Валерий ШАМБАРОВ

13.11.2023

Материал опубликован в октябрьском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».

Система советских государственных наград складывалась десятилетиями. Первоначально вручавшиеся в РСФСР республиканские ордена Красного Знамени (и Трудового Красного Знамени) еще в 1920-е стали общесоюзными. Со временем выявилась необходимость дифференцировать отличия, проявленные в сражениях и труде. Учредили ордена Красной Звезды, Ленина, Знак Почета. В 1934 году, когда вся страна затаив дыхание следила за подвигом летчиков, совершавших посадки на льдины, спасавших экипаж и пассажиров «Челюскина», было введено звание Героя Советского Союза. Впрочем, высоких наград в ту пору наши граждане удостаивались редко, даже в титрах кинофильмов таких артистов и членов съемочных бригад выделяли словом «орденоносец». 80 лет назад в СССР появились ордена Славы и «Победа».

С началом Великой Отечественной героизм стал массовым. То, что еще совсем недавно казалось исключительным, выдающимся, стало повседневной фронтовой реальностью. Потому и набора довоенных наград уже явно недоставало. Самых достойных бойцов и командиров, раз за разом совершавших подвиги, приходилось представлять к одним и тем же орденам, а кроме того — отмечать ими отличившиеся воинские части и соединения. Статутам наград не хватало конкретики. Например, «Красное Знамя» и «Красную Звезду» советские люди получали не только за доблесть в сражениях, но и за самоотверженный труд по формированию и подготовке войск, их обеспечению, снабжению.

В апреле 1942-го Сталин поручил начальнику тыла Красной армии генералу Андрею Хрулеву разработать новый орден для непосредственных участников боевых действий. Предполагалось назвать его «За военную доблесть», но свое наименование он получил благодаря надписи на одном из эскизов: «Отечественная война». Статутом впервые определялся конкретный перечень подвигов, за которые производились награждения. Имелись и другие важные особенности: чтобы в боевой обстановке награды скорей и верней находили героев, право вручать их предоставлялось командованиям корпусов, армий, фронтов. Это был первый советский орден, не возвращавшийся по смерти владельца государству, а передававшийся родным.

Летом 1942-го Верховный Совет СССР учредил целый ряд «полководческих» орденов — Суворова, Кутузова, Александра Невского. Их появление было обусловлено несколькими важными соображениями: подкреплялся курс правительства на восстановление государственно-патриотических традиций, неразрывных исторических связей со славным прошлым нашей страны; на примерах великих военачальников стимулировались военное творчество, инициатива, смелые решения сложных боевых задач; выделялись и поощрялись талантливые командиры, действовавшие грамотно, умело, побеждавшие с минимальными потерями.

Позже, в 1943-м, при освобождении Украины, во многом благодаря инициативе кинорежиссера Александра Довженко и Военного совета 1-го Украинского фронта добавился четвертый «полководческий» орден — Богдана Хмельницкого. В этом случае важней всего были символика очищения родной земли от захватчиков, подлинно народной борьбы: партизанские командиры Сидор Ковпак, Александр Сабуров, Захар Богатырь, Федор Коротков поднимали людей на врага примерно так же, как прославленный гетман времен «воссоединения». На Украине советские войска и партизаны противостояли не только оккупантам, но и их прислужникам, явным и скрытым союзникам — бандеровцам, мельниковцам, бульбовцам, а Хмельницкий когда-то показал, с кем должен заедино держаться украинский народ, чтобы не погибнуть.

И все же реформа системы воинских наград оставалась как бы незавершенной. Осенью 1943-го это проступило особенно отчетливо. Были одержаны грандиозные победы под Сталинградом и на Курской дуге, наша армия развивала наступление на запад, и стало уже ясно: предстоят другие победы вплоть до главной, окончательной — сокрушения нацизма в его логове. И награды потребовались отличные от тех, которых удостоились бойцы и полководцы за прежние операции.

Массовый героизм воинов был все так же высок, и если в тяжелых оборонительных боях он порой оставался незамеченным, не оцененным, то в яростном наступлении, при всеобщем духовном подъеме был, что называется, на виду. При форсировании Днепра Героями Советского Союза стали 2438 человек — больше, чем за все прошедшие с 1934-го годы. Храбрецов, заслуживших высочайшее звание, в действительности было гораздо больше, а лучшие бойцы отличались снова и снова. Перед руководством государства встал вопрос: если каждый раз давать Героя, то не обесценит ли это само звание? Много было и тех, кто до Золотой Звезды вроде бы «не дотягивал», но также совершал подвиги. Поощрить этих людей, оказать им внимание, повысить их статус в обществе представлялось крайне необходимым.

На практике данный принцип реализовывался не всегда. В фильме Гавриила Егиазарова по роману Юрия Бондарева «Горячий снег» командарм Бессонов (его прототипом был Малиновский) находит на поле боя семь человек, которые остались от подразделений, стоявших на острие вражеского удара. Полководец вручает им ордена Красного Знамени со словами: «Спасибо за подбитые танки... Спасибо... Спасибо... Все, что могу». Но подобные эпизоды были крайне редки, куда чаще случалось другое: пока представления к наградам ходили по инстанциям, герои попадали в госпитали, а оттуда — в другие части. Боевые знаки отличия находили владельцев уже после войны, часто — через десятилетия.

Как бы то ни было, помимо уже существовавших наград требовался новый орден — «массовый», подходящий для случаев незамедлительного вручения и в то же время престижный.

Сталин внимательно изучал опыт Российской империи и заимствовал оттуда много полезного. В 1941 году возродилась гвардия, в августе 1943-го были созданы 11 Суворовских училищ (аналоги дореволюционных кадетских). Самой почетной воинской наградой в «старой» России был орден Святого Георгия, предназначавшийся для офицеров и имевший четыре степени (I и II — для военачальников высоких рангов). К нему полагалась двухцветная, «о трех черных и двух желтых полосах», лента (на практике использовался оранжевый цвет, в геральдике они с желтым взаимозаменяемы). Для награждения нижних чинов служил «Знак отличия Военного ордена», в обиходной речи — Георгиевский крест, тоже четырех степеней. Получить Георгия за выслугу лет или на тыловых должностях было невозможно. Если с таким орденом на груди шел офицер, а с крестом — солдат или казак, то любой встречный понимал: перед ним — настоящий герой, совершивший на войне реальный подвиг. Кавалеры получали ряд льгот, повышение в чинах. Если же офицер носил солдатского Георгия, то это означало: он выслужился из нижних чинов либо героически дрался в боях юнкером, кадетом.

На черно-оранжевой ленте изображались пять крестов, которые символизировали давшиеся немалой ценой победы: взятие Очакова, Измаила, Праги, битву у Прейсиш-Эйлау, штурм Базарджика. Тех же цветов были Георгиевские знамена особо отличившихся частей. Матросы кораблей, где имелись такие флаги, а также отличившихся при обороне Севастополя флотских экипажей носили оранжево-черные ленты на бескозырках. В июне 1942 года на флоте снова появилась знакомая старым морякам ленточка. По приказу наркома ВМФ Николая Кузнецова она украсила бески морских гвардейцев и гвардейские флаги, ей также обтягивали нагрудные знаки флотской гвардии. Сталин не возражал.

Необходимость учреждения новых орденов начали обсуждать в июне 1943-го, вплотную решением вопроса занялись в августе, после Курской битвы. Для солдатского знака отличия четырех степеней сначала выбрали — в продолжение ряда имен прославленных полководцев — название «орден Багратиона». Самая высокая награда для военачальников сперва получила наименование «За верность Родине»: Верховный Главнокомандующий видел в ней аналог высшего ордена Российской империи — Святого апостола Андрея Первозванного с девизом «За веру и верность».

Отобранные эскизы были представлены руководству страны в октябре. Автор солдатского ордена, главный художник Центрального дома Красной армии Николай Москалев угадал мысль Сталина (требовался советский аналог Георгиевского креста), предложив пятиконечную звезду на ленте «цветов дыма и пламени». Для полководческой награды — тоже в форме звезды — лучшим был признан вариант художника Главного интендантского управления Александра Кузнецова. В обоих случаях вождь отверг эскизные изображения, предназначавшиеся для центральных круглых медальонов: у Москалева — портрет «отца народов», у Кузнецова — профиль Ленина и Сталина. Там и тут велел изобразить Спасскую башню, то есть сугубо идеологической символике предпочел государственно-патриотическую.

Убрал и четвертую степень солдатской награды, оставил три — как у орденов Суворова, Кутузова и Александра Невского. Из новых эскизов Александра Кузнецова предпочел тот, где была надпись «Победа», — так и определилось название. По размышлении, вероятно, вождь пришел к выводу: слова «За верность Родине» оказались не вполне подходящими; когда Петр I учреждал орден Святого Андрея Первозванного, он предназначался для рыцарской организации, круга избранных, и девиз «За веру и верность» (главе, монарху) был вполне уместен. В советском варианте получалась двусмысленность: зачем награждать полководцев «за верность Родине», разве народ свою преданность ей не доказал? Название второго ордена Верховный тоже поменял. Храбрец Багратион лично водил бойцов в атаки и все ж таки был далеко не рядовым, командовал целой армией. Слово «победа» как бы определило надпись и на солдатской награде — столь же емкую, лаконичную. Сталин заключил: пусть будет орден Славы.

Оба ордена учредили одним указом 8 ноября 1943-го. Высший полководческий — для главных творцов Победы, Слава — для тех, кто ее, Победу, добывал личной доблестью, собственной кровью. Усыпанная бриллиантами, украшенная рубиновым стеклом (сперва предполагались настоящие драгоценные камни, но их оказалось невозможно подобрать одинаковыми по оттенкам) звезда из платины и золота стала примерным аналогом не ордена Святого Андрея Первозванного (кавалерами которого являлись помимо военачальников политики, дипломаты, администраторы), а сугубо воинской, редкой, чрезвычайно почитаемой в России I степени ордена Святого Георгия. Это отразилось и на многоцветной орденской ленте: по краям ее окаймляют черно-оранжевые полоски.

Ордена Славы тоже изготовляли из драгметаллов, I степени — из золота, II и III — из серебра (на знаке II степени был позолочен центральный медальон). Как и Георгиевские кресты, они предназначались для рядовых, сержантов, старшин, в авиации — младших лейтенантов (в воздушных схватках те были фактически рядовыми бойцами). Награждать орденами III степени получили право командиры бригад и дивизий, II степени — командующие армиями и фронтами, I — Верховный Совет СССР. Статут перечислял подвиги, за которые присваивалась награда: первым ворвался в расположение противника; рискуя жизнью, спас командира; спас знамя части или захватил вражеское; раненым продолжал вести бой; из личного оружия сразил от 10 до 50 неприятелей... Параллели с солдатским Георгием выразились и в том, что награждение всеми тремя степенями давало право на повышение в звании, прибавку к пенсии, бесплатное обучение детей и ряд иных льгот.

Орден Славы стал действительно одной из самых престижных и массовых солдатских наград. III степени удостоились около миллиона воинов, II — 46 тысяч, полными кавалерами стали 2656.

Имел место единственный случай награждения целого батальона. 14 января 1945-го, когда началась Висло-Одерская операция, предстояло прорвать мощную, воздвигнутую гитлеровцами на высотах вдоль Вислы оборону. На Пулавском плацдарме, на участке 77-й гвардейской стрелковой дивизии, 1-й батальон 215-го гвардейского полка усилили 3 танками, 4 САУ, противотанковой батареей, подразделением саперов. Приказали провести разведку боем, овладеть первой линией вражеских позиций, двигаться ко второй. В случае успеха намечалось ввести основные силы, при неудаче — организовать повторную артподготовку по целям, которые себя обнаружат шквалами встречного огня.

Ночью бойцы сумели разминировать себе путь, проделать проходы в проволочных заграждениях. Во время короткого (25-минутного) артналета подобрались к первой траншее и свалились на головы ошалелым нацистам. Затем неудержимо ринулись вперед, не позволяя противнику опомниться, организовать контратаку. В жестокой схватке овладели и второй полосой обороны, потом, преодолев вплавь ледяную речку, — третьей. Патронов уже не было, дрались штыками и прикладами. Враги не выдержали, побежали. Прорвавший оборону батальон выполнил задачу целой дивизии, в брешь хлынули свежие силы красноармейцев. Военный совет 69-й армии под командованием генерала Василия Крюченкина постановил присвоить подразделению почетное наименование «Батальон Славы». Его командир майор Борис Емельянов и старший лейтенант Михаил Гурьев (12 раз раненый, но продолжавший вести за собой бойцов) стали Героями Советского Союза, командиры рот — кавалерами ордена Красного Знамени, взводные — ордена Александра Невского, а все солдаты, сержанты, старшины, живые и павшие, удостоились орденов Славы.

Давалась эта награда не дешево. Бойцам, носившим ее на линялых гимнастерках, и впрямь было чем гордиться, а из их подвигов складывалась великая Победа — та, за которую отмечали высшим орденом военачальников: Жукова, Василевского, Конева, Рокоссовского, Малиновского, Толбухина, Говорова, Тимошенко, Антонова, Мерецкова, Сталина. В День Героев Отечества у нас чествуют участников различных войн и эпох: Героев Советского Союза и России, кавалеров ордена Славы и Георгиевских кавалеров (как императорской армии, так и нынешних, современных). Их мы особо чтим в день Святого Георгия, вестника и носителя Победы.

Фото: Photoxpress