это в одночасье не исправить.

А к происходящему в сфере образования вообще отношусь как к заговору, воспринимаю как издевательство над детьми. Дело не только в кошмарном ЕГЭ. Просто ребятишек с самых ранних лет заставляют изучать то, что мы когда-то проходили в классе шестом-седьмом. Ужас! Может вырасти психически больное поколение. Дети получают колоссальный стресс в нежном возрасте. Когда ребенка в семь лет заставляют писать тесты, он к этому совершенно не готов. Даже не понимает, о чем идет речь. Он пока еще играет в игрушки. 

Советская школа была очень сильна. Ничего нового, конечно, не сообщаю. Нынче дети с малых лет социально разобщены. А гигантское достижение социализма заключалось в том, что ребенку из какой-нибудь «цековской» семьи и сыну слесаря давался один и тот же объем знаний. Мы были разносторонне образованными людьми.   

культура: Напоследок традиционный вопрос про творческие планы. Собираетесь ли активно раскручивать пластинку, может, предпримете крупное турне? 
Сукачев: Нет, ограничимся московским и питерским концертами. Во-первых, работаю над очередной картиной, у меня не очень много времени. А, во-вторых, просто по деньгам не можем себе позволить сыграть шоу в таком же объеме, как в обеих столицах. Это дорогое удовольствие. У нас задействовано очень много народа, и люди на местах, промоутеры, просто с финансовой точки зрения не потянут. А размениваться по мелочам не хочется.

культура: Раз уж Вы обмолвились: что за картина, над которой трудитесь?
Сукачев: Спортивная драма. Фильм предположительно будет называться «Лучшая в мире». Он рассказывает о судьбе девочки, которая стала олимпийской чемпионкой по синхронному плаванию. Это не байопик, а собирательный образ. История о том, как человеку, у которого не было никаких шансов в жизни, удалось стать лучшим в мире.